Зампред правительства РФ Виктория Абрамченко курирует лесную отрасль, сельское хозяйство и экологию нашей страны. Корреспондент «АиФ» отправился на встречу в Белый дом, чтобы выяснить, когда в России закончится «мусорная» реформа, какие перемены грядут в лесной отрасли и как в дальнейшем правительство собирается регулировать цены на продукты.
Кладбища погибших кораблей
— Виктория Валерьевна, помню, вы сравнили увиденное в прошлом году в Усолье-Сибирском с площадкой для съёмок фильма-катастрофы: разрушенные заводские корпуса, брошенные ж/д цистерны с сочащейся химией… Много ли в нашей стране подобной страшной «натуры»?
— Хочу успокоить всех читателей «АиФ» — подобных опасных площадок единицы. Сейчас у нас в оперативной работе до 2024 г. находятся три «горячие точки» на карте. Первая — упомянутое вами Усолье-Сибирское, где было крупнейшее предприятие химпрома союзного значения. Второй «горячий» объект — полигон «Красный бор» под Петербургом, куда свозились токсичные промотходы от Прибалтики до азиатских республик. К началу июня «Росатом» закончит изыскания (там образовался опасный химический коктейль), и тогда планово начнём ликвидировать эту площадку. Третий объект — Байкальский ЦБК. Он прекратил работу почти десять лет назад, но там до сих пор под открытым небом находятся резервуары, наполненные чёрным щёлоком и шлам-лигнином. В 400 м от кромки Байкала! Начав заниматься этим вопросом, мы столкнулись с проблемой: разместить промышленное производство исходя из норм федерального закона «Об охране озера Байкал» непосредственно вблизи от Байкала было возможно, а ликвидировать опасный объект нельзя. Поэтому первое, с чего начали, — устранение нормативного парадокса.
Вообще, в России «объектов накопленного вреда», по нашим оценкам, несколько тысяч. Конечно, они не таких масштабов, как вышеперечисленные, но это только на суше. А есть ещё вода, в которой затоплены брошенные владельцами корабли.
— Недавно на Дальнем Востоке началась расчистка акваторий от затонувших судов. А как же другие регионы?
— Начнём с Дальнего Востока и затем отработанные технологии распространим по всей стране. Инициатором соответствующей масштабной программы стал премьер Михаил Мишустин, который своими глазами в бухте Нагаева увидел «кладбище погибших кораблей». Подъём судов — дело затратное. Часть затрат можно вернуть, реализуя металлолом. А затраты регионов на подъем компенсирует федеральный бюджет. То есть утилизация ложится на всех налогоплательщиков страны. Поэтому надо менять как отношение собственников, так и законодательство, чтобы подобных брошенных опасных объектов не было ни на суше, ни на море. Должен работать принцип: если ты собственник, значит, обязан нести ответственность до самого конца и заниматься утилизацией своей недвижимости, в том числе судов.
— Камчатские дайверы теперь боятся, что все корабли поднимут и они лишатся точек притяжения для подводного погружения.
— Утилизируются суда, которые мешают судоходству, рыболовству и негативно влияют на окружающую среду. Корабли, которые лежат на достаточных глубинах и безопасны, поднимать не будут. Дайверам, погружающимся на такие глубины, не о чем волноваться.
Когда запретят трубочки и ватные палочки?
— Несколько лет назад началась «мусорная» реформа. Каковы её достижения и провалы?
— Я не могу сказать, что в этом направлении есть какие-то провалы. Реформа обращения с ТКО (твёрдыми коммунальными отходами) по-настоящему началась с 2019 г., и первая её часть реализована. Созданы региональные схемы обращения с отходами, отобраны регоператоры, установлены тарифы для населения. Кстати, по данным ФАС, в среднем тариф по стране даже снизился на 5%. Теперь предстоит реализовать вторую часть, с которой мы пока отстаём. Я имею в виду строительство объектов по сортировке и утилизации мусора. Разработан акт правительства по новым мерам поддержки компаний, которые будут вкладывать инвестиции в строительство таких объектов, а также завершаем подготовку акта для строящихся объектов в труднодоступных зонах.
Несмотря на то, что он пока не работает, во время пандемии у нас были введены в эксплуатацию 37 объектов. Так что реформа идёт.
— К идеальной модели экономики замкнутого цикла мы перейдём к 2030 году. Весь объем мусора будет сортироваться, а всё, что может быть полезного в нём,— перерабатываться и обретать вторую жизнь в промышленности, сельском хозяйстве, ЖКХ и других отраслях. Захоронений должно быть в 2 раза меньше, чем сейчас. Пока мы находимся на уровне Мексики и Бразилии, отправляя на полигоны практически 90% отходов.
