Ирэн Булатова: Жители Пугачёва ведут себя, как настоящие… кавказцы

А дело было так. Один негодяй соблазнил и изнасиловал девушку. Она позора не перенесла и повесилась. Парня вычислили без всякой милиции за полдня. После похорон в городке в 20 тысяч человек собрался митинг примерно в 10 тысяч. Вышли все, включая младенцев на руках матерей. Дома остались лишь немощные старики и лежачие больные. Они не перекрывали федеральных дорог (а они поблизости были), не выступали — всё уже было сказано на похоронах, они все вместе молча пришли к дому насильника. Рассказывают, что к тому времени семья уже собрала чемоданы и понимала, что им предстоит. Вышел старший фамилии пострадавших и сказал несколько слов старшему рода убийцы. Тот низко склонил голову и вошёл в дом. Формально насильник не был убийцей. Попади дело в руки нынешних юристов, он бы даже не сел, а так — 12 лет за изнасилование и доведение до самоубийства. Но в кавказском сообществе есть свои законы, и с ними ни суды, ни адвокаты не спорили. И этот негласный закон гласил — виновника выдаёте, и мы сами решаем, что с ним делать (просто сдали милиции). А вся семья должна быть немедленно выселена! Более того, в XIX веке ей бы отказали в возможности поселиться хоть где-нибудь жители всех ближайших населённых мест. А если бы их всё-таки пожалели и разрешили поселиться на окраине, то с семьёй бы никто не стал общаться. Такова цена ошибки — полное «выключение» из сообщества, невозможность детям из этой семьи жениться или выйти замуж, даже быть похороненным как все — на местном кладбище. Требовались годы, полное смирение и подвиги во имя других людей, чтобы снова сидеть хотя бы на краю общей родовой скамьи…

Те 10 тысяч у ворот насильника лет на 30 исключили кровавые преступления в том городке. Да, крали, да, увечья друг другу наносили, но страшного насилия больше не было. Старики ещё вспоминали, что у виновных был выход, их могли простить. Но для этого члены семьи должны были попросить всех своих родственников пройти с ними скорбный путь: НА КОЛЕНЯХ ползти к дому пострадавших и молить о прощении!!! И впереди должны были бы ползти старики, а позади — причитающие женщины. Но ради насильника на такое никто бы не пошёл! Ради случайно оступившегося, например, как Мирзаев (да, он убил, но непреднамеренно!), пошли бы. Но если бы Мирзаев ударил второй раз и лежачего — никогда. Мой папа один раз был в таком строю. Нет, на коленях они не ползли, но человек 100 пошли просить прощения за молодого родственника, который на просёлочной дороге ночью не заметил на обочине пьяного и задавил его. Семья погибшего ни о чём не просила, они всё понимали. Тем не менее обычай был соблюдён и публичное прощение получено. Даже дела не завели.

Беда в том, что сам Кавказ сильно изменился. Все эти саморегулирующие законы, внутренние барьеры, препятствующие совершению преступлений, сметены. Кавказцы придумывают фейковые обычаи, типа хиджаба для женщин или стрельбы на свадьбе, а суть традиций и их нравственная составляющая утеряны…

Жители Пугачёва возвращают местных кавказцев в нормальное «правовое русло» — требуют выдачи преступника и полного выселения. В чём отличие? В том, что любой закон, даже кавказский и неписаный, должен быть общим для всех де-юре и точечным де-факто — наказывать конкретного человека за конкретное преступление. Не обобщать, не оправдывать и быть уверенным в наказании. С последним как раз и проблемы. Никто не уверен в наказании, никто не уверен, что через несколько месяцев убийца не появится на фото в инстаграмме у известного лидера северокавказской республики. По-моему, именно это хотят нам сказать жители города.

	Ирэн Булатова Журналист

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции