В армию — за деньги
Игорь Черняк, «АиФ»: Руслан Хаджисмелович, вы пришли в МО вместе с министром Шойгу почти 5 лет назад. Как, по вашей оценке, изменилась жизнь солдата и офицера за это время?
Руслан Цаликов: Пожалуй, самой объективной оценкой результатов нашей работы является общественное мнение. Сегодня рейтинг доверия к Вооруженным силам составляет 90%. Это абсолютный максимум за последние 15 лет. Причем данные опросов совпадают и у ВЦИОМ, и у других неправительственных социологических организаций, что дает достаточно объективную картину. Такого на пустом месте не достигнешь. Изменить искусственно отношение к армии — почти 1,4 млн человек с гражданскими, а с членами семей все 5 млн — просто невозможно.
Сегодня у нас практически исчезли неуставные отношения: какая дедовщина, когда служить год?! Да, бывает, подрались два парня — так они и во дворе дерутся. Возьмите армию и город с миллионным населением и сравните статистику правонарушений. Различие на порядок!
Мы уже забыли, что такое бегать за призывниками, наоборот — отбиваемся от матерей, которые умоляют: возьмите сына на перевоспитание. Теперь конкурс и на призыв, и на контракт. Более того, появилась неожиданная проблема: если раньше платили, чтобы не служить, сегодня стали предлагать деньги, чтобы взяли в армию по контракту. Мы, конечно, вместе с прокурорами, со следствием боремся с этим.
— Я слышал, и в военные вузы конкурс приличный.
— В Военно-медицинскую академию, к примеру, документы на 25 мест сдали более 100 девушек — только золотых медалисток! Немало вузов, где свыше 20 человек на место. В среднем же по стране — 3,6 чел. Причем к нам-то поступать сложнее, чем в гражданский вуз: надо через военкомат, проверка здоровья, профотбор и проч. Если бы не это, цифры были бы в 3-4 раза выше.
Мы уже забыли, что такое бегать за призывниками, наоборот — отбиваемся от матерей, которые умоляют: возьмите сына на перевоспитание.
— Так, может, если столько желающих служить, пора ограничивать призыв?
— «АиФ» — первая газета, которой сообщаю: с этого осеннего призыва мы впервые начинаем снижать долю призывного контингента, причем существенно.
— Но вы и раньше снижали.
— Там было немножко, а сейчас количество призываемых ребят уменьшим на десятки тысяч. Точную цифру говорить не буду, все узнаете 1 октября.
«Такого не было даже в расцвет СССР»
— Сегодня в круг вашей ответственности входит, кажется, все, кроме боевой подготовки, в т. ч. вопросы жизнеобеспечения военнослужащих. И один из главных — жилье. Когда исчезнет само понятие «бездомный офицер»?
— На 1 января 2012 года в едином реестре военнослужащих, нуждающихся в постоянном жилье, находилось 82 400 человек, еще 20 тыс. в эту очередь были включены решениями судов и жилищных комиссий. На сегодня у нас менее 30 тыс. нуждающихся. Причем это качественно иной состав: если раньше в очереди в основном были отставники или офицеры, ждущие квартиру много лет, то сегодня большей частью это те, кто местом жительства избрал Москву. Здесь подрядчики сорвали сроки ввода жилья, и мы только в этом году ликвидируем проблему. В других регионах долгожителей в очередях уже нет. Безусловно, играет свою роль и жилищная субсидия, и накопительная ипотечная система. Вообще за эти 5 лет постоянным и служебным жильем обеспечено более 300 тысяч человек: такого не было даже во времена расцвета СССР.
— И все же когда, по вашим прогнозам, очередь иссякнет?
— Никогда. Потому что по закону жилье положено после 20 лет службы. И, пока есть такая форма соцобеспечения, будут и офицеры, ежегодно получающие это право. Правильнее было бы говорить о том, когда не будет многолетней очереди, когда человек, получивший право на жилье, будет обеспечиваться им в течение года. Мы этого уже практически добились, 2018 год в этом плане станет рубежным.
— А как работает программа «Деньги вместо жилья»? Ведь стоимость «квадрата» в Сочи отличается от цены в Муроме или Магадане на порядок.
— Хорошо работает. Тут надо отдать должное нашим коллегам из финансово-экономического блока правительства и депутатам, ее активно поддержавшим. И, конечно, Верховному главнокомандующему, который это предложение министра обороны утвердил. Те средства, которые заложены в программу, позволяют военнослужащим приобрести жилье на всей территории РФ. Понятно, что в Москве и в Находке это будет разный метраж, но тем не менее.
