События начала 2020 года явно показывают, что мировая экономика будет меняться. Какова в этих изменениях будет экологическая повестка? Об этом мы поговорили с руководителем международной части проекта «Экология России» Евгением Русаком. Вот его видение ситуации.
Стандартная западная повестка
На международных экологических площадках давно идет информационная война. Там совсем не любят упоминать о достижениях российских экологов, при этом устраивая невероятно громкие завывания по поводу любых проблем в экологическом сегменте России. И это не просто борьба за гранты, как представляют себе многие. В принципе, 90 из 100 эко-активистов никакого отношения к экологии не имеют — это в большинстве своём левые либералы, отыгрывающие свои политические игры. Грета Тумберг и её феномен — из той же серии. Им нужны не только гранты, главное — влияние. А из оставшихся десяти процентов — пять точно будут заниматься экономическим обоснованием переработки мусора, не имея при этом никакого отношения к технологическому процессу с одной стороны, и с другой — не понимая тотальной системы контроля, штрафов и доносов, которые позволяют регулировать социальную составляющую «европейской модели первичной сортировки отходов». Принцип этой войны простой — все минусы в публичном поле превращаются в катастрофы, а о чудесах и достижениях умалчивается. Несколько лет подряд, как только на международных площадках заходила речь о мировых экологических антропогенных катастрофах, все сразу вспоминали Челябинск и уверенно рассказывали, что это и есть центр всемирного зла, старательно забывая о реальных центрах угрозы: о Фукусиме, которая всё еще горит. А также о шведском Оребро, которое на самом деле даже не опасное захоронение, а просто огромная «грязная бомба». Все забывают о всемирных свалках электроники в Африке. Все только и твердили о Челябинске, обобщая и давая понять, что это только малая часть, что в России такого полно и что с этим, конечно, надо неустанно бороться. При этом обо всех наших достижения на Байкале, в Арктике или на тех же уникальных прекрасных и чистейших озерах в Челябинской области скромно умалчивалось. При этом в самом челябинском регионе тоже и не думали об говорить о хорошем, наивно полагая, что все и так об этих озерах прекрасно знают.
Ничего не происходит просто так
Но на информационной площадке мировой экологии ничего не происходит по умолчанию. Всё имеет свои цели и свои смыслы. Ведь не секрет, что упоминаний в мировой научной литературе исследований на Байкале примерно в сто раз меньше чем упоминаний о работах на Великих озерах в США. Хотя и сами исследования, и их результаты в Штатах проще и унылее, да они просто менее значимые. Но соотношение в сто раз — это не для красного словца — так и есть: примерно в сто раз. Зато упоминания о Фукусиме и комбинате «Маяк» в мировой научной литературе находятся в строго противоположной пропорции — на одно упоминание о трагедии на Фукусиме (которая, напомню, ещё не закончилась) приходится 27 упоминаний о «Маяке» — и это данные за прошлый год. Все же помнят, что авария на Комбинате «Маяк» была в сентябре 1957 года и с ней уже разобрались, а Фукусима ещё горит? Почему это делается, надеюсь, тоже понятно — западные технологии и научные исследования всегда лучше, чем российские. Ничего в мировом экологическом информационном поле не происходит просто так. И нас всегда будут тыкать лицом в каждый наш промах и с усмешкой отворачиваться от любых наших достижений. И так было до сегодняшнего дня. 
Экологическая ООН?
Однако теперь вектор, по которому ведется работа с российской экологией, смещается в еще более жесткую сторону. Он переходит с эко-активистов на научное сообщество и с разбора проблемных зон на построение механизмов давления на более-менее благополучные и даже успешные регионы. В любом регионе можно найти вопросы, из которых прекрасно вылепливаются проблемы. И цель у этих действий нам представляется предельно ясной: сейчас, когда экология влияет на многие технологические, энергетические и социальные процессы в мировой политике, необходимо сформировать ряд игроков, которые будут определять правила игры. По этим правилам будет происходить регулирование глобальных процессов на нашей планете. Понятно, что в условиях, когда в мире фактически перестаёт действовать международное законодательство, когда узконаправленные структуры значат гораздо больше чем профильные департаменты ООН (ну как, например, МАГАТЭ в мире международной атомной энергетики значит гораздо больше, чем энергетический департамент ООН), то позиция, которую может занять нечто напоминающее «Экологическую ООН», будет очень сильна. Эта организация сможет регулировать не только выбросы, но и любые технологические, логистические и производственные процессы. И это весьма вероятный сценарий. Число игроков, устанавливающих правила в этой структуре, собственно так же, как и в любой узкопрофильной структуре, должно быть ограничено. Число стран, которые могут сформировать реальные инженерные решения атомных электростанций, сейчас как минимум двенадцать, но реальных застройщиков МАГАТЭ — три: Россия, США и Франция. И это всех устраивает — игроки определяют правила и регулируют процессы. Так же, скорее всего, будет выстроена работа любого наднационального экологического центра. И в этих условиях страна, которая для публичного медиа пространства не решила собственные проблемы, не внесла в международную экологию сколько-нибудь значимых решений и даже не смогла воспользоваться «наследственными» преимуществами,будет выдавливаться из списка игроков в том числе опять же через публичное поле современных медиа.
Горный Алтай под прицелом
Буквально две недели назад на швейцарской встрече представителей трех ведущих природоохранных фондов, игнорируя тему пандемии, участники начали выстраивать планы на будущие активности мировых экологических центров. По деятельности на территории России темы Челябинска, Байкала и Арктики, судя по всему, больше не будут являться доминирующими. Вектор изменился, и неожиданно прозвучала тема Республики Алтай. Мы с Марией Денисовой, руководителем различных образовательных экологических программ, почти час отвечали по прямой линии на вопросы о том, как в республике решают проблему с потоками туристов, какие образовательные программы готовит администрация вновь пришедшего губернатора и построены ли планы по реализации нацпроекта «Экология» в регионе. Но, как нетрудно догадаться, мы можем сказать только то, что находится в публичном доступе, а этого, безусловно, слишком мало — на основании этой информации нельзя выстроить систему противодействия давлению на экологические проекты России и дать сведения, которые могут заинтересовать неангажированных зарубежных экологов о формировании собственной экологической повестки в России. И дело даже не в том, что Алтай не может ничего предъявить миру — это совершенно не так: может и ещё как может — ведь у команды Олега Хорохордина есть очень неплохие наработки по реализации экологических проектов, а экология региона может стать иконой для многих экологов мира. Дело в другом: республика совершенно не готова этого делать в публичном поле. Необходимо дать картину, которая бы выводилась в информационное пространство постоянно и показывала бы не ситуацию в моменте, а представляла бы из себя летопись четко реализуемого плана.
Нам кажется, что планирование, реализация, а главное, освещение экологической ситуации в регионах России должно поменяться: нам есть что предъявить миру и есть чем гордиться. Надо просто приложить для этого немного усилий.
