Историческая сенсация? Мог ли Николай Пржевальский быть отцом Сталина

Казалось бы, что общего у Иосифа Сталина и Николая Пржевальского? Однако немало авторов книг нашли такую связь. Самую что ни на есть кровную…

Они уверяют, что Сталин был… родным сыном Пржевальского. Не буду делать лишнюю рекламу подобным книгам и их сочинителям - замечу лишь, что не отказался пофантазировать на эту тему даже такой известный драматург и историк, как Эдвард Радзинский. Что ж, давайте исследуем возникший вопрос!

Холёные усы и ордена

Перед тем как посвятить читателей в тайну этой «засекреченной истории», один из издателей многозначительно сообщает, что в ней «использованы материалы из закрытых источников, в том числе из личных архивов западных экспертов». Вот их краткое изложение. «Все основные события произошли зимой или ранней весной 1878 г. Екатерине Геладзе (будущей матери Сталина. - Прим. авт.) исполнилось 22 года, она уже 4 года состояла в браке с сапожником Виссарионом Джугашвили, но с превратившимся в пьяницу мужем так и не узнала счастья материнства…

Однажды в начале 1878 г., придя в дом своего родственника князя Маминошвили, молодая женщина познакомилась с гостившим у князя русским офицером - человеком средних лет, красивым и солидным, с холёными усами и множеством орденов на мундире из дорогого сукна. - Это мой добрый знакомый, - представляя Екатерине офицера, сказал князь. - Его зовут Николай Михайлович Пржевальский. Господин Пржевальский - известный учёный, блестящий военный и отважный путешественник…

Могла ли состояться эта едва ли не фантастическая встреча в забытом Богом городке Гори? Что делать там богатому смоленскому помещику Николаю Пржевальскому? - задаётся вопросом автор и тут же сам себе отвечает: - Нет никаких фантазий! Николай Михайлович Пржевальский, смоленский дворянин, генерал (между прочим, только с 1886 г. - Прим. авт.), исследователь Дальнего Востока и Центральной Азии, учёный, прекрасный военный разведчик, выполнявший множество деликатных поручений Генерального штаба… действительно в тот период находился на Кавказе! Он на самом деле был хорошо знаком с князем Маминошвили и долгое время (обратите внимание. - Прим. авт.) гостил в его доме в Гори!»

Автор утверждает, что визит Пржевальского в Гори случился как раз в 1878 г. - между второй экспедицией в Джунгарию и к озеру Лобнор (1876-1877 гг.) и третьим походом в Тибет (1879-1880 гг.). «Всё сходится!.. Как полагают многие исследователи, - продолжает он, - Пржевальский был очарован красотой и непосредственностью молодой грузинки. Она приятно поразила его умом и образованностью». В свою очередь «Екатерина Геладзе решилась обратить самое пристальное внимание на красивого, солидного русского офицера… Они стали настойчиво искать общества друг друга и часто с явным удовольствием проводили время вместе. После отъезда Николая Михайловича с Кавказа, а именно 6 декабря 1878 г. (по ст. ст.), а не 21 декабря 1879 г. (по н. ст.), как всегда было принято считать, Екатерина Георгиевна Геладзе родила сына, названного Иосифом…»

Плод запретной любви

«Весьма характерно, - отмечает далее автор, - что юный Иосиф никогда материально не нуждался. Пржевальский постоянно пересылал из России в Грузию весьма значительные суммы денег на содержание и образование ребёнка… Деньги потоком текли в Грузию, где подрастал плод запретной и романтической любви…

Будучи незаконнорождённым сыном смоленского помещика и царского генерала, дальновидный «вождь всех трудящихся» предпочёл в условиях победы пролетариата иметь «чисто пролетарское происхождение»… хотя бы на бумаге. Поэтому изменил дату своего рождения с 1878-го на 1879-й, т. е. указал тот год, в котором Пржевальский находился в Китае и, значит, никак не мог стать его отцом…

В энциклопедии сталинского периода портрет генерала Пржевальского дан в цвете, он больше портретов Маркса, Энгельса и даже Ленина. В 1946 г. была учреждена золотая медаль имени Пржевальского. О нём сняли цветной художественный фильм. Возникает вопрос: не являлось ли всё это пусть запоздалой и завуалированной, но данью памяти сына своему настоящему отцу?!»

В другом сочинении, напротив, говорится, что «даже при жизни Сталина, когда все всего боялись, люди говорили: «Сталин не был сыном неграмотного Бесо». Называли фамилию Пржевальского… Эти ненаказуемые рассказы могли быть только с высочайшего одобрения. В этом была не только ненависть Сталина к пьянице-отцу, но и государственный интерес. Он уже стал царём всея Руси и вместо неграмотного грузина-пьяницы захотел иметь знатного русского папашу…»

Магия сходства и её разоблачение

Можно цитировать многих авторов. Но о чём всё же свидетельствуют архивы? Фотографии, которые мне удалось поднять из небытия, говорят, что великий русский путешественник Николай Пржевальский действительно очень похож на Сталина! Однако факты опровергают саму возможность их родства.

То, что (вопреки официальным данным) Сталин родился не 21 декабря 1879 г. (по н. ст.), а 6 декабря 1878 г. (по ст. ст.), действительно подтверждается документами. Теперь попробуем проследить по архивным материалам, где находился великий русский путешественник с февраля по май 1878 г. И особенно в марте этого года, то есть за 9 месяцев до рождения Иосифа Джугашвили.

