«АиФ»: - В конце мая в России начался ЕГЭ. В последнее время многие критикуют эту форму контроля. Евгений Александрович, каково Ваше отношение к ЕГЭ?
Е.Я.: - У меня отношение к этому скептическое. Я считаю, что это обсуждать бессмысленно. Этот экзамен существует, никто его не собирается отменять, надо совершенствовать формы и методы приема ЕГЭ, что и происходит. Не очень сложно подготовиться к ЕГЭ, дети его сдают спокойно. Дело не в ЕГЭ, есть вещи, более сложные в нынешней системе образования, которые стоит обсуждать. Дети начали сдавать ЕГЭ с хорошим настроением, Бог им в помощь.
«АиФ»: - Говоря о ЕГЭ, мы имеем в виду общую систему реформирования наших школ. В частности, реформа предлагает ввести в число обязательных для преподавания предметов основы православия и основы религии. Нашей школе это нужно?
Е.Я.: - Я считаю, что это вещь достаточно опасная. Здесь надо очень четко формулировать. Мне глубоко симпатично стремление людей уйти в глубину, в метафизику, потому что разрушенные нравственные вертикали держатся тогда, когда попираются святыни – это абсолютно понятная вещь. Но здесь не надо путать очень сложные вещи, потому что на самом деле школа не должна быть агрессивно атеистической. В нашей многоконфессиональной стране она должна оставаться светской, потому что школа – это единственное место, где объединяются дети разных народов и разных вероисповеданий. В этом смысле, я считаю, что грамотный курс, который должен быть введен, – это история религии. Дети должны знать все великие книги человечества – и Библию, и Коран, и т.д. Мы должны искать не то, что разделяет людей, а то, что объединяет их и не разгоняет по национальным квартирам.
«АиФ»: - Как это получается на практике?
Е.Я.: - На практике это получается по-разному, идет эксперимент. Здесь есть положительные примеры, а есть вещи, которые меня очень смущают. Это очень тонкая и деликатная сфера. У меня в школе большое количество ребят разных национальностей. Я не имею права ничего навязывать. Я даже писал недавно, что мне близка точка зрения одного современного продвинутого мальчика-компьютерщика, который сказал: «Я понял, Бог один, провайдеры разные». Я готов знакомить детей и с православием, и с исламом, и с иудаизмом, подчеркивая не то, что их разделяет, а то, что объединяет.
«АиФ»: - В различных регионах России, где подавляющее большинство мусульман, как в таких случаях преподавать?
Е.Я.: - Это меня и смущает. Я считаю, что это дело семьи, культуры, а мы должны делать максимум того, чтобы ребенок из исламской семьи хорошо владел европейской и русской культурой. А ребенок из православной семьи не считал, что ислам – это только «аллах-акбар» и «джихад», а в Коране написано, что «пусть все религии соревнуются друг с другом в добре». Здесь нужна очень тонкая деликатная работа. Я не хочу называть регионы, где допущены грубейшие ошибки, я думаю, что люди их исправят.
«АиФ»: - В последние годы в Москву и другие крупные города страны прибывает все больше мигрантов из республик Северного Кавказа и Средней Азии. Их дети учатся в наших школах. Как избежать конфликтов между ними и русскими?
Е.Я.: - Этой действительно происходит. В этой связи нам бы не саркастически радоваться провалу мультикультурной политики в Европе, а учитывать ошибки и этим заниматься. Я глубоко убежден, что школа и детский сад – это единственное место, где можно реально проводить мультикультурную политику. То есть реально пропитывать детей уважением друг к другу, культурой друг к другу. Это реальный факт того, что появляются дети в московских школах, для которых русский язык – не родной, не хватает лексических конструкций, это означает только то, что для таких детей мы должны открывать русский язык как иностранный. Более того, я хочу сказать, что дети должны быть объединены общими, красивыми делами. Например, только что прошел последний звонок. В нашей школе это всегда театральное представление, где звучали европейские композиции, джаз, лезгинка – мы все это обыгрывали. Детей надо учить жить вместе, а другого не дано, надо эту линию внимательно продумать и вести.
«АиФ»: - Вы уже много лет преподаете. Как вы считаете, сегодняшние учащиеся стали агрессивнее, чем их сверстники 10,15, 20 лет назад?
Е.Я.: - Впечатления, что нынешнее поколение агрессивнее, чем предыдущее – неверное. Часто оно бывает почерпано из СМИ, такой контент у нас. Понятно, что в условиях коммерциализации нормальные дети, которые стремятся к знаниям, мало кого интересуют. Они не создают драматургию на экране. Когда включаешь телевизор, возникает полное ощущение того, что они все колются, пьют водку, и т.д. - это неверно. Поверьте мне, я уже 40 лет в школе, процент добра и зла не сильно изменился.
Другое дело, что происходят другие изменения. Дети стали более свободными, менее зажатыми. В этом смысле диктат они не приемлют, поэтому с ними нужно разговаривать честно, не врать, как со взрослыми людьми. Мне нравится это поколение.
Агрессивность часто связана не с детьми, она висит в воздухе, она связана с социальным напряжением, экономическими, политическими проблемами. Дети живут не на Луне. У родителей-невротиков - дети невротики. А кто сегодня не невротик, потому что ситуация очень неопределенная по многим причинам. Не в детях надо искать проблему, а во взрослых, которые, по сути дела, детей провоцируют на такие вещи.