В текущем году только жилищную субсидию мы предоставили 5,3 тыс. человек более чем на 31 млрд рублей.
Премия для офицера
— Изменились ли из-за экономического кризиса реальные доходы военнослужащих?
— Несущественно. Есть уровень, который мы должны выдерживать по отношению к зарплате в ведущих отраслях, и, благодаря руководству страны, требования, которые предъявляются к денежному довольствию военнослужащих, мы выполняем.
— Оправдала ли себя ранее введенная система премий отличившимся офицерам, в адрес которой было немало критики?
— Она была своевременной, но потребовала доработки. Ведь денежное довольствие — сложнейший фактор, и некоторые моменты создавали напряжение в офицерской среде. Потому изменения вносились, но в основном точечные. Ведь надбавки — это стимулы, которые мотивируют офицеров лучше служить и получать за это большее вознаграждение. В итоге, я считаю, их внедрение было правильным.
Хорошо одетый, вовремя помывшийся боец — это тоже условие победы.
— В круг ваших обязанностей входит еще и продовольственное и вещевое обеспечение. Какие изменения произошли здесь?
— Чтобы с моими обязанностями было понятно — в МО первые замы курируют работу заместителей министра по «своим» направлениям. Я курирую все, что связано с вопросами обеспечения и содержания войск, чем предметно и очень достойно занимаются мои коллеги. Например, вопросами строительства — замминистра Иванов, финансового обеспечения — замминистра Шевцова, тылового и материально-технического обеспечения — замминистра Булгаков. Основная тяжесть ежедневной рутинной работы ложится на них. Но это все подлежит координации, взаимоувязке, что и является моей задачей.
Что же касается материально-технического обеспечения, здесь тоже есть наглядные результаты. У нас установлены базовые показатели финансирования, обеспечения военнослужащих питанием и вещевым довольствием. Командиры на всех уровнях следят, чтобы все происходило вовремя, что, в свою очередь, формирует атмосферу в казарме: хорошо одетый, вовремя помывшийся боец — это тоже условие победы. Решения, которые принимались за эти 5 лет, на первый взгляд, иногда не требовали широкого обсуждения. Например, предложение убрать портянки. Были разные мнения, хотя любому здравомыслящему человеку понятно, что при всем уважении к портянке это вопрос прошлого, сегодня нужны просто хорошие носки. Или когда в казармах вводили душевые, сколько было противников: а как же без бани? Но никто так не ставил вопрос: хочешь попариться — пожалуйста, просто возможность помыться нужно иметь каждый день, и желательно дважды. Почему человек, который идет на службу, должен в армии испытывать бытовые неудобства? В результате за несколько лет в казармах смонтировано 49150 душевых кабин и установлено 17600 бытовых стиральных машин. Кроме того, оборудовано 5796 чайных комнат.
Появилась и возможность выбора питания: несколько первых блюд, несколько вторых, причем надлежащего качества. Новые казармы учитывают самые современные веяния, и здесь прогресс очевиден. Отдельный разговор — объекты для проживания личного состава в Сирии, которые возводились под контролем министра обороны. Автономные военные городки, которые мы там создали за очень короткое время, — это лучший образец обеспечения такого рода операций (тем более на отдаленных территориях) не просто в нашей истории, но и вообще на мировом уровне.
Намного больше стало военных перевозок: учения, внезапные проверки — все это требует четкой работы тыла, и интенсивность здесь возросла в разы. И не только по моим оценкам, но и по реальному состоянию дел эта работа на высоте.
— Насчет формы. После 1991 г. было несколько неудачных попыток переодеть солдат и офицеров. Звучали жалобы на плохое качество зимнего комплекта, что привело к вспышке простуд, на быстрый износ и слепое копирование формы стран НАТО, включая погон на пузе. Последняя новая форма введена в 2015 г. Прекратились ли жалобы?
— Здесь есть два момента. Первый — это сами образцы одежды, и второй — качество исполнения. Мне кажется, сегодня военнослужащие новой формой удовлетворены. Когда мы ставили задачи соответствующим службам (а министр обороны лично курировал этот вопрос), главным было одно: удобство и практичность. Хотя, конечно, внешний вид тоже учитывался. Ну посмотрите, как наши солдаты и офицеры выглядели в фильмах 10-20 лет назад. И что сегодня. Образ вежливого человека в современной красивой форме уже укоренился в общественном сознании. Значит, сделанное можно оценить со знаком плюс.
