Юрий Латецкий до 25 лет был таким же, как все. Отслужил в армии, занимался спортом. Стычка с хулиганами в электричке лишила его ног. И в двадцать пять лет он научился жить заново.
Не на того напали
«Я только демобилизовался, был 85-й год, – вспоминает Юрий трагедию, – ехал из Октябрьского района к родственникам под Свердловск. Одет был по-модному, в искусственной дублёнке с толстым мехом, шапке ондатровой. У нас в Октябре ондатры совсем ручными были, их пруд пруди, ловил прямо на огороде. Для меня мех этот ценности не представлял, а для других был страшным дефицитом». Юрий Латецкий вышел в тамбур электрички покурить. Подошли семеро. Нож к ребру: снимай шапку и дублёнку. «Ребята, вы не на того напали, – уже докуривая, Юрий хотел пойти назад, в вагон. – Давайте разойдёмся по-тихому».
Один из нападающих попытался ударить. Латецкий, обладатель второго разряда по боксу, раскидал молодчиков в разные стороны. Вернулся в вагон. Сел на сиденье – нервы на пределе, опять бы покурить выйти. «Да не ходи ты туда, – схватила его за рукав женщина с корзиной яблок с соседнего сиденья. – Вон, сядь назад да покури, никто и не заметит».
Но Юрий вышел, а те семеро вернулись. «Они поняли, что со мной не справятся, – закуривая, вспоминает Латецкий. – Я только встал между вагонами, они навалились, схватили меня, как мешок, и вытолкнули с электрички. А по соседним путям шёл встречный поезд. Под него я и влетел. Помню, ещё подумал: главное, чтоб голову не отрезало».
Умирать передумал
Юрий пришёл в себя, кажется, через несколько лет. Оказалось, прошло лишь полчаса. Электрички разъехались в разные стороны. Латецкий мчался в карете скорой в ближайшую больницу. Сознание больше не терял. Слышал, как переговаривались врачи: не жилец, хоть и нашли очень быстро. «Я не мог понять, что со мной произошло, почему не чувствую ног, – говорит он. – В больнице мне не пытались даже вернуть ноги: не умер бы, уж не до хорошего, я столько крови потерял». Юрий не умер. Но лишился обеих ног. Полностью. Ему было 25 лет. Молодой перспективный спортсмен, водитель категорий В и С вмиг превратился в беспомощного инвалида.
«Когда меня из госпиталя выписывали, все медсестрички плакали, – вспоминает Юрий. – Я ведь там самый молодой, самый весёлый был. Поддерживал их на дежурствах и больных после операций, анекдоты травил. А хулиганов тех по сей день не нашли. Приехал я домой, в Октябрьский, и тут самое страшное началось. Я ж охотник был, рыбак. Друзья собираются на утку пойти, а я лежу, для меня проблема самостоятельно до кухни добраться, чаю себе налить, какая там рыбалка. Как-то лучший друг заскочил перед охотой, повидались, говорит, заеду вечером. Я взял ружьё, думаю, жаль, не попрощались, но до вечера я ждать не буду. А он вернулся. С порога всё понял. Схватился за рукоятку, давай вырывать. Орёт на меня: ты что, моли бога, жив остался, стреляться он собрался! Выпили мы с ним по стакану. И я умирать передумал».
«Увидел Таню – решил, что женюсь!»
«Двадцать пять лет назад у нас в стране инвалидов не было, – говорит Юрий. – То есть были, конечно, но никто на нас внимания не обращал. Никаких там пандусов, мы и слов таких не знали. Любое действие, для обычного человека элементарное, для колясочника было преодолением препятствий. Чтобы мне выехать из дома на улицу, нужна была помощь мамы: коляска не входила в проём, мы доезжали на ней до дверей, потом мама меня подсаживала, я оказывался на крыльце, а затем тянули ко мне коляску боком, она со стороны дома, я снаружи. Выходила ко мне сама, мы ставили коляску на колёса, мама помогала мне залезть на неё, и я мог чуть-чуть поездить вокруг дома. Звал маму, так же мы попадали назад, в комнату». Единственное, что государство предоставляло инвалидам, – услуги протезирования. «Я когда за протезами в ортоцентр попал, ужаснулся поначалу, – вспоминает Лабецкий. – Там люди без рук, без ног стараются как-то выживать, смысл жизни в чём-то находят. Кто шьёт с помощью рта, кто культями рисует. А я – у меня же руки есть! Мне даже стыдно стало за своё уныние».
