Первомай 1945 года в столице Третьего рейха удался на славу. Южнее Рейхстага, над которым уже было поднято красное знамя, соединились части 1-й ударной и 8-й гвардейской армий.
С Кребсом не договорились
В этот же день капитулировали два крупных гитлеровских центра обороны — цитадель Шпандау и Зообункер.
В Москве уже знали, что Гитлера нет в живых, об этом советское командование известил начальник генерального штаба немецких сухопутных войск генерал Кребс, просивший перемирия на время вступления в полномочия нового правительства Германии.
Советское командование огласило свою позицию — речь может идти только о безоговорочной капитуляции. Около 18:00 немецкая сторона этот вариант отвергла.
Впрочем, немцы отдавали себе отчет в том, что Берлин находится в агонии, которая долго не продлится. Лучше других это понимал командовавший обороной Берлина генерал Гельмут Вейдлинг. Свое попадание на эту должность генерал считал не удачей, а, скорее, роком.
Карьера «старшего по дирижаблям»
Уроженец Саксонии, сын доктора медицины, в Первую мировую Вейдлинг воевал в подразделении аэростатов, дослужившись до командира одного из «Цеппелинов».
После поражения Германской империи в войне Вейдлинг оказался одним из тех, кому удалось продолжить службу в сокращенной армии, однако воздухоплавание он сменил на артиллерию.
Приход нацистов к власти Вейдлинг встретил майором и при Гитлере поднялся до генеральского звания, пройдя кампании в Польше, Франции и на Балканах.
В декабре 1941 года Вейдлинг принял командование 86-й пехотной дивизией и руководил ей вплоть до ее полного разгрома осенью 1943-го.
После этого Вейдлинга отправили командовать 41-м танковым корпусом, который был разбит дважды — сначала в Белоруссии в 1944-м, а в 1945-м — в Восточной Пруссии.
К тому времени командованию вермахта выбирать не приходилось. Вейдлинга перевели в 56-й танковый корпус, находившийся в числе войск, оборонявших Берлин, всего за несколько дней до начала советского наступления.
Расстрел с последующим назначением
Генерал сдерживал атаки около четырех суток, но 20 апреля, в день рождения Гитлера, вынужден был начать отход из-за угрозы полного разгрома.
23 апреля, занимая позиции на восточных окраинах Берлина, Вейдлинг отправил в штаб 9-й армии донесение, а в ответ узнал о том, что приговорен к расстрелу. Гитлеру донесли, что генерал со штабом перебрался на западную окраину Берлина, и фюрер объявил его предателем.
Вейдлинг, надо отдать ему должное, проявил решительность — лично явился в бункер Гитлера, добившись разговора с ним. Генерал убедительно доказал, что занимает позиции на передовой и обвинения не обоснованы. Гитлер сменил гнев на милость, объявив, что Вейдлинг назначается командующим обороной Берлина.
«Лучше бы меня расстреляли», — признался генерал подчиненным, вернувшись в расположение своего корпуса.
«Я ежедневно докладывал вечером Гитлеру обстановку и положение»
Вейдлинг отдавал себе отчет в том, какая складывается ситуация. Все планы сдержать удар Красной Армии на подступах к Берлину провалились. Более того, значительную часть войск не удалось ввести в город для его непосредственной обороны. Уже на допросах в советском плену генерал сообщил: «Уже к 24 апреля я убедился, что оборонять Берлин невозможно и с военной точки зрения является бессмысленным, так как для этого немецкое командование не располагало достаточными силами. Больше того, в распоряжении немецкого командования к 24 апреля в Берлине не было ни одного регулярного соединения, за исключением охранного полка „Гросс Дойчланд“ („Великая Германия“) и бригады СС, охранявшей имперскую канцелярию... С каждым днем положение обороняющихся ухудшалось, приближаясь все ближе к центру города. Я ежедневно докладывал вечером Гитлеру обстановку и положение».
