О нём рассказывает заместитель Генерального прокурора РФ Александр Звягинцев. Полностью материал можно прочитать в его книге «Казусы империи» и очередном номере журнала о духовном единстве народа «Орден».
В искусстве докладывать дела венценосным особам ему не было равных в России. Когда другие вельможи, поражённые тем, с какой быстротой он получает положительные решения по самым трудным вопросам, спрашивали, как это ему удаётся, Дмитрий Прокофьевич Трощинский уклончиво отвечал:
- Дело не в докладе, а в докладчике.
От прелестниц - к императрице
Но, прежде чем дойти до такого уровня искусства, Трощинский прошёл не только хорошую школу жизни, но и имел непревзойдённого учителя - Александра Андреевича Безбородко.
Встреча 32-летнего Дмитрия Трощинского, происходившего из мелкопоместной шляхетской семьи, со своим земляком, статс-секретарём Екатерины II Александром Безбородко оказалась для него судьбоносной. Родившийся в небогатой семье, этот талантливый и умный человек сумел сделать головокружительную карьеру: стал графом, затем светлейшим князем и «главным истолкователем политики императрицы в делах внешней политики». Им лично были написаны многие важнейшие высочайшие манифесты и именные указы.
Но человек слаб. Поэтому нет ничего удивительного в том, что этот же человек был подвержен слабостям и необузданным страстям. На докладах у императрицы видели энергичного, подтянутого вельможу, чётко и ясно излагавшего свои мысли. Но, когда служба заканчивалась, Безбородко преображался. Каждую субботу после обеда он надевал элегантный синий сюртук, круглую шляпу, брал трость с золотым набалдашником, клал в карман 100 рублей и выходил на прогулку. Александр Андреевич посещал самые злачные места Петербурга, часов в пять утра возвращался домой и заваливался спать. В восемь его будили, окатывали холодной водой, причёсывали, и он, полусонный, ехал во дворец. Перед кабинетом Екатерины II снова происходило превращение - апатия и сонливость вмиг исчезали, Безбородко входил к императрице твёрдым шагом и без запинки докладывал.
Однажды курьер из Царского Села с поручением от государыни застал Безбородко в самый разгар «пламенной» оргии. Вельможа, чтобы протрезвиться, приказал пустить себе кровь из обеих рук и за считаные минуты привёл-таки себя в надлежащее состояние.
Екатерине II, конечно же, докладывали о похождениях её любимца, и, когда ей вконец надоела его «гениальная распущенность», она сказала:
- Александр Андреевич, тебе, поди, стало трудно вставать с постели в такую рань. Присылай-ка ты мне с докладами кого-нибудь из секретарей.
Безбородко выбрал для этой цели коллежского советника Трощинского, выдающиеся способности которого он уже успел оценить, а потому нещадно эксплуатировал. Александр Андреевич заставлял Дмитрия Прокофьевича писать проекты указов по всем сенатским делам, находящимся на контроле у императрицы.
Друг друзей и враг врагов
Услужливый и сметливый секретарь пришёлся по душе стареющей Екатерине II. Она благоволила к нему и однажды приказала подготовить указ о награждении его орденом Святого Владимира, пояснив:
- Я не привыкла работать с секретарём без звезды.
Так началось стремительное возвышение Дмитрия Прокофьевича Трощинского. Вскоре он был назначен одним из статс-секретарей императрицы.
Дмитрий Прокофьевич прослыл человеком прямым и резким, не склонным к интригам. О нём говорили, что друзьям он друг, а врагам - враг. Даже возвысившись, он никогда не изменял своим прежним благодетелям.
При Павле I Трощинский стал сенатором и руководителем почтового ведомства. От императора получил ряд орденов, в том числе Святого Александра Невского и Святого Иоанна Иерусалимского, богатые поместья. Прямота, с которой он выражал своё мнение, приводила в трепет придворных. Однажды на их глазах Трощинский разорвал указ императора, с которым был несогласен.
- Ах! - говорили все. - Да император его в Сибирь сошлёт!
Однако, узнав об этом, Павел I только воскликнул:
- Именно такие люди и нужны мне!
Тем не менее накануне своего убийства Павел I всё же отправил Дмитрия Прокофьевича в отставку «по болезни». Новый взлёт его карьеры пришёлся на начало царствования Александра I. В ночь убийства Павла I Трощинского, ещё не знавшего о происшедшем в государстве перевороте, срочно вызвали во дворец. Не успел он перешагнуть порог кабинета, как Александр Павлович кинулся к нему на шею со словами:
- Дмитрий Прокофьевич, будь моим руководителем!
И тут же при участии Трощинского был написан высочайший манифест о вступлении на престол Александра I.
На короткое время Дмитрий Прокофьевич стал довереннейшим и наиболее влиятельным советником царя. Но вскоре его потеснили молодые друзья государя: Виктор Кочубей, Николай Новосильцев, Адам Чарторыйский и Павел Строганов, составившие так называемый Негласный комитет - неофициальный совещательный орган при императоре, подготовивший проекты учреждения министерств, преобразования Сената и другие реформы.
Трощинский, будучи активным противником образования министерств и считая наиболее приемлемой для России коллегиальную форму устройства высших учреждений, подал прошение об отставке. Он поселился на Украине в своём полтавском имении Кибинцы, устраивал приёмы и представления в небольшом домашнем театре. Некоторые пьесы сочинял для него Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский, отец Николая Васильевича Гоголя.
В августе 1814 г. Александр I вновь призвал стареющего Трощинского на службу, поручив ему управление Министерством юстиции и прокуратурой. Дмитрию Прокофьевичу пришлось работать много и напряжённо, разбирая образовавшиеся за годы войны завалы уголовных и тяжебных дел, пытаясь искоренять в среде чиновников волокиту и мздоимство. Когда его спрашивали о работе, он только горестно вздыхал:
- Без отдыха сижу за делами по своему департаменту, о коем можно сказать вслед за Давидом: сие море великое и пространное, в нём же гадов несть числа!
Гоголь в услужении
Выйдя в отставку в августе 1817 г., Трощинский первое время жил в Петербурге, а затем опять уехал в Кибинцы. Богатый гостеприимный дом всегда был полон молодёжи. Приезжали сюда и будущие декабристы: братья Матвей и Сергей Муравьёвы-Апостолы, Михаил Бестужев-Рюмин и многие другие. Жизнь в имении била ключом. Всеми хозяйственными делами в доме занимался отец Николая Васильевича Гоголя - Василий Афанасьевич, которого Трощинский при сыне часто поругивал, порой показывая своё превосходство. За это известный писатель очень его недолюбливал.
Незадолго до своей кончины в 1829 г. Трощинский отправил своему давнему приятелю Бантышу-Каминскому письмо: «Вижу, что борьба жизни моей со смертью скоро кончится, ибо последней служит надёжной помощницей моя старость».