28 августа 1877 г.

В этот день, находясь в Китае (в Кульдже), экспедиция Пржевальского направилась в Гучен и прибыла туда 4 ноября. Во время этого перехода большинство отряда, включая самого Николая Михайловича, оказалось во власти страшного заболевания. «По выходе из Кульджи, - писал Пржевальский, - я заболел вздорною, но нестерпимою болезнью: у меня сильный зуд. Мы мазали табаком и дёгтем - не помогает: испытано последнее средство - синий купорос… Промучившись почти три месяца, я решился вернуться из Гучена в Зайсан (тогда территория России. - Прим. авт.) (570 вёрст), вылечиться здесь совсем и ранней весной (в половине февраля) идти с новыми силами в Тибет... 27 ноября (1877 г.) мы выступили из Гучена к Зайсану».

20 декабря 1877 г.

В Зайсане, куда экспедиция прибыла в этот день, врачи делали всё, что могли. Частые бани, примочки из свинцовой воды и разные мази хотя и облегчали страдания, но скорого выздоровления не обещали. «Облегчения пока ещё мало, - написал Пржевальский, - это болезнь упорная. Надеюсь, что к половине февраля (1878 г.), а быть может, и скорее, пройдёт». К весне здоровье отряда улучшилось, и с половины марта 1878 г. Пржевальский стал готовиться к экспедиции в Тибет.

20 марта 1878 г.

С телеграммой от брата Владимира прилетела страшная весть: «18 июня прошлого года мамаша скончалась…» «К ряду всех невзгод прибавилось ещё горе великое, - записал Пржевальский в дневнике. - Я любил свою мать всею душою...» Весть эта была несколько сглажена возможностью скоро оказаться в Смоленске и поклониться хотя бы могиле матери. Пржевальский получил предписание из-за «политических недоразумений» с Пекином не ходить в Китай и возвратиться в Петербург. К тому же его «здоровье, не вполне ещё окрепшее в Зайсане, снова ухудшилось, лишь только пришлось жить на морозе в юрте… Необходимо вылечиться хорошенько и тогда со свежими силами и с новым счастьем продолжать начатое дело. Оставив верблюдов и всё снаряжение экспедиции в посту Зайсанском, я отправлюсь в Петербург, с тем чтобы будущею зимою, в январе или феврале 1879 г., снова двинуться в путь».

31 марта 1878 г.

Перед возвращением в Петербург в дневнике Пржевальского появилась новая запись: «Сегодня исполнилось мне 39 лет, и день этот ознаменован для меня окончанием экспедиции… Всё-таки мне крайне тяжело и грустно ворочаться назад. Целый день вчера я был сам не свой и много раз плакал… Прощай же, моя счастливая жизнь, но прощай ненадолго. Пройдёт год, уладятся недоразумения с Китаем, поправится моё здоровье - и тогда я снова возьму страннический посох и снова направлюсь в азиатские пустыни…»

Было не до любви

20-е числа мая 1878 г.

Пржевальский вернулся в Петербург. Врачи, к которым он обращался, говорили, что болезнь его главным образом от нервного расстройства, вызванного общим переутомлением. Наилучшее лекарство - это купание и жизнь в деревне. «Чему я очень рад, - писал Пржевальский. - Из Питера проеду прямо в Отрадное, не останавливаясь в Смоленске».

Когда Пржевальский отдыхал в своём имении, Парижское географическое общество прислало ему золотую медаль за прошлую экспедицию, а из Германии известили о присуждении Большой золотой медали имени Гумбольдта. Деревенская жизнь значительно укрепила его здоровье - он ежедневно купался или обливался холодной водой, охотился и, как говорил, думал только о путешествии в Тибет.

14 декабря 1878 г.

Наконец последовало разрешение на командирование полковника Пржевальского в Тибет на два года. 20 января 1879 г. он выехал из Петербурга и 27 февраля был уже в Зайсане.

Теперь каждый может сравнить то, что писал о себе сам Пржевальский, с тем, что пишут о нём сейчас. Можно ли себе представить, чтобы 39-летний царский полковник, находясь на ответственной службе, связанной с разведкой, вдруг решился бы, как мальчишка, по пути из Китая в Петербург на пару недель со всеми документами рвануть отдохнуть на Кавказ?!

Против такого развития событий говорит сразу несколько обстоятельств. Во-первых, он стремился увидеть могилу матери. Во-вторых, на теле его из-за нестерпимого зуда не было живого места, что требовало внимания не провинциальных, а столичных врачей и явно не способствовало любовным приключениям! В-третьих, дороги из Китая через Сибирь и Урал, на перекладных по весенней распутице, не обещали лёгкого времяпрепровождения (до начала строительства Великой Сибирской железнодорожной магистрали оставалось 13 лет).

Кстати, горные дороги Кавказа в ту пору тоже были не настолько безопасными, чтобы можно было беззаботно разъезжать по ним с бесценными разведматериалами. Наконец, вряд ли у нашего героя нашлись бы лишние (немалые даже для дворянина) деньги на «шальной крюк» через Грузию!

В общем, концы с концами в истории «о знаменитом отце знаменитого сына» не сходятся. Хотя их портретное сходство и вправду поражает…