В режиме выживания. Куда уплывают деньги медиков?

«Взрывная волна» от скандала, грянувшего в столичном онкоцентре им. Блохина, прокатилась по всей стране. и докатилась до кремля. Во время рабочей встречи с Д. Медведевым Владимир Путин сказал: «Мы дважды оказывали помощь первичному звену здравоохранения, а потом это всё куда-то уплывает». Так куда уплывают деньги медиков?

Острый дефицит финансов и кадров

Министр здравоохранения Вероника Скворцова сообщила, что переход на новую систему оплаты труда медиков займёт два года, но Владимир Путин сократил этот срок до одного года. Ведь положение в отрасли близко к критическому уже сейчас.

«Работают на износ»

Вести из регионов приходят неутешительные. Так, по сообщениям информагентств, медперсонал Республикан­ского онкодиспансера им. Тимошкаевой в Элисте написал заявления об увольнении. Таким отчаянным жестом медики попытались привлечь внимание к противоречиям, что возникли после назначения там нового главврача: денежные выплаты начисляются узкому кругу приближённых, идёт снижение доплат за вредные условия труда, а сотрудникам отделения лучевой диагностики недоплачивались в полном объёме деньги за проведённые платные услуги.

Неутешительные данные о­звучил и глава профсоюза работников здравоохранения Архангельской обл. Александр Зубов. «Мы добиваемся возвращения отраслевой системы оплаты труда, как это было раньше, – говорит он. – Уровень зарплат зависит от уровня доходов региона и формируется из трёх частей: окладной, стимулирующей и компенсационной. Архангельская область не относится к богатым регионам, поэтому зарплаты наших врачей нередко далеки от размера средней зарплаты в сфере здравоохранения – 79 тыс. руб.». По его словам, в области существует «громадный дефицит медицинских кадров» – одних только онкологов в области не закрыто 20 вакансий. «К сожалению, врачи наши работают на износ – по 2–3 смены, и это без учёта дежурств. После этого они ещё идут подрабатывать в частные клиники. Всё это отражается на качестве и доступности медицинских услуг», – говорит Зубов.

В режиме выживания

В конце августа 12 медсестёр неврологического отделения Александровской ЦРБ Владимирской обл. решили уволиться из-за сокращения премий к окладу – зарплатный фонд тут ушёл в глубокий минус. У медсестёр, получающих 32–35 тыс. руб., снижение заработка составило бы от 400 руб. до 1,5 тыс. Вроде суммы небольшие, но за год набегает прилично. Новое место работы они нашли бы без проблем – рядом Подмосковье, где зарплаты медсестёр варьируются от 40 до 80 тыс. руб.

К счастью, Департамент здравоохранения Владимир­ской обл. среагировал быстро – медикам пообещали сохранить заработную плату на прежнем уровне. Однако в сентябре младший и средний персонал Александровской ЦРБ вновь заговорил о массовых увольнениях: сотрудники недополучили от 500 до 4000 руб. Без медработников среднего звена могли остаться кардиологиче­ское, терапевтическое и хирургическое отделения больницы, отделения травматологии и патологии и лаборатория, которая обслуживает помимо Александровского ещё несколько районов Владимирской обл.

Проблема зрела ещё с 2018 г.: в ноябре в больнице сократили большую часть санитарок, а о­ставшихся причислили к «прочему персоналу», т. е. поставили на один уровень с кастеляншами, уборщицами, кухонными работниками. В результате оклад у санитарок сократился вдвое – с 4667 до 2604 руб. Главврач Александровской ЦРБ Александр Обидин пояснил, что все вопросы удалось решить. Однако экономическая ситуация в больнице остаётся напряжённой – медперсонал получает стимулирующие выплаты в зависимости от доходов с платных услуг. «Дело в том, что оклады у этой части работников небольшие и зар­плату платили в основном за счёт стимулирующих выплат, а это те деньги, которые мы зарабатываем. К сожалению, сейчас мы не можем похвастаться тем, что у нас с этим всё хорошо, – объясняет главврач. – Мы были бы рады, если бы нам кто-то помог деньгами, но реальность такова, что приходится рассчитывать только на себя».

Тяжело в лечении… Почему на местах не работают реформы здравоохранения? Подробнее

«Люди в отчаянии!»

«Мы до сих пор исправляем ошибки 90-х. Убив лучшую систему здравоохранения в мире, новую до конца ещё не построили, – говорит главврач Тверской областной клинической больницы Сергей Козлов. – Одна из главных проблем – острый дефицит кадров. Раньше после окончания вуза медики ехали работать на село по распределению. А теперь кого загонишь в маленькую деревенскую больницу? Государство сегодня закупает со­временное оборудование. В некоторых сельских больницах стоят дорогущие аппараты, есть реанимобили, а работать на них некому. Опытные врачи уходят из районных поликлиник, молодые туда не спешат. Между тем здравоохранение и образование – отрасли, которые держат село. Не будет их – не останется и людей. Чтобы сохранить глубинку, нужно воскрешать первичное звено здравоохранения. В Тверской области есть райцентры до 20 тыс. населения – и 1–2 терапевта на всех. В норме врач должен обслуживать 2000 человек на участ­ке, а на него ложится нагрузка в несколько раз больше».

На критически низкие зар­платы пожаловались и липецкие медики. Они написали открытое письмо в Генпрокуратуру и Администрацию Президента с просьбой о помощи.

– Люди уже просто в отчаянии, – говорит сотрудник медсанчасти МВД России по Липецкой обл. Евгений Харламов. – Два года назад нам по майским указам повысили зарплаты. Врачи стали получать по 50–55 тыс. руб., средний медперсонал – по 26–30 тыс. руб. Но вскоре зарплаты начали снижаться, а с приходом нового руководства вообще упали. В мае этого года с нас сняли доплату за интенсивность, например, у меня она была порядка 200%, а стала 50%. Мы резко потеряли в зарплатах – от 10 до 15 тыс. руб. И теперь дипломированные специалисты – врачи, фельдшеры, лаборанты – получают меньше санитарок.

Медики считают такие зар­платы «унижением личного достоинства» и просят разобраться в ситуации. Обращение к президенту и генпрокурору подписали 18 человек, хотя в самой медсанчасти работает больше 100 сотрудников, – остальных, говорят авторы письма, запугали, пригрозив увольнением.

– Мы неоднократно ходили к руководству, пытались решить вопрос мирным путём, но это ни к чему не привело, – продолжает Евгений. – Резкое снижение зарплат нам объяснили перерасходом средств зарплатного фонда, пообещав через какое-то время компенсировать всё до копейки. Мы ждали обещанного всё лето, но так и не дождались. А у всех семьи, которые надо кормить.

Врачу – по самокату

Островком позитива в этом море проблем выглядит детская поликлиника № 8 в Челябинске, креативность её главврача Антона Рыжего не знает границ. Так, в коридорах поликлиники он велел установить пластиковые трубы, по которым маленькие пациенты общаются между собой. А знаменитый на весь Челябинск «педиатр Печкин» Кирилл Власов второй год выезжает на вызовы на служебном велосипеде. И вот новая причуда: «В нашу поликлинику по­ступила партия электросамокатов для участковых педиатров. На вызов – с ветерком», – презентовал покупку главврач Антон Рыжий.

«Вы не врач, я не верю!» Челябинские педиатры ездят к больным на самокатах Подробнее

Теперь в распоряжении врачей 4 новых велосипеда и 4 электросамоката. Всё куплено на собст­венные средства поликлиники и по согласованию с персоналом. «Когда мы внедряли первые инициативы, я получал много негативных комментариев: мол, деньги тратите куда не нужно, разве больше проблем нет? Я сообщил, что готов встретиться со всеми негодующими. Из 300 комментирующих пришло 8 человек. Поэтому, считаю, мы всё сделали правильно. В августе к нам пришли молодые врачи, и мы спросили у них, что помимо финансовой составля­ющей им нужно, чтобы остаться работать в здравоохранении, а не убежать в продавцы мороженого, какая мотивация может быть у молодого человека, чтобы он не бросил медицину. Ответов было много, среди них – комфорт­ное и удобное обслуживание вывозов. Мы голосовали всем коллективом (в поликлинике 40 врачей), и большинство высказалось за самокаты», – объясняет главврач. У участкового педиатра в день 10–15 вызовов, 15 минут доктор тратит на то, чтобы дойти от одного адреса до другого. Теперь же это время сократится в два раза.

Психиатр с акцентом

85% выпускников медвузов не идут работать в практическую медицину. А оставшиеся врачи массово уходят из профессии.

Лечим финнов

По данным Минздрава, первичному здравоохранению не хватает 25 тыс. врачей и 130 тыс. медсестёр, фельдшеров, лаборантов и прочих специалистов из числа среднего медперсонала. В крайнем дефиците онкологи, психиатры, окулисты, ортопеды, неврологи и прочие узкие специалисты.

