Об Афганской кампании и о том, что было после, вспоминает один из руководителей легендарной группы специального назначения КГБ СССР «Вымпел» Владимир Козлов.
По ту сторону реки
Сергей Осипов, «АиФ»: Владимир Сергеевич, официально принято считать, что последним из Афганистана вышел командующий 40-й армией Борис Громов.
Владимир Козлов: Это не совсем так. Последним из-за Амударьи через 3-4 дня после Громова вышел сотрудник группы «Вымпел». Я знаю его лично, но не назову. Некоторые имена не стоит оглашать и через три десятилетия.
— Что «Вымпел» делал в арьергарде?
— Договаривался с племенами (тогда их было принято называть бандами) о том, чтобы те пропустили колонны советских войск. Кстати, незадолго перед этим в Афганистане в последний раз побывал и я — участвовал в разработке операции по эвакуации советского посольства из Кабула.
Главной нашей задачей была борьба с бандформированиями и «контрреволюционным подпольем».
— А какой была ваша первая афганская командировка?
— Для начала два слова о том, как я вообще попал в КГБ. В 1975 г. я, молодой выпускник Военной академии им. Дзержинского (ныне Академия РВСН им. Петра Великого), получил «предложение, от которого трудно отказаться». «Органы» тогда были престижнейшим местом работы, а Первое главное управление (ПГУ), то есть внешняя разведка, считалось престижным вдвойне. Когда на повестке дня возник Афганистан, в ПГУ начали искать оперативников с армейским прошлым. Так я попал в только что сформированную группу специального назначения «Вымпел». В апреле 1982 г. вылетел в годичную командировку в Афганистан.
Главной нашей задачей была борьба с бандформированиями и «контрреволюционным подпольем». Для этого мы помогали «нашим» афганцам создавать органы безопасности на местах и организовывали агентурную работу. Последняя предполагала приобретение источников информации. Поскольку местных языков мы тогда не знали (полугодичные курсы в Ташкенте не в счёт), работать приходилось через переводчиков-таджиков. Попробуйте в таких условиях завербовать человека, оказать на него влияние, раскусить, в конце концов!
— И какие же точки соприкосновения с афганцами удавалось находить?
— Они при работе с агентами одинаковые по всему миру. Деньги, личные симпатии к СССР, месть, наконец. Допустим, обращается к нам девушка-афганка, у которой душманы убили всех мужчин в семье, — бесценный источник. Но сразу возникает проблема: где в мусульманской стране с ней можно устраивать конспиративные встречи?
— Наверное, нужна женщина-оперативник, но в «Вымпеле» их вроде бы не было.
— Почти угадали. Зато женщины были в разных структурах советского контингента. В подробности вдаваться не буду. Однако, какого бы пола ни был афганский источник, все они нуждались в самой суровой проверке. С этим были проблемы, потому использовался тривиальный, но оправдавший себя ход. Если по данным источника наносился БШУ (бомбоштурмовой удар), то у нас было жёсткое правило: на БШУ в вертолёте огневой поддержки Ми-24 летел сотрудник, который работал с агентом. Иногда, тщательно закутав, чтобы никто лица не увидел, в полёт брали и самих агентов. Чтобы своими глазами смотрели, кого они подставили под удар. 
— А снабжали «Вымпел» по каким-то спецнормам или на общих основаниях?
— Как всех. Мы стояли в нескольких километрах от Джелалабада, первые полгода жили в палатках на 12 человек: деревянный настил, армейские металлические кровати и противомоскитные сетки. К вечеру настил был усыпан мошкарой, но утром было чисто — всю живность сжирали тарантулы. Через полгода перебрались в дом из камня. Стало чуть полегче ещё и потому, что нас постоянно обстреливали, а камень хоть какая-то защита. Сперва жили на одних рыбных консервах, потом стали покупать баранину у афганцев.
В «Вымпеле» каждый должен был уметь всё, но ещё и на чём-то специализироваться: оперативник, снайпер, радист, подрывник.
Бонд. Советский Бонд
— Получение боевого опыта в Афганистане — это здорово, но ведь изначально «Вымпел» создавался совершенно для других целей.