Второе — качество исполнения. Наши службы добиваются, чтобы не было халтуры. Когда появляются жалобы, с нашей стороны следуют жесткие действия: иски, претензии, вплоть до смены поставщика. Но те сегодня дорожат сотрудничеством с МО, а мы обеспечиваем контроль.
За прошедшие несколько лет на снабжение принято 8 комплектов новой формы, в нормы выдачи введено 17 новых предметов военного имущества улучшенного качества (в том числе несессеры, сумки для ношения формы одежды, шапки-ушанки, утепленные сапоги и т. д.).
Нужны ли военврачи?
— Знаю, что многие военные медики с ужасом вспоминают недалекое прошлое, когда ликвидировались или сливались лучшие медучреждения видов и родов войск. Закончен ли процесс реформирования военной медицины?
— Когда изменения проходили в вооруженных силах в целом, изменений в системе военной медицины было не избежать. Если где-то ликвидировался гарнизон, понятно, что там не могла оставаться медицинская часть. Хотя в этом процессе, на мой взгляд, были выбраны неверные ориентиры. Например, «врачи не должны быть военными». Почему? Все, что делается в последнее время в этом направлении, говорит об обратном. Медицина вообще в процессе своего развития склонна к специализации: раньше был врач, а сегодня это уже лор, у лоров тоже своя специализация. Эти углубления — профессиональная особенность, и Вооруженные силы здесь не исключение. Поэтому если под реформами военной медицины иметь в виду шараханья из стороны в сторону, то да, они закончены. Будут ли продолжаться процессы развития, совершенствования? Тоже да.
За 2 последних сезона мы не потеряли никого из личного состава из-за пневмонии либо других простудных заболеваний. Уровень заболеваемости среди военнослужащих снижен на 12%.
— А в ходе этих процессов не объединят ли завтра, к примеру, военный авиагоспиталь в Сокольниках с госпиталем Бурденко? Или не исчезнет ли вдруг госпиталь им. Мандрыка?
— Предпосылок к этому, на мой взгляд, нет, сегодняшняя военная медицина соответствует оптимальной структуре и предназначению вооруженных сил. А развитие, которое она получила с декабря 2012 года, дает плоды. Главное — позитивные тенденции по снижению уровня заболеваемости. Вы помните, раньше и общество, и сами вооруженные силы сотрясали скандалы, связанные со смертью бойцов в лечебных учреждениях. Сегодня все это стало ЧП: например, за 2 последних сезона мы не потеряли никого из личного состава из-за пневмонии либо других простудных заболеваний. Уровень заболеваемости среди военнослужащих снижен на 12%. Качество и интенсивность медицинской помощи серьезно улучшились, внедряются новые технологии, ремонтируются медпункты, строятся медицинские роты, военная медицина стала гораздо более мобильной. Совсем недавно в эксплуатацию введена многопрофильная клиника Военно-медицинской академии, а в ближайшие 3 года планируется построить более 100 объектов для военно-медицинских организаций.
Приобретены универсальные медицинские модули для эвакуации с поля боя прямо до операционной. Широкое применение получила телемедицина. В той же Арктике мы не можем обеспечить присутствие полноценных госпиталей, но медики там находятся в постоянной связи с ведущими военно-медицинскими учреждениями. В общем, поиск оптимальных параметров для военной медицины завершен, пошел процесс интенсивного развития: это технологии, оборудование и, конечно, квалификация врачей. Военные врачи ей всегда славились, и могу с гордостью сказать, что сегодня они подтверждают свой уровень.
— В этом году руководство МО решило провести реформу ЖКХ, основным смыслом которой стал отказ от аутсорсинга и переход на прямые контакты с поставщиками. Почему и каковы результаты?
— Причина в том, что модель аутсорсинга в ЖКХ в армии не сработала. Качество услуг не повысилось, расчеты запутались. В итоге наши аутсорсинговые компании лишь в 10-15% случаев сами выполняли работы, а в основном находили субподрядчиков, те — других субподрядчиков. Образовались длинные цепочки: на верхнем уровне обязательства выполняются, МО платит по контрактам, а на нижнем при расчетах наших субподрядчиков или суб-субподрядчиков с муниципальными организациями возникала напряженность. Размер ее в декабре 2012 года был критическим. Были предприняты все возможные попытки исправить ситуацию в рамках прежней модели. Они дали частичные улучшения, но ничего кардинально не изменили. Потому после тщательного анализа, совещаний с энергетиками и поставщиками других коммунальных услуг мы решили, что модель себя не оправдывает.
