Но ещё за 32 года до того, 9 мая 1949-го, на самую северную точку планеты в обстановке строжайшей секретности высадились два советских парашютиста - военный врач Виталий Волович и десантник Андрей Медведев.
На этой неделе Виталий Волович наконец обрёл награду за тот свой подвиг - 13 декабря ему вручили премию Андрея Первозванного «За Веру и Верность».
Русская рулетка
Та экспедиция не была случайной. И секретность была вполне оправданна. Дело в том, что в 1947 г. в Фултоне выступил со своей знаменитой речью Черчилль, дав таким образом отмашку началу холодной войны. Западная пресса тут же наполнилась всякого рода расчётами, откуда будут наноситься удары по СССР. И Арктику стали называть «Средиземным морем третьей мировой». И хотя к тому времени Арктика нами была освоена неплохо - уже лётчики спасли пассажиров с затёртого во льдах парохода «Челюскин», был проложен Северный морской путь, но не найдено было ещё множество ответов на вопросы, от которых зависела обороноспособность нашей страны на северном побережье.
…Утром в докторской палатке полярной экспедиции «Север-4» стал собираться народ. Кто-то принёс коньяк. Но самому хозяину жилища посидеть за праздничным столом не удалось. Его срочно вызвал начальник экспедиции и предложил отметить победу… высадкой наших парашютистов на Северном полюсе. Напарником доктора назначили начальника парашютной службы экспедиции Андрея Медведева. Все жители ледового лагеря вышли пожелать им счастливого приземления. Грузовой Си-47 набрал обороты и через 40 минут достиг Северного полюса.
«Нас настолько увлекла сама идея - впервые в мире прыгнуть на Северный полюс, - вспоминает сегодня Виталий Георгиевич, - что мы не испытывали никакого страха. Хотя всё это предприятие было авантюрой. Тогда не существовало управляемых парашютов, и мы всё равно что играли в рулетку. Только удача помогла. Зрелище из иллюминатора было ужасающим. До горизонта - чёрные реки открытой воды в разломах льда. И повсюду - сахарные кубики торосов, высокие острые глыбы перемолотого льда. Выпрыгнув, почти сразу понял, что меня несёт прямо на них. Дёрнул запасной парашют - тот повис как тряпка. Спас сильный порыв ветра, перенёсший меня через ледяное месиво. Я шлёпнулся прямо в кратер, заполненный снегом, и по шею провалился в сугроб. Увязая в снегу, ко мне уже пробирался напарник. Мы вскарабкались на гребень ледяного вала, щёлкнули несколько кадров. Потом я поставил друг на друга три плоские ледяные плитки, накрыл их белым вафельным полотенцем, достал из сумки небольшую плоскую флягу, две мензурки для приёма лекарств, плитку шоколада и пачку галет. Мы наполнили мензурки. С Победой! С полюсом!» Спустя более 60 лет никто из руководства так и не «заметил», что рекорд украден у России.
Тот первый опыт не пропал даром. Весной 1950 г. группа парашютистов-десантников впервые в мире совершила коллективный прыжок на лёд Центрального полярного бассейна. А сам Волович уже осенью продолжил свою полярную одиссею на дрейфующей станции «Северный полюс-2». Даже сейчас работа учёных-полярников при наличии современной техники и средств спасения - это каждодневный подвиг. А полвека назад и вовсе действовали в обстановке строжайшей секретности. И даже в случае реальной опасности не имели права давать о себе знать. Было секретное распоряжение московских начальников: если полярников на льдине занесёт на американскую сторону, станцию уничтожить… со всеми, кто на ней находится.
Полный хаос
Жили в палатках, сконструированных в Арктическом институте: алюминиевые дуги, обтянутые тяжёлой тканью. Из мебели в ней - раскладушки с кирзовыми кулями спальных мешков, складной столик, вместо стульев - 10-килограммовые жестяные банки с пельменями. Пол застелен вытоптанными оленьими шкурами. Для обогрева - газовая плитка. На ночь газ выключали, и температура воздуха в палатке опускалась до -20 градусов.
«Самое страшное было, когда начиналось торошение, - вспоминает В. Волович. - Представьте себе 9-этажный дом, который вдруг начинает, рассыпаясь, валиться прямо на вас. Полный хаос. Мы бегали со льдины на льдину, раскладывали запасы в разных местах, чтобы хоть что-то уцелело. Но хуже этой катастрофы был ежедневный подъём утром в промёрзшей палатке.
Прыжок на Северный полюс подсказал мне тактику поведения поисково-спасательных групп, встречающих космонавтов. Я предложил исследовать экстремальные условия, в которых могут оказаться космонавты после приземления. Материалы, которые мы собрали, побывав в 40 экспедициях (в Арктике, тайге, джунглях, пустыне, океане), использовались в пособиях и для космонавтов, и лётчиков, и моряков - на случай, если бы им пришлось выживать в незнакомой местности до прихода спасателей. Однажды в Тихом океане нас высадили с корабля на шлюпку в открытый океан, чтобы через 7 суток забрать. Поставили буй, к нему привязали нашу шлюпку. А через 5 суток начался страшный шторм. Толстенный канат толщиной с человеческую руку почти сразу оборвался, нас понесло, и мы реально оказались в положении выживающих. Отказала одна рация, потом вторая… Через пару дней нас всё же нашли. Кинооператор, который напросился с нами, так перепугался, что за двое суток не снял ни одного кадра, просидев всё время под брезентом.
Главное, что я хочу сказать: мы работали не для того, чтобы поставить рекорды, а за идею».