— Как было сказано в руководящих документах, «для выполнения специальных задач за рубежом в предвоенное и военное время». Так что основной задачей «Вымпела» была работа против «главного противника» — США и стран НАТО. Поэтому в отряде преподавали английский, французский, немецкий, испанский языки, а также арабский, урду или пушту.
Начальник Управления нелегальной разведки КГБ генерал-майор Юрий Дроздов, создавший «Вымпел» в 1981-м, как-то сказал, что подготовка бойца обходилась государству дороже, чем подготовка космонавта. В «Вымпеле» каждый должен был уметь всё, но ещё и на чём-то специализироваться: оперативник, снайпер, радист, подрывник. Потом пошла ещё более глубокая специализация — боевые пловцы, парашютисты, дельтапланеристы, «горники». Базовыми дисциплинами были физподготовка, стрельба, рукопашный бой, иностранные языки. Главное, нужно было сочетать почти не сочетаемые качества — оперативника и боевика. Опера ищут контакты, налаживают связи, это профессиональные «обаяшки». А боевик? Отчаянный, немного авантюрный тип, который с милой улыбкой может свернуть тебе шею. Это только в кино у Джеймса Бонда всё получается одинаково хорошо. Хотя и у нас под конец стало получаться. Несколько десятков идеальных диверсантов-международников мы всё-таки подготовили. А потом СССР приказал долго жить.
В общем, на Западе поработать «Вымпелу» так и не удалось — всё больше в Африке — в Анголе, Мозамбике. Но, возвращаясь к Афганистану, практиковавшееся там создание «лжебанд», то есть спецподразделений афганской госбезопасности ХАД, которые маскировались под моджахедов, — чем не оперативно-боевая работа для предвоенного периода?
Время антитеррора
— Говорят, при подготовке бойца «Вымпела» были такие учения: надо без денег и документов доехать от Москвы до Владивостока и «условно заминировать» тамошний порт. Взрывчатку тоже надо было где-то раздобыть.
— На самом деле ничего особенно сложного в этом упражнении не было. Как в СССР бесплатно прокатиться из пункта А в пункт Б, прекрасно знали даже студенты и «бичи». Сырьё для взрывчатки можно было легально приобрести в крупном хозяйственном магазине. Куда более серьёзные учения начались после того, как «Вымпел» из диверсантов превратился в подразделение прямо противоположной направленности. Целый ряд учений в нулевых годах был посвящён проверке безопасности атомных электростанций и других ядерных объектов. На все из них, в том числе на объекты Федерального ядерного центра Арзамас-16, мы смогли проникнуть и силовым, и оперативным путём. Теперь выявленные бреши, конечно, закрыты.
Приказа на штурм Белого дома не было ни в августе 91-го, ни в октябре 93-го.
— Московский Белый дом дважды сыграл в истории «Вымпела» важную роль. Один раз — роковую. Как вообще спецподразделение может отказаться выполнять распоряжение первого лица государства?
— Я глубоко убеждён: спецназ обязан выполнять приказы президента. Но дело в том, что приказа на штурм Белого дома не было ни в августе 91-го, ни в октябре 93-го. В первом случае не было вообще ничего. Во втором было некое устное распоряжение Бориса Ельцина, но мы сказали: «Приказ на стол!» Я сам лично участвовал в разработке положения о группе «Вымпел» и могу подтвердить, что задействовать её можно было только по письменному приказу.
В 91-м году группу не разогнали. Как выяснилось, мы защищали нарождающуюся российскую демократию. А вот второго раза нам не простили — передали в МВД. Обратно в ФСБ мы вернулись только в 98-м. 20 лет прошло, но тот «Вымпел» мне до сих пор жаль, такой группы больше не будет!
— Создать невозможно?
— Судя по успешным действиям армейских Сил специальных операций в Сирии, подготовка «штучных» бойцов государству вполне по плечу. Другой вопрос, что нынешняя Россия не ставит перед своими спецслужбами задачи осуществлять спецмероприятия на территории иностранных государств в мирное время. Не ставит — и слава богу!
