Цена ученой степени. Профессор Шахов о диссертациях в медицине

Какова истинная ценность ученой степени среди врачей и руководителей здравоохранения? Наш эксперт – ректор Нижегородской государственной медицинской академии, профессор Борис Шахов.

Почем килограмм «докторской»

Елена Шитова, АиФ. Здоровье. Лекарственное обозрение: Борис Евгеньевич, возможно ли в медицине так же просто сфальсифицировать диссертацию, как, например, в социологии? Все-таки естественные науки отличаются от гуманитарных.

– Недобросовестные люди встречаются в любой отрасли, и медицина не исключение. Проблема «дутых» диссертаций возникла не в прошлом году, и даже не десять лет назад, такие вещи происходили и в советское время. И в те годы говорили о плагиате, о купленных диссертациях, об услугах по написанию научных исследований.

Затем, в девяностые, развернулся целый бизнес по производству диссертаций на заказ. Ученые, чьи знания стали невостребованными в новых экономических условиях, были вынуждены искать источники существования. Я не оправдываю этих людей, но надо сознавать, в какой ситуации они оказались. Не знаю точно, кто из моих коллег занимается подобными делами, могу только догадываться. Естественно, свою деятельность в этой сфере никто в научной среде не афиширует.

– Но если бы не было спроса на ученые степени, то и предложение не понадобилось бы. Должен ли непременно руководитель в сфере здравоохранения быть как минимум кандидатом наук?

– Ученая степень дает определенные преимущества как материальные, так и репутационные. В плане карьеры это важно, поскольку, даже лишившись должности, человек не лишается ученой степени. Не могу однозначно сказать, насколько наличие диссертации важно для главных врачей в профессиональном плане. Есть руководители здравоохранения, которые действительно ведут большую научную работу, но их единицы.

Для остальных, видимо, это дань моде и удовлетворение личных амбиций. Недаром по стране прокатилась целая волна защит диссертаций среди главных врачей. Сейчас ВАК существенно повысила требования к подобным соискателям.

Не путать диссертацию с наукой

– Диссертация подразумевает достаточно высокий научный уровень исследований. Наносит ли обилие фальшивых диссертаций вред медицинской науке?

– Возможно, мы просто слишком многого ждем от защиты диссертации. Нужно понимать, что есть диссертации, а есть большая наука, и далеко не всегда одно совпадает с другим. Я даже своим студентам и молодым сотрудникам говорю: наукой можно заниматься после того, как защитишь диссертацию. Это, конечно, шутка, но в каждой шутке есть доля истины.

Чтобы стать кандидатом наук, достаточно провести небольшой анализ или выполнить практическую работу, не относящуюся к фундаментальным знаниям. Например, проработать 100 историй болезни, сделать выводы и оформить их в виде диссертации, – вполне нормальное явление. Выводы, сделанные в такой работе, могут быть полезны и для практического применения, и для дальнейших научных исследований.

За рубежом кандидатских диссертаций вообще не существует. Выпускник вуза защищает диплом, научная ценность которого может быть приравнена к нашей кандидатской. Если этот специалист продолжает заниматься исследованиями, публикует статьи, если его цитируют признанные научные издания, то уже ставится вопрос о присуждении научного звания по итогам работы. В нашей стране к такой системе пока перейти невозможно в силу ряда причин. Но не исключаю, что в перспективе и у нас от кандидатских диссертаций откажутся.

– Докторская диссертация тоже не обязана вносить существенный вклад в большую науку?

– Требования к докторской диссертации выше, она должна содержать нечто принципиально новое, вносить вклад либо в прикладную, либо в фундаментальную науку. 

Но ждать от каждой работы научного прорыва, по меньшей мере наивно. И я не вижу в этом трагедии. Диссертация должна быть в первую очередь инструментом профессионального роста.

Полигон высшего пилотажа

– Когда же начинается действительно большая наука?

– Для того чтобы «делать науку» мирового уровня, необходима и соответствующая материальная база, и профессиональные кадры. Могу сказать на примере НижГМА: наш НИИ биомедицинских исследований выиграл два гранта по фундаментальной науке. Исследования проводятся под руководством ученых с мировыми именами, ведется сотрудничество с зарубежными странами. Одно из направлений основано на тесном взаимодействии наших медиков и физиков из ИПФ РАН, самые интересные вещи рождаются на стыке различных наук.

– То есть эту работу выполняют люди, с давно защищенными диссертациями?

– Возглавляют процесс исследований, естественно, доктора наук, но основная рабочая сила – обычные специалисты, врачи и инженеры. При этом они, работая на большую науку, имеют возможность оформлять свои наблюдения в виде диссертаций, которых на этой базе делается немало. Но, для того чтобы защищать такие диссертации, нужны условия. И не зря сейчас создаются технопарки, национальные исследовательские университеты, научно-медицинские кластеры. Именно в таких структурах рождается большая наука. Делать великие открытия «на коленке» невозможно.