Облюбовала Юрия соседка по палате. А у него никак к ней душа не лежала. Женщина же просила всех своих знакомых свести её с молодым парнем. «Как-то меня медсестра к телефону зовёт, – рассказывает Юрий. – Я говорю: кто? Тётя из Копейска. Какая тётя? У меня в Копейске нет никого. В общем, оценил я юмор звонившей – решил, съезжу, познакомлюсь, раз тётей назвалась. Потом узнал, что это моя несостоявшаяся попросила подругу поговорить со мной. Увидел Таню – сразу понял, женюсь, – продолжает Лабецкий. – Она такая милая, крошечная выехала ко мне на коляске, а я на протезах пришёл, метр шестьдесят пять ростом. Проговорили с ней целый день. Оба поняли, что уже не расстанемся. Танюша же тоже родилась здоровой, её после неудачной прививки в детстве парализовало. Родители хотели судиться, а врач прибежала к ним, в ноги упала, говорит: четверо детей, не губите. Они её пожалели». Юрий приехал к маме, познакомил с невестой. Та сначала расстроилась: старше девушка была на целых 11 лет. Но сын сказал, как отрезал: старше, зато умнее и опытнее. «Мы с Таней за 25 лет жизни не поссорились ни разу, – рассказывает Юрий. – Я очень её любил. Помогал, всё делал, чтоб ей легче по хозяйству приходилось. Мы в «хрущёвке» жили. Проёмы маленькие, на кухне не развернуться. Ей обед готовить – а коляска не поворачивается, места нет. Я тогда всю квартиру для Танечки переделал».
Работы – море
После свадьбы Юрий увёз Таню в путешествие. На своём авто, переделанном самолично, они исколесили пол-области. Вернувшись, Юрий как кормилец стал искать работу. «У меня много умений было, – вспоминает он. – Я открыл мастерскую по ремонту обуви в оживлённом месте. Меня вся округа знала, многие друзьям рекомендовали. Зарабатывал неплохо. А потом счастье пришло в дом – Танечка мне сына родила, Семёна. Сейчас ему уж 25, работает, хлеб возит в Курганскую область».
В девяностые Юрий с Татьяной организовали риэлторскую фирму. Работали на дому. Клиенты натолкнули на мысль о ещё одном бизнесе: многие просили помочь с переездом. Юрий купил «Соболь» и занялся грузо- и пассажироперевозками. «Я удивляюсь здоровым людям, – улыбается Лабецкий. – Работу найти не могут. Работы – море. Я себе нахожу столько дел, что суток не хватает всё выполнить. Дверь новую железную поставил дома. Пандус опять же сам сварил, установил в подъезде. Я знаю, многие колясочники ждут, когда им быт наладить помогут власти. Чего ждать? Надо самому о себе заботиться. Дом перестроил, на машину перешёл. Вывел тормоза на ручное управление. Сам всё варил. Я даже Тане приспособление такое сделал, типа скейта, чтоб ей удобней было заезжать на коляске в машину. Был и сварщиком, и сапожником, и плотником, и судьёй соревнований, и водителем вот сейчас. Мальчишки как-то прибежали со двора: дядя Юра, поучи нас боксу. Почему нет? Показал основные удары. Потом пригласили судить соревнования дворовые, не только по боксу, я же вообще спортсмен бывший».
Гаишники снимают шляпы
Надев протезы на ноги, Юрий берёт трость и идёт к своей кормилице – машине. Система управления в «Соболе» оборудована именно для своего хозяина. Его же руками. Но если не знать, что Юрий лишён ног, водитель выглядит, как здоровый человек.
«Меня сколько раз гаишники за почти тридцать лет за рулём останавливали, у всех глаза на лоб, – рассказывает Юрий. – Как узнавали, что ног-то нет у меня, руку жали. У меня ведь ни одного нарушения за столько лет. А они говорят: у всех ноги есть, а водить не умеют. Ну ты, батя, даёшь. И долго-долго пытаются понять, почему у меня выведено на ручное управление два тормоза и как можно вообще нажимать на педали протезами».
Дождаться внука
Танюша умерла в канун нового 2013 года. Она очень мечтала погулять на двадцатипятилетии сына Семёна. Но проклятый рак унёс 61-летнюю женщину молниеносно.
Юрий с Семёном остались одни. «Сейчас мечты об одном, как у всех людей, наверно, – рассказывает Юрий. – Сына женить, внука дождаться. Жаль, Танюша не дождалась».
Маковые слезы: истории реабилитантов фонда «Город без наркотиков» 
Юная студентка спасала жизни десятков стариков 