«АиФ»: - Вы говорите, что дети не приемлют диктат со стороны учителей. Получается, что ныне возникла обстановка, в которой профессия учитель совершенно не престижна. Педагогов не уважают, могут оскорбить и т.д.?
Е.Я.: - Сейчас очень модные тренды: учитель – это либо бессловесная жертва, тогда его бьют, или это диктатор. На самом деле все сложнее. Я знаю огромное количество учителей по всей стране, к которым с верностью относятся дети. В равной степени я знаю и другие ситуации, когда учителя оказываются недостойны.
Я все время спрашиваю себя, а что в массовых профессиях мы кастинг проводим что ли? Может, у нас огромное количество сверхталантливых журналистов или актеров, где проводится кастинг? Все сложнее. С одной стороны, надо видеть жесткие проблемы, которые у нас возникают, с другой стороны, не впадать в отчаяние, потому что жизнь мудрее нас. Я не могу сказать, что учитель утерял свое влияние.
«АиФ»: - Но ведь раньше он мог воздействовать на ученика, например, выгнать его за дверь, а сейчас он и этого не может?
Е.Я.: - Выгнать ученика за дверь – это никакое не воздействие. Раньше только бездарный учитель мог выгнать ребенка за дверь. Есть огромное количество способов воздействия на ученика.
Только что прозвенел последний звонок. Я смотрел на эти светлые, замечательные лица ребят (поверьте, у меня не элитарная школа) и на светлые лица учителей... За все эти годы создавались такие события: это и совместные походы, и вечера, и спектакли – то, что создает единую, нормальную, человеческую жизнь. Влияние - это очень тонкая сфера человеческих взаимоотношений. Слава Богу, что современные дети не терпят диктата, это не есть способ воспитания.
«АиФ»: - Как вы относитесь к идее введения для учеников телесных наказаний, какие существовали в Германии в начале века, или в Британии практически до конца ХХ столетия?
Е.Я.: - Действительно, в Англии только в 70-е гг. были отменены телесные наказания в элитных школах. Там действительно была очень жесткая система, никакой демократии не было. А все остальные школы были демократичные. У нас тоже очень превратное представление об этих элитных школах, почерпнутое из английских романов. Школьный английский роман всегда вдохновенно говорил о школе. Мне это описание всегда казалось ложью, потому что стоило сейчас появиться романам Стивена Фрая, он выплеснул, что там было: и дедовщина, и гомосексуальные приставания – как везде. Давайте не идеализировать! Все значительно сложнее. Сегодня действительно весь мир решает нерешенные проблемы. Вообще, образование в тупике везде. Это связано не с наказаниями, а с более серьезными, фундаментальными проблемами. Весь мир до сих пор не может понять, чему и как учить в этих быстро меняющихся условиях. Английские школы разные, так же как и российские, не похожи друг на друга, со своими традициями.
Помню, 15 лет назад ко мне в гости приехал директор английской элитной школы. Он мне показал альбом своей школы (она открылась в 1386 г.), в котором были портреты всех руководителей школы, она в том же замке находится до сих пор. Я сказал, что у нас через 600 лет тоже будет все в порядке, будут традиции, только надо немного подождать.
«АиФ»: - Принято считать, что советское образование было лучшим в мире. Вы с этим согласны?
Е.Я.: - В советское образование не надо кидать камнями. Оно в целом ряде вопросов было фундаментальным и очень крепким. Я имею в виду естественные науки, математическую школу. Более того, систему математической подготовки сейчас переняли китайцы и блестяще готовят математиков по советской системе. С другой стороны, если берете идеологические предметы, кроме вранья, там ничего не было, то есть в советской системе образования были и плюсы, и минусы. Поэтому не стоит кидать камень в российскую школу, но не будем ее идеализировать. Это одна линия.
Вторая линия связана с тем, что действительно существовало, при всей подготовке, колоссальное количество избыточного материала. Но однажды, 10 лет назад, мне один золотой медалист выдал потрясающую мысль. Он сказал: «Евгений Александрович, у меня знания обширные, но очень смутные». Все меняется, сегодня, помимо фундаментальных знаний, нужно давать умение их приобретать, пользоваться интернетом, и т.д. Этот прогресс не остановить.
Чем отличаются наши школьники от сингапурских? Наши не очень умеют применять свои знания в измененных обстоятельствах. Это очень серьезная проблема развития мышления. Нельзя развивать какой-то кусок мозга, а другой не развивать. Для того чтобы применять знания, а не действовать по шаблону при любых обстоятельствах, нужно жить в другой стране, с очень мощной политической системой, возможностью маневрировать. Школа не на Луне. Нельзя представить, что здесь мы мыслим, а здесь нет. Была любопытная история, когда возникали математические школы в прошлом веке. Почему их так быстро разгромили? Хотелось, чтобы оттуда выходили работники закрытых учреждений, которые разрабатывают новое оружие. Если вы хорошо развиваете математическое мышление, дальше встает вопрос по общественному устройству, читать начинают не то. Ведь половина работников шли в спецслужбы и закрытые учреждения, а половина стали диссидентами. Это вопрос не только школы, это вопрос атмосферы, другого «дыхания». В этом смысле надо понимать, что тут мы отстаем от правды.