— Вы выступаете за запрет мусоропроводов, пластиковой одноразовой посуды, коктейльных трубочек и др. Неужели они исчезнут из нашей жизни?
— Чтобы перейти на раздельный сбор мусора, с одной стороны, государство должно обеспечить граждан инфраструктурой, в том числе контейнерными площадками с раздельными баками, с другой — сами граждане должны изменить отношение к сортировке. Но что делать с мусоропроводами? Пока они существуют, раздельный сбор невозможен. Поэтому мы пришли к решению, что современная новостройка должна быть экологичной, то есть без мусоропроводов. Что касается ранее построенного жилфонда, тут возможны варианты. В моём доме мусоропровод по проекту есть, но жильцы приняли решение его заварить. Так же могут поступить жители других многоквартирных домов.
Другая инициатива, над которой работает правительство, — запрет неперерабатываемого и трудно перерабатываемого пластика, в том числе одноразовой посуды, ватных палочек, трубочек и др. Все цивилизованные страны идут по этому пути. Кстати, судя по опросам, большинство людей поддерживают и ограничения в использовании неперерабатываемых материалов, и идею раздельного сбора. 
— Уже есть даты запрета?
— Мы разработали новую концепцию расширенной ответственности производителей и импортеров (РОП). Первый нормативный акт должен быть принят в ближайшее время, по нему предполагается 100%-ная утилизация упаковки. Упаковка становится мусором быстрее всех остальных товаров. Вы покупаете крем, достаёте его из коробки и последнюю сразу бросаете в мусорное ведро. Поэтому производители и импортёры должны своими силами утилизировать всю упаковку либо заключить договор с утилизатором или оплатить экологический сбор. Будут также уточнены меры административной ответственности за нарушения в сфере РОП. В последние годы мы шли по пути наращивания упаковки, причём неэкологичной и неперерабатываемой. Пришло время раскручивать ситуацию в обратном направлении.
— А чем заменим пластиковую посуду и ватные палочки?
— Поверьте, наша промышленность быстро перестроится на экологичные товары. Об этом свидетельствует и международный опыт, да и в России это уже происходит.
Лесная перезагрузка
— В этом году началась перезагрузка лесной отрасли, с 1 января 2022 г. вводится запрет на вывоз кругляка из страны. Успеют ли компании ЛПК перестроиться и переработать тот объём древесины, которую не вывезут за границу?
— По данным таможенной службы, в год из РФ вывозится около 15 млн кубов круглого леса. А общий объём заготовки — 219. Наши лесопромышленники смогут освоить эти 15 млн кубов. Кроме того, в конце 2020 г. Минпромторгом была запущена программа поддержки модернизации производства. Небольшие компании, которые были ориентированы на вывоз сырья, сегодня могут взять кредит под 3% на переоборудование своего производства. Выдано уже 500 млн руб. Кроме того, есть инициатива, о которой я докладывала президенту: участки для заготовки древесины должны предоставляться только тем лицам, у которых есть мощности для переработки.
— Много таких сегодня?
— Несколько тысяч… Россия занимает 2-е место по запасам лесных ресурсов после Бразилии. И нам наконец надо переходить от сырьевой модели к глубокой переработке леса.
— А как государство борется с незаконными рубками?
— Они возникают, потому что сложно поймать нарушителей за руку или доказать, что древесина заготовлена на нелегальной делянке. Поэтому необходима полная прослеживаемость в лесу — от делянки до экспорта или переработки древесины внутри страны. Всю эту цепочку мы предусмотрели в системе «Лес» ЕГАИС. Сейчас она эксплуатируется в тестовом режиме, а с 1 июля будет введена по всей стране в обязательном режиме. Так что через цифровизацию мы обелим рынок.
— Есть образцово-показательные регионы?
— Регионы Северо-Запада. Пока остаётся проблема с Дальневосточными регионами и некоторыми субъектами Сибирского округа. Не буду называть регионы, они сами прекрасно знают о своих проблемах. Но мы и там наведём порядок, я в этом не сомневаюсь.
— Откуда вдруг возникла полемика вокруг «частных лесов» в России? Это реально?