Одна цифра: внутренние и внешние задолженности концерна «Оборонсервис» на 1 января 2013 года превышали 440 млрд рублей. Цифры были просто страшные. Думаю, просто был сделан неверный выбор, и наступило время, когда об этом надо было сказать. Что мы и сделали, и нас услышало и поддержало руководство страны. Уверен, что уже в этом году (за исключением старых проблем, которые решаются в судах, в процессах банкротства, внешнего наблюдения и т. д.) мы выйдем на абсолютно простые, понятные и прозрачные отношения.
— Какова сегодня задолженность Минобороны за коммуналку?
— 8 млрд рублей, до конца года она будет погашена. Но наши подрядчики, которые работали с нами в рамках аутсорсинга, в свою очередь, должны внешнему миру более 30 млрд рублей. Сегодня МО занимается детальным рассмотрением того, как и почему это произошло. А 8 млрд, которые мы определяем как задолженность, в большинстве случаев связаны с тем, что не были вовремя предъявлены акты выполненных работ.
Кроме того, продолжается модернизация сферы ведомственного ЖКХ. По решению министра обороны установлено 118144 прибора учета, которые уже принесли экономию в миллиарды рублей. Капремонт проведен на 812 котельных, продолжается их дальнейшая газификация.
Два полка охранников
— В 2012 году МО сотрясали имущественные скандалы. Сейчас вроде все поутихло. Вы все продали или причина в другом?
— Главное — военным тогда пришлось заниматься не своим делом. Не в оправдание, а для понимания: одновременно были и дефицит средств, и неиспользованное имущество. Потому решение реализовать это имущество и дать МО право вырученные средства пустить на нужды Вооруженных сил по сути-то верное. Проблема оказалась с реализацией. Людей, которые были бы сильны в решении множества возникающих вопросов, в Вооруженных силах было мало. Это причина того, что некоторые сделки получили широкий резонанс и взбудоражили общественность. Но главное — бюджету министерства это практически ничего не дало.
— Как не дало? Продали, кажется, половину советской армии.
— Никакого решающего значения для МО доходы от реализации недвижимого имущества, не превысившие 20 млрд рублей, не имели. Нет, деньги, конечно, приличные, но имиджевые и прочие потери оказались гораздо больше. Потому, оценив ситуацию, министр обороны наложил мораторий на реализацию Вооруженными силами недвижимого имущества.
Имущественный комплекс Министерства обороны — почти на 100% — оптимизирован. И это я считаю еще одним из главных результатов работы за прошедшие 5 лет.
— И что решили делать?
— В законодательстве, существовавшем на тот момент, была предусмотрена возможность передачи его субъектам РФ и муниципальным образованиям. Чтобы упростить процесс передачи, мы внесли изменения в правое поле и были поддержаны.
— О каких масштабах речь?
— На тот момент у нас было 1400 имущественных комплексов, которые надо было передать. Потом в ходе дополнительных инвентаризаций обнаружились еще свыше 500. Только охраной этого имущества занимались почти два полка, это 8 тыс. человек. Сейчас эти 8 тыс. человек вместо караульной службы занимаются боевой подготовкой. На сегодня 2 тыс. имущественных комплексов переданы нами муниципальным образованиям и субъектам РФ. Проделана огромная работа. Мы вовлекли в оборот неиспользуемые земли, а это только кажется, что взял и передал. Экономический эффект от этих мероприятий составил 3,7 млрд рублей. Также за эти годы право собственности было оформлено на 123,4 тыс. объектов недвижимости, которые числились за МО, но по факту оставались бесхозными. За эти годы изменились правила кадастрирования, все эти участки подлежали новой регистрации, объем проделанного просто сумасшедший. Но в этом году мы основной процесс завершили, и могу доложить: имущественный комплекс Министерства обороны — почти на 100% — оптимизирован. Дальнейшая работа носит уже точечный характер. И это я считаю еще одним из главных результатов работы за прошедшие 5 лет.
Цифры, отражающие итоги работы Министерства обороны по ряду направлений за 5 лет, никогда ранее не публиковавшиеся, — см. в материале АиФ.ru>>
Интервью будет опубликовано в еженедельнике «Аргументы и факты» в среду, 27 сентября.