Держаться 24 часа
Вейдлинг предлагал не тратить силы на оборону города, а пойти на прорыв. По словам генерала, Гитлер колебался, понимая, что вне стен столицы шансов на продолжение борьбы у него нет, и можно рассчитывать только на бегство. Последний вариант устраивал многих приближенных фюрера, но пойти на это без его одобрения означало получить клеймо предателя и неизбежный расстрел — приговоры в Берлине приводили в исполнение до последнего.
30 апреля Вейдлинг вел подготовку к операции по прорыву из Берлина, однако получил приказ явиться к генералу Кребсу. На сей раз докладывать фюреру ничего не пришлось — в бункере ему сообщили, что Гитлера больше нет в живых.
Вейдлингу приказали держать оборону не менее 24 часов — за это время политические наследники Гитлера рассчитывали выторговать себе комфортные условия капитуляции.
«Приказываю немедленно прекратить всякое сопротивление»
Вечером 1 мая генерал узнал, что оставшиеся в бункере не хотят принимать условия русских. Это означало, что берлинский гарнизон окончательно добьют в течение нескольких дней, а организованное сопротивление продлится и вовсе считанные часы.
Прибыв в свой штаб, Вейдлинг отдал частям довольно лаконичный приказ: кто хочет, может пробиваться, а остальные имеют право сдаться. После этого он собрал штабных офицеров, которым обрисовал перспективы — или прорыв из «котла» в другой «котел», или плен. Практически все выбрали второй вариант.
После этого Вейдлинг уже сам вышел по радио на советские части, попросив принять парламентера. Командующий обороной Берлина согласился сдаться сам и призвать гарнизон к капитуляции.
В 6 часов утра 2 мая 1945 года Вейдлинг в сопровождении трех генералов перешел линию фронта и сдался в плен. Через час, находясь в штабе 8-й гвардейской армии, он написал приказ о капитуляции, который был размножен и при помощи громкоговорящих установок и радио доведен до частей противника, обороняющихся в центре Берлина. Текст его звучал так: «30 апреля 1945 года фюрер покончил с собой, оставив на произвол судьбы всех, кто присягал ему на верность. Согласно последнему приказу фюрера, вы, немецкие солдаты, должны быть готовы продолжать бои вокруг Берлина, несмотря на то, что ваши боеприпасы на исходе и в сложившемся положении дальнейшее сопротивление бессмысленно. Я приказываю немедленно прекратить всякое сопротивление. Каждый час сражения продлевает ужасающие страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. По взаимному соглашению с высшим командованием советских войск я призываю вас немедленно прекратить боевые действия. Вейдлинг, бывший командующий берлинским оборонительным районом».
Военный преступник
Капитуляция не могла отменить того, что Вейдлинг успел натворить на оккупированной территории СССР. Здесь он не отличался от других генералов вермахта, отдавая приказы о расстрелах и казнях как советских военнопленных, так и мирного населения.
Из личных показаний генерала Вейдлинга: «Примерно в марте 1944 года командующий 9-й армии генерал танковых войск Харпе приказал мне всех больных сыпным тифом и эвакуированных, проживающих на территории расположения частей 41-го танкового корпуса, в принудительном порядке направить в лагеря под населенным пунктом Озаричи... В соответствии с этим я издал по своему корпусу приказ: насильно, под страхом расстрела, согнать в лагеря под Озаричами всех больных сыпным тифом и приезжих из других областей советских граждан. ... Многие советские граждане погибли еще в пути от голода, холода и болезней. Были случаи расстрела конвоирами отставших от колонны».
27 февраля 1952 года военным трибуналом войск МВД Московского округа Гельмут Вейдлинг приговорен к 25 годам заключения.
Ему не повезло — в 1955 году после визита в Москву канцлера ФРГ Конрада Аденауэра Никита Хрущев согласился отправить из СССР всех оставшихся немецких пленных, включая военных преступников. Но Вейдлинг отправки домой не дождался, скончавшись во Владимирском централе в ноябре 1955 года.
