Борьба за жизнь нерожденных детей ныне обрела второе дыхание. В дело пошли социальные сети и интернет-технологии. Казалось бы, надо только радоваться. Однако, подобные митинги и уличные а-ля протесты я оцениваю пессимистически.
Во-первых, для меня аборты и уличная борьба с ними – вещи почти несвязанные. Осуждая первое, я вполне критически отношусь ко второму. Аборт - убийство нерожденного ребенка - это зло и грех. Я от всего сердца желаю, чтобы абортов не было нигде и никогда. Но вот антиабортная деятельность - это своего рода тема благотворительности, и она вполне обсуждаема и сопоставима с другими видами доброделания.
Я смотрю на противоабортную пропаганду, как человек знающий мир некоммерческих организаций, понимающий, как и что в нем устроено и работает. Благотворительное сообщество в России прошло определенный путь и смогло найти действенные механизмы помощи людям и способы донесения до общества определенных идей. В этом контексте, уличная борьба с абортами больше смахивает на политические акции и даже на самопиар организаторов, чем на серьезные системные попытки что-то изменить и кому-то помочь.
Мало кто задумывается, что антиабортная деятельность - это ответственное дело, у которого должна быть не только декларируемая цель, но и практический смысл, и регулярная системная организация. Достаточно упомянуть темы сиротства и донорства, чтобы увидеть тот серьезный профессиональный путь, что прошли благотворительные организации в своем развитии и вполне могли бы пройти защитники жизни нерожденных детей. Формально фонды «Подари жизнь» и «Волонтеры в помощь детям сиротам» начинали куда позже, чем был первый пик популярности темы защиты нерожденных детей. Однако, результаты несопоставимы.
Во-вторых, время привлечения внимания к этой теме прошло, если не сказать ушло. После падения СССР христиане получили свободу и вместе с ней они получили ответственность за свою проповедь. Верующие не могли молчать, не могли не донести до общества свое понимание человека и ценности жизни. В том числе, христиане выступили против абортов.
Наиболее значимая и до сих пор непревзойденная компания была в конце 90-х, если не ошибаюсь. Московское метро было завешано плакатами с изображением расколотой куклы. Думаю, все жители и гости столицы тогда узнали о церковной позиции. Но лозунги, реплики, эмоции не могут всерьез что-то сделать, сами по себе. Вполне ожидаемо и очень своевременно появилась в 2000 году Социальная концепция Русской Православной Церкви, где была предпринята попытка не только официально, но и через объяснение смысла и логики дать обществу христианский ответ, сказать не только о том, что христиане – «против», но и объяснить «почему». Я думаю, что еще 10-12 лет назад львиная доля информационной компании состоялась, тогда был заложен фундамент для развития антиабортной деятельности, появились несколько православных организаций. Но, к сожалению, с тех пор ничего более серьезного не произошло. Большей частью, борьба с абортами так и осталось в виде разрозненных и спонтанных уличных акций и митингов.
В-третьих, в отношении к уличной антиабортной деятельности до сих пор остается неясным адресат протеста и ожидаемые последствия. В 90-х годах прошлого века простая пропаганда была нормальной. Важно было привлечь внимание общества, взрыхлить почву. С тех пор трудно, а может и невозможно найти девушку или женщину не знающую, что аборт для православных христиан – убийство и грех. Насколько мне известно, большинство абортов совершаются из-за давления и манипуляции со стороны близких и врачей. И на эту ситуацию никак не может повлиять пропаганда о ценности жизни. Врачи манипулируют девушками, если им проще лечить их от чего-либо, не думая о беременности. Родственники или бойфренды (нередко мужья) не хотят обременять себя, даже если нужно пожертвовать жизнью нерожденного младенца. Я уверен, что в первую очередь можно и нужно обратиться к этим аудиториям, но для этого в принципе не подходит уличный акционизм.
В-четвертых, в борьбе с абортами, как и в теме с гомосексуализмом, православные попадают в сложную и заведомо проигрышную ситуацию. В российской общественной системе нет понимая греха.
Христиане справедливо чувствуют обязанность сказать свою позицию, но говоря, как бы переходят границы и оказываются непонятыми. Закон позволяет аборты, врачебные предписания порой их требуют, интернет сходу предлагает десятки вариантов сделать это быстро, безопасно и недорого, даже добавляет, что «все включено». Общее мировоззрение, пропагандируемое государственными телеканалами, транслирует ничтожность цены человеческой жизни. Заведомо известно о чудовищно низком качестве жизни или сиротстве тех деток, что так и не родились. Для очень многих, решившихся на аборт, все это перевешивает любые православные аргументы. В этой истории, опять же, речь должна, прежде всего, идти о примере семейности и заботы о семьях.
В-пятых, на фоне антиабортных уличных пропиаренных акций, мне не известны протесты за повышение качества жизни живых, но очень несчастных детей. Показательно и парадоксально, что некоторые «авторитеты» в борьбе с абортами активно выступили «за» запрет на иностранное усыновление детей-сирот. До сих пор в России есть места, где больные неходячие дети гниют заживо, не говоря о чудовищно низком развитии и образовании в очень многих сиротских учреждениях. Видеть свою роль в том, чтобы на митинге убеждать женщин рожать, а потом отойти в сторону - для нашего времени вставшей на ноги благотворительности – слишком мало, если не сказать ничто.
И последнее. В моем восприятии, антиабортные уличные акции противоречат моему опыту христианского служения. В них почти нет места личности, живому диалогу, ответственности. Да, аборт - безусловное зло и трагедия, но нельзя забывать, что он так же интимен, так же таинственен как и... рождение. Где-то в глубине, в самой глубине произволение на аборт, даже принятие этой мысли - это богоборчество, отвержение жизни и счастья. Так же как рождение - это послушание Богу, принятие дара жизни и любви. Волеизъявление на то и другое глубоко лично, оно делает человека ранимым и беззащитным. В семье тайна зачатия и рождения покрывается любовью и заботой ближних. При убийстве нерожденного младенца тайна греха скрывается глубоко и закрывается толстой скорлупой страха или окамененного нечувствия. В обе эти тайны нельзя проникнуть без безграничного доверия, сочувствия и желания оказать помощь словом или делом.
Я прекрасно понимаю, что акции как привлечение внимания к чему-либо необходимы. Но если за привлечением внимания не стоит никаких тылов, как некоего пространства доверительного общения и оказания реальной помощи, если те, кого увлекли листовки, больше никому не нужны, если они оцениваются не более как ящики, в которые вложили нужную информацию, то такие акции я воспринимаю пессимистически. Акция – это не более чем антенна на крыше дома. Если нет фундамента, нет дома, нет крыши – антенна абсолютно бесполезна.
 |
|
|
Юрий Белановский, Руководитель cоциальных проектов фонда |
|
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции |
