В ноябре прошел 28 международный конгресс по малоинвазивной хирургии, в котором приняла участие команда российских хирургов-онкологов из Перми, Челябинска, Новосибирска и Барнаула. Двое наших специалистов участвовали в уникальной операции по тотальному удалению прямой кишки у немецкого пациента с предраковой патологией. Ранее подобные вмешательства в России не проводились. Теперь новая технология будет внедрена и в отечественных клиниках.
Почему немецкие коллеги допустили к столь ответственной, да еще и показательной операции «новичков»?
— В современном мире медицина может развиваться только благодаря обмену опытом, — считает заведующий отделением общей и висцеральной хирургии медицинского центра, приват-доцент Асад Кутуп. — Российская хирургическая школа — одна из самых сильных в мире. Русские хирурги имеют не только прекрасное образование, но и глубокие знания по анатомии (а это базис хирургии). Я часто участвую в конгрессах и оперирую в ваших клиниках. Многие методы, которые я применяю в своей практике, я подсмотрел у российских хирургов.
Основа хирургии — это взаимодействие и дисциплина. В российских клиниках меня поразила ответственность и профессионализм медицинского персонала — сейчас я пытаюсь возродить это в Германии. Одна из самых запоминающихся совместных операций — удаление гигантской опухоли поджелудочной железы у молодой девушки. Она одной ногой стояла в могиле. Но у этой истории счастливый конец. После курса интенсивной химиотерапии опухоль уменьшилась, и это позволило провести радикальную операцию, которая спасла ей жизнь. Сегодня девушка совершенно здорова. Я поддерживаю связь с ее родителями, которые постоянно шлют мне ее фотографии — ее жизнь ничем не отличается от жизни ее сверстников.
Болезнь, а не приговор
Российские врачи, в свою очередь, познакомились с работой немецких клиник, в которые стремятся попасть многие российские пациенты.
— Сегодня онкологические заболевания во всем мире лечат по единым международным стандартам, — рассказывает заведующий отделением торакальной хирургии Алтайского краевого онкологического диспансера Иван Дягтерев. — Поэтому принципиальных различий — ни в методиках, ни в лекарственной терапии — у нас нет. Другое дело, что немецкие клиники лучше оснащены и поэтому могут предложить щадящие методы лечения — но это имеет значение исключительно для комфорта и быстрого восстановления после операции, но при этом никак не влияют на прогноз и выживаемость.
В нашей стране многое делается для того, чтобы онкологическая помощь стала доступной. Но пока пациент с онкологическим диагнозом часто получает лечение с опозданием, потому что раньше не мог «прорваться» к доктору.
В германских клиниках лечение начинается сразу по прилету, а уже в среднем через две недели пациент отправляется домой.
«Главная проблема отечественной медицины — не в навыках и технологических аспектах (в этом она как раз впереди планеты всей), а в организации службы как таковой, — считает Анжелика Дробот, руководитель компании «Рулаком консалт». — Например, в России до сих пор нет единого регистра доноров, из-за чего она не подключена к международной системе обмена донорами для трансплантации. Дожидаться подходящего донора костного мозга человеку приходится очень долго, либо подбирать за границей. А это дорого. В Германии на это уходит не более 3-5 дней».
В России онкологический диагноз до сих пор вызывает ужас у пациента и его родственников. И эта атмосфера царит и в палатах онкологических клиник. В Германии к раку относятся как к хроническому заболеванию. Поэтому в клиниках царит «рабочее» настроение. И это, наверное, главное, что отличает германские клиники от российских.
Писанины нет?
Российские врачи часто жалуются на загруженность и обилие ненужной писанины. А как выглядит рабочий день немецкого врача?
«Мой рабочий день начинается в 7 утра, — рассказывает доктор Кутуп. — В это время я должен посмотреть протоколы тех операций, которые мы проводили ночью.
В 7.30 у нас пятиминутка или планерка. В 8 часов начинается обход отделения реанимации, в 8.15 — первая операция, а последняя заканчивается около 15.00. В перерывах между операциями я делаю обход пациентов.
В 15 часов открывается радиологическая конференция, где мы коллегиально просматриваем снимки пациентов и выносим вердикт по лечению. Из клиники я выхожу поздно вечером. Когда наступает ночь, я пишу статьи в научные журналы. Перерывов на обед или ужин у нас не предусмотрено. Ем, когда есть время, либо не ем никогда».
Одна из самых актуальных проблем — уголовное преследование врачей. В 2018 году следственные органы Следственного комитета РФ возбудили более 2200 уголовных дел, связанных с врачебными ошибками. Как часто подают в суд на немецких врачей?
— Это происходит крайне редко, — поясняет Анжелика Дробот — В Германии большое внимание уделяется информированию пациентов. Человеку подробно разъясняются все риски, а выбор схемы лечения фактически выбирает сам пациент. Поэтому даже в случае неблагоприятного исхода претензии к доктору не предъявляет ни родственники пациента, ни руководство клиники. Правда, результаты лечения у того или иного доктора также находятся в «открытом доступе». Неэффективные врачи не пользуются спросом у пациентов. Поэтому надолго в клиниках они не задерживаются.