Наука для практиков

– Как быть с врачами, работающими в практическом здравоохранении? Они не должны прикасаться к высоким занятиям наукой?

– Наоборот, считаю, что наукой должен заниматься каждый врач. В нашей профессии это важнее, чем в любой другой, поскольку мы имеем дело с человеческой жизнью. Если врач проанализирует свои ошибки и достижения и поделится знаниями с коллегами, то тем самым поможет кого-то спасти.

– Насколько я знаю, ВАК ужесточила требования к соискателям, работающим в практическом здравоохранении.

– Думаю, что это перегиб, ни в коем случае нельзя преграждать практикам путь в науку. Наука должна продвигаться не только сверху вниз, но и снизу вверх, от практики к теории. И мы гордимся тем, что в Нижнем Новгороде многие практические врачи защищают диссертации на основании собственного опыта, который на самом деле бесценен.

– Удается ли донести достижения большой науки в среду практикующих врачей? Не секрет, что на научных конференциях многие присутствуют только «для галочки», потому что руководство направило.

– Сегодня отправить врача на научную конференцию «силовыми методами» довольно сложно. Другой вопрос, что людям не всегда интересно слушать доклады. Но, даже если десятая часть присутствующих заинтересуется, это уже хорошо. Знаю, что многие участники научно-практических конференций по итогам делают выступления в своих лечебных учреждениях, и это тоже замечательно.

– Можно ли как-то стимулировать этот процесс административными мерами?

– Все зависит от личности руководителя. Если главному врачу или заведующему отделением интересно профессиональное развитие, то и сотрудники будут развиваться. Помню, как мой учитель академик Борис Алексеевич Королев, постоянно державший руку на пульсе передовых достижений кардиохирургии, поручал молодым хирургам подробное изучение наиболее интересных методик с последующим внедрением. Помимо самого академика на его кафедре работало восемь докторов наук, и никто ни разу не сказал, что «слишком много диссертаций». В свое время профессор Вадим Габриэлович Вогралик отправился в Китай для изучения иглорефлексотерапии, а по приезде обучил всех желающих. И такие традиции сохраняются во всех ведущих медицинских учреждениях города, где работают наши кафедры.

– В те годы обучение новым методикам не имело коммерческой составляющей, врачам не приходилось платить из своего кармана за обучение.

– Зато сейчас можно освоить методику, а затем самому брать плату за обучение. (Смеется.) Впрочем, мы свои разработки больницам не продаем, мы просто делимся опытом и внедряем. Хотя в некоторых отраслях медицины, в частности, в стоматологии, широко практикуются различные платные экспресс-курсы по освоению новых методик. Время бросает нам новые вызовы, на которые надо адекватно реагировать.

Что требует система

– Не кажется ли вам, что со стороны руководителей отрасли здравоохранения недостаточно внимания уделяется продвижению науки в практику? Ни в одном документе не говорится о том, что медицинские организации ждут ученых.

– Здравоохранению требуются специалисты. Вероятно, подразумевается изначально, что если в лечебные учреждения придут наши выпускники, то они принесут в практику и передовые достижения науки.

– Но, наверное, административный ресурс мог бы сыграть определенную роль в процессе внедрения этих достижений?

– Информирование врачей о новых возможностях в диагностике, лечении и профилактике болезней – это дело научных работников. А внедрять эти разработки или не внедрять, должны решать практические специалисты. Если у них есть интерес, то внедрение состоится, если интереса нет, то административный ресурс не поможет.

– Много ли среди ваших выпускников тех, кто стремится в науку?

– Не более пяти процентов. Современная молодежь гораздо больше, чем мои сверстники, ориентирована на быстрое достижение материального достатка, а начало научной деятельности слабо совместимо с высокими доходами. И даже карьерные перспективы не являются существенным стимулом. Но дело не в количестве специалистов, а в качестве. Сегодня в науку идут те, кто действительно стремится к высоким результатам, кто искренне увлечен профессией.

Великая сила традиций

– Не секрет, что взаимоотношения медицинских учреждений и вузов в последние годы сильно изменились: каждое из них является отдельным хозяйствующим субъектом, и с организацией клинических баз начались проблемы. Заинтересованы ли руководители лечебных учреждений в том, чтобы ученые работали на их территории?

– Грамотные главные врачи всегда заинтересованы в том, чтобы в учреждениях находились наши кафедры, они понимают, что без кафедр становится тяжело. Часто бывает, что если не позвать нашего профессора, то и не спасешь больного, особенно в экстренных случаях. Более того, самые передовые направления практической медицины продвигают наши профессора и доценты. Кафедра – это мощный фактор профессионального роста практикующих врачей. Другой вопрос, что реорганизация здравоохранения сильно затруднила взаимодействие медицинских вузов и лечебных учреждений. И некоторые руководители, опасаясь проверок, не желая нарушать финансовую дисциплину, вынуждены отказываться от присутствия кафедр. Но грамотные главные врачи, имеющие солидный опыт работы, находят выход из ситуации.

