Отвечает Есения Павлоцки, лингвист-морфолог, эксперт института филологии, массовой информации и психологии Новосибирского государственного педагогического университета.
Спросите ваших друзей, что такое броня. Скорее всего, вы услышите, что это броня с неправильным ударением. Другой интересный вариант — сокращение от имени Бронислав. Едва ли найдутся знатоки, которые ответят, что это закрепление за вами столика в ресторане — сегодня по этому случаю используется слово бронь. Правильно ли это и что вообще за путаница перед нами?
Рассмотрим любопытное явление, прежде чем ответить на этот вопрос.
Известно, что на изменение норм активные носители языка реагируют в основном болезненно, и это естественно. Тяжело привыкнуть к тому, что слово в новой форме или в новом значении употребляется всё чаще, ведь мы привыкли считать, что есть языковое правило и единственный верный вариант, противопоставленный ошибочному. Мы так настаиваем на этой мысли, что не замечаем тех аргументов против, что нам подсказывает сам язык.
Скажем, трудно представить себе нормой слово звонит, ведь нас учили, что это орфоэпическое искажение — «клеймо» неграмотных. Даже доказательства в виде сместивших ударение варит и дарит нас не убеждают. Желание искать стабильности в родном языке нормально, но нельзя игнорировать факты.
Как вам слово лыжня? Никто так не говорит. Есть слово лыжня, а другой нормы не существует. Теперь не существует, а вот раньше! В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля это слово зафиксировано как лыжня. После, уже в «Толковом словаре русского языка» Д.Н. Ушакова появилась вариативная орфоэпическая норма: лыжня и лыжня. Нетрудно оказать честь Ушакову, лингвисту, члену-корреспонденту Академии наук и допустить, что он немного больше нас, не ученых, а простых носителей языка, смыслил в этом вопросе. Ведь он не стал бы вносить в словарь грубую ошибку, не так ли? Он внес в словарь актуальную на тот момент вариативную норму: язык демонстрировал равноправие двух вариантов, и это требовалось отразить в словаре. Вариативная норма, как известно, отражает переход слова от одного состояния к другому.
Орфоэпический словарь русского языка Р.И. Аванесова 1983 года сообщает нам: лыжня. Без вариантов. В любом современном орфоэпическом словаре вы найдете ту же информацию. Что случилось? Сложилась нормальная для динамической системы ситуация: слово сместило ударение, и в связи с тем, что новая норма стала устойчивой, ее зафиксировали в словарях. Словари, к слову, не диктуют норму, а фиксируют уже сложившиеся закономерности, поэтому всякий раз, когда слова будут меняться, проявляя стабильность в новых формах и значениях, это будет отражаться в словарях и справочниках. Другое дело, что нормативные словари не обновляются ежемесячно и ежегодно.
Может ли кто-то из борцов за чистоту языка объяснить, в чем разница между словами лыжня и звонит? Нет.
Слова броня, броня и бронь очень интересны нам как меняющиеся здесь и сейчас. Более того, они находятся на той стадии изменений, когда мы уже готовы к новой норме настолько, что не замечаем ее новизны.
Приведем справку, размещенную на портале gramota.ru:
«Словарь современного русского языка в 17 томах» в 1991 году отмечал только вариант броня (указывая на бронь как просторечное, нелитературное слово). В новом же издании словаря («Большой академический словарь русского языка», том 2, 2005 г.) есть броня (общеупотребительное) и разговорное бронь — официальное закрепление за кем-, чем-либо льготных прав на пользование чем-либо, получение чего-либо.
Вот как это слово раньше фиксировали словари:
В «Толковом словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова — два ударения при одном заголовочном слове: броня. Значения слова объединены в одной словарной статье: «воинский доспех»; «защитная облицовка»; «запрет, налагаемый властью на какие-либо предметы общего пользования с целью обеспечить их для кого-либо, для каких-нибудь государственных нужд» (новое, официальное слово); «предметы, на которые наложен такой запрет» (новое, разговорное слово); «право пользования такими предметами, документ на это право» (новое, разговорное слово).
В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова (1952) — броня и просторечное бронь. Такая рекомендация сохранялась в последующих изданиях словаря, а также в большинстве других нормативных источников. При этом защитная одежда, облицовка — только броня.
В «Кратком словаре трудностей русского языка» Н.А. Еськовой: только броня в значении «закрепление за кем-/чем-либо»: броня на билеты. Восклицательным знаком сопровождается помета: «! неправильно ед. им. и вин. бронь».
В «Большом толковом словаре русского языка» под ред. С. А. Кузнецова — только бронь. Другого варианта нет».
Как итог сегодня рекомендуется различать слова броня — закрепление чего-либо; документ, подтверждающий закрепление; и броня — защитная одежда, облицовка. Разговорный вариант — бронь. Это активная закономерность.
Но есть и тенденция. Если вы обратитесь к речевой практике, то слова броня, скорее всего, не услышите ни в одном из этих значений. Разве что откроете для себя Бронислава. Для носителей языка, которым сегодня от 25 до 35 лет, существует только слово бронь (чередующееся с броня как с равноправным) в двух значениях: то, чем закрыт штаб в игре «Танчики» на приставке Денди; и то, что вы получаете в результате бронирования столика в заведении. Как мы видим, языковая система избавляется от слова броня и передает его лексическое значение «наследнику первой очереди» — слову броня. Но просторечное бронь не дремлет и в любой момент готово забрать все это наследство себе.
Вероятно, слова броня и броня скоро станут историей, и можно согласиться, что в этом нет ничего страшного: путаться больше не придется.