«Всего 15% молодых специалистов остаются в поликлиниках после окончания вуза, – говорит председатель Московского городского научного общества терапевтов профессор Павел Воробьёв. – По новой системе, введённой Минздравом, выпускники медвузов теперь могут работать первые три года только в поликлиниках, причём терапевтами (так было заведено вместо упразднённой интернатуры – практики в больницах. – Ред.). Но больше врачей в поликлиниках от этого не стало. Многие новоиспечённые врачи стараются попасть куда угодно, только не в районные поликлиники. Значительная часть кадров утекает за границу. Сколько именно, никто не знает. Но известно, например, что медицинский институт в составе Петрозаводского госуниверситета выпускает врачей почти исключительно для Финляндии. Будущие доктора изучают финский язык уже во время учёбы в вузе, потом едут в Финляндию, сдают экзамены и работают. У нас ведь медицинское образование не хуже, чем за рубежом».

Очевидно, что своими силами решить проблему нехватки врачей уже вряд ли удастся. Появились даже подсчёты, что соб­ственными кадрами можно закрыть всего 4% потребности в медиках. Поэтому в последнее время заговорили о привлечении мигрантов, имеющих медицин­ские специальности, которым станут выдавать российские паспорта в упрощённом порядке. «Это мировая тенденция, – поясняет профессор П. Воробьёв. – Так происходит в Англии. Местные врачи работают в лучших клиниках в столице. А вся периферия – врачи общей практики – это приезжие: русские, прибалты, индусы и африканцы. То же самое в Америке – очень мало американских врачей, зато полно пакистанцев, индусов, русских – кого угодно. В Скандинавских странах врачами работают практически одни прибалты и русские. В Австралии вы вряд ли сможете попасть к врачу-австралийцу. В кабинете пациента с большей вероятностью встретит китаец или индус. И хорошего в этом мало. Всё-таки врач должен говорить на языке своих пациентов. Плюс иное образование и иная культура – это не есть здорово. И это не имеет никакого отношения к национализму. Это сугубо профессиональная проблема».

«Вызовы системы здравоохранения несопоставимы с вызовами ни одной другой индустрии. Медиков с каждым годом требуется всё больше, – уверен профессор Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Виталий Омельяновский. – С одной стороны, увеличивается количество населения старшего возраста, которому требуется медпомощь. С другой – сегодня наука о жизни развивается стремительно, появляются новые технологии, препараты. И всё время будет возникать вопрос: где высококлассные специалисты, которые смогут всё это новое применять? Нужно больше лаборантов, онкологов, патоморфологов, которые исследуют ткани на молекулярном уровне, и многих других специалистов. А в скобках всегда будут подразумеваться ещё и деньги».

Кто отбирает у врачей?

А денег нет. Обиднее всего, что повышение зарплат, мизерные размеры которых зачастую и становятся причиной увольнения медиков, происходит нередко только на бумаге. «В нацпроекты заложены огромные деньги, но вряд ли это скажется на доходах врачей, – считает П. Воробьёв. – Ведь зарплаты платятся из средств ОМС. А это совершенно ненужная структура, которая должна быть уничтожена. Содержание административного аппарата территориальных фондов ОМС, страховые компании – всё это деньги, которые отбирают у врачей. Зато теперь и Росздравнадзор, и фонд ОМС, и страховые компании, и прокуратура – все занимаются контролем врачей. Работать уже некому – одни проверяющие и контролирующие».

Власти обещают решить проблему с зарплатами врачей за два года.

«Если просто дать деньги, мы всё равно не решим проблему нехватки кадров, – убеждён В. Омельяновский. – Молодому врачу нужно видеть перспективы развития в профессии. Если мы можем дать молодому специалисту, который решился работать в глубинке, «Ниву», подъёмные, ипотеку на дом – всё это замечательно. Но совершенно бесполезно, если он будет сидеть там один, ему не у кого будет учиться и, как следствие, станет неинтересно работать. Если мы не начнём создавать мотивационную среду для специалистов, которые будут работать на селе или в небольших городах, то у нас опять будет провал. За один день это не сделать. Но есть регионы, где такая работа идёт. Например, в Белгороде реализовали систему центров семейной медицины (область разделили на медицинские округа, в каждом появился свой отлично оборудованный офис семейной медицины на 1,5–2 тыс. человек. – Ред.). Медиков, которые едут работать семейными врачами, там любят, холят и лелеют, и амбулаторная служба у них укомплектована. Причём молодыми специалистами, у которых горят глаза. А если горят глаза, то врач будет развивать свою практику. Так вот, надо «зажечь» эти молодые глаза».

Сейчас опыт Белгорода изучают в других регионах – по уровню оказания первичной медпомощи, оснащению кадрами и оборудованием сельских территорий область занимает одно из лидирующих мест в стране. Вот только позволить себе внедрить эту образцовую модель сможет не каждый регион. Однако извест­но, что белгородская реформа здравоохранения уже заинтересовала губернаторов Кировской, Ивановской, Новгородской областей и Пермского края.