— Это перевёрнутые факты. Все земли РФ делятся на несколько категорий, и самая большая из них (66%) — земли лесного фонда, которые в силу прямого указания в законе находятся в федеральной собственности. Это национальное достояние! И, естественно, лес должен оставаться в федеральной собственности. При этом есть ещё одна категория земель (23%) — земли сельхозназначения. Около 190 млн га из неё нас кормят — заняты пашней, сенокосами и пастбищами. Остальное — прочие земли, в том числе заросшие лесом. Так вот если такой лес раскорчевать невозможно и экономически нецелесообразно (затраты превышают 50 тыс. руб. за га), значит, лучше использовать эти земли для ведения лесного хозяйства. Целесообразно на них реализовывать климатические проекты, создавать там управляемый лес, поглощающая способность которого выше, чем у лесов в составе лесного фонда.
— То есть лес ради леса?
— Ради лёгких нашей планеты. Ради поглощения парниковых газов. При этом сельхозземли, которые не сильно заросли древесно-кустарниковой растительностью, и могут быть раскорчёваны, должны быть возвращены в сельское хозяйство. Недавно правительство подготовило программу вовлечения в оборот неиспользуемых земель сельхозназначения. На неё будет выделено из федерального бюджета более 500 млрд руб. за 10 лет. Это наш потенциал, который мы должны использовать для реализации приоритетных направлений, например выращивания масличных и зерновых культур.
Что будет с ценами?
— Началась посевная кампания. Какие на неё планы, учитывая прошлый непростой год?
— Прогноз по зерновым на этот год — собрать не меньше 120 млн т. А дальше будем надеяться, что погода не подведёт и аграрии, как всегда, не подкачают. Пока посевная началась с небольшим задержками, весна припозднилась. Но состояние озимых неплохое.
— Все помнят недавние проблемы с сахаром и ценами на него… Что тут предпринимается?
— Мы ориентировали органы власти субъектов увеличить посевные площади сахарной свёклы. В этом году они займут больше 1 млн га. При этом сахарным заводам государство субсидирует покупку сырья, чтобы сдерживать цены.
— На ваш взгляд, какие меры по регулированию цен самые эффективные?
— Как и сказал наш президент, рыночные. Соглашения по ценам, которые были ранее приняты по подсолнечному маслу и сахару, — не рыночные, а скорее джентльменские. Постоянно так работать нельзя. Поэтому сегодня надо делать упор прежде всего на меры таможенно-тарифного регулирования. По культурам, которые имеют экспортный потенциал, уже принято несколько решений с плавающими пошлинами. При этом все излишки, которые поступят в бюджет, будут возвращены растениеводам. Таким образом, государство будет продолжать инвестировать в сельское хозяйство.
Наша страна ориентируется на увеличение экспорта несырьевых товаров, среди которых на первых позициях стоит продовольствие. Это приоритетное направление. Но надо соблюсти баланс между экспортом и насыщением внутреннего рынка.
— Сможем ли мы обеспечить себя овощами, фруктами и ягодами, чтобы не закупать их втридорога за границей?
— По овощам мы почти приблизились к нормативному потреблению. Благодаря госпрограмме, которая стартовала 6 лет назад, в этом сельхлозгоду собрали в 2 раза больше тепличных овощей. Заложили 8 новых тепличных комплексов на Дальнем Востоке, чтобы не зависеть от китайского импорта. Помните, как во время пандемии там продавали огурцы по 700 руб. за кг? В 2023 г. новые теплицы дадут урожай.
Что касается ягод и фруктов, тут по самообеспеченности мы пока отстаём. Но ситуация меняется. 3 года назад в рамках госпрограммы были заложены фруктовые сады, которые в Северо-Кавказском, Южном и других округах дают хорошие результаты. Так что своими яблоками будем обеспечены. В 2020 г. приняли «дорожную карту» по ягодам. Есть, например, хорошие перспективы по выращиванию голубики, черники, брусники и клюквы в Карелии и Архангельской обл.
— Что делает правительство по импортозамещению семян? Доля импортных семян картофеля и сахарной свёклы доходит до 80%, подсолнечника — 50%, миллиарды тратятся на закупку инкубационных яиц.
— В 2020 г. у нас было собрано 3 тыс. тонн семенного картофеля. Что касается яиц, принято решение, что в трёхлетний период мы должны полностью перейти на свои инкубационные яйца. Сейчас Минсельхоз готовит меры поддержки компаниям, которые будут строить данные комбинаты. И это только часть работы, которая ведётся для того, чтобы мы не зависели от внешних шоков.
Во время пандемии многие страны провалились по производству продовольствия — не собрали урожай, не переработали его. И сейчас на мировых рынках наблюдается ажиотажный спрос на продовольствие. К счастью, мы с такими бедами и с пустыми полками не столкнулись. Были скачки цен, правительству пришлось вмешиваться в ситуацию, но важно, что мы избежали главной проблемы — дефицита продуктов.