– Есть ли возможность для кардинального решения проблемы?

– Для этого необходимы изменения в федеральном законодательстве. Пока все держится на доброй воле главных врачей, на богатых традициях здравоохранения. Но традиции не имеют юридической силы. Радует, что на эту проблему обратил внимание Президент Путин. Надеюсь, что высказывания главы государства о необходимости решения этого сложного вопроса побудят к действию законодателей.

Неоднозначные нововведения

– С января вступило в законную силу Положение о присуждении ученых степеней, утвержденное в сентябре прошлого года (Постановление Правительства РФ № 842 от 24 сентября 2013 г. «О порядке присуждения ученых степеней».– Прим. ред.). Как вы оцениваете этот документ?

– В нем есть и положительные, и весьма сомнительные новшества. К безусловным преимуществам я бы в первую очередь отнес появление ряда очень четких критериев. Например, указано, сколько научных работ должен разместить соискатель в рецензируемых журналах, прописаны понятные требования к членам диссертационных советов. Важно, что узаконена ответственность ректоров вузов и директоров НИИ за работу диссертационных советов. По факту так было и раньше, но сейчас появились юридические основания для осуществления полномочий, особенно в части изменения состава диссертационных советов.

Принят ряд мер по обеспечению прозрачности диссертационного процесса. Новое положение обязывает проводить обязательную видеорегистрацию, выкладывать данные в открытый доступ в установленные сроки. Кроме того, установлен запрет на приглашение оппонентов из числа профессоров своего учреждения. Оппонент, не имеющий возможности лично присутствовать на защите, должен выступить дистанционно в режиме онлайн, а не ограничиваться подписанием отзыва. Не уверен, что эти нововведения станут непреодолимым препятствием для недобросовестных соискателей, но всем прочим они осложнят жизнь. К отрицательным моментам я бы отнес ограничительные меры в отношении практикующих врачей.

– Поможет ли новое Положение сократить число «дутых» диссертаций?

– Думаю, что оно может сократить число диссертаций вообще. По крайней мере сильно затруднит весь процесс подготовки и защиты. Безусловно, оно имеет своей целью борьбу с недобросовестными соискателями, но под удар попадают и все остальные. Есть определенная категория людей, желающих жить не по правилам, и на которую направлены все ограничительные меры. Но в результате осложняется деятельность законопослушных граждан.

– Заметны ли уже сейчас какие-то результаты действия новых правил?

– В соответствии с требованиями положения было приостановлено действие 609 диссертационных советов в стране. К счастью, ни один совет нашего вуза в это число не попал. Ну, и то, о чем я говорил: затруднения для практических врачей. Например, одну нашу соискательницу вызвали на беседу в ВАК. Уверен, что она справится с испытанием, так как работа действительно очень хорошая.

– Как вы измените свою работу в связи с нововведениями?

– Мы внимательнее присмотримся к деятельности диссертационного совета. Необходимо, чтобы все, кто туда входит, продолжали вести научную работу, поддерживали свой рейтинг. Даже если их прошлые заслуги неоспоримы, необходимо соответствовать новым требованиям. Мы уже проводим набор диссертантов по новым правилам, думаем о выборе оппонентов. В разработке есть очень интересные темы, и радует, что появилось много работ профилактической направленности, включая профилактику онкологических заболеваний, легочных кровотечений, травматизма. Был период, когда о профилактике подзабыли, но сейчас начинается ее возрождение.

Как победить плагиат

– Существуют ли вообще такие меры, которые могли бы стать надежным барьером для сомнительных диссертаций?

– На Западе принята иная система получения ученых степеней и научных званий, имеет значение совокупность работ. Но от плагиата и это не спасает, скандалы возникают достаточно часто. Вряд ли здесь можно придумать панацею.

– А как же система «Антиплагиат», автоматически выявляющая, кто и что списал?

– Это неплохое подспорье, в первую очередь для самих соискателей. Многие профессора соглашаются выступать на защите оппонентами только после проверки этой системой. Но уже появились другие системы, позволяющие обойти «Антиплагиат».

– Иногда после скандалов, возникших в результате проверки системой «Антиплагиат», выясняется, что заимствованием является список литературы, никак не влияющий на истинную научную ценность работы. Нужно ли проверять «Антиплагиатом» такие вещи?

– Я бы поставил вопрос иначе: нужна ли диссертация в том виде, в котором она существует сегодня? Когда я защищал свою докторскую диссертацию в НЦ им. Бакулева, моим соседом в гостинице был соискатель-математик. Его работа по объему занимала всего четыре страницы, я не мог поверить, что так скромно выглядит докторская диссертация. Он вывел новую формулу и обосновал без всяких дополнительных многостраничных описаний.

Наверное, такой подход весьма оправдан. На мой взгляд, лишнюю «воду» из объемных трудов неплохо бы и убрать, оставив только самую суть. Тогда и разбираться в добросовестности соискателя, и в научной ценности работы станет проще. Но вряд ли в ближайшее время это станет возможным.