С начала ноября и по апрель месяц вот уже девять лет столичные вокзалы объезжает видавший виды автобус ЛиАЗ-677. Каждую ночь, без выходных и праздников, включая церковные, три бригады добровольцев отправляются на поиск бездомных: кормят, отогревают, помогают лекарствами и самое главное – пытаются дать возможность выкарабкаться с человеческого дна, где волей-неволей оказались самые разные люди.
Бригада, с которой отправился в путь корреспондент АиФ.ru, носит первый номер и по чудесному совпадению дежурит обычно и в новогоднюю ночь, и в Рождество, и в Крещение. «Вот такие мы передовики производства, – шутит бригадир экипажа Владислав Яралов, – и в «свои» праздники работаем и в „чужие“». Военному пенсионеру Яралову за сорок, он производит впечатление крепкого, уверенного в своих действиях русского мужика, который за словом в карман не полезет, но при этом почём зря ругать никого не будет. «Я должен очень многим людям в этой жизни, но многих давно нет в живых, других я, по всей видимости, уже не увижу. А это служение – не самый плохой способ вернуть хотя бы часть из долгов», – говорит он о своём приходе к религии и работе с бездомными.
Кроме него, в «бригаду» входит два врача – Дмитрий и Ольга, а также водитель. Дочка Владислава Анжелина тоже помогает по автобусному хозяйству, но присутствует здесь, скорее чтобы быть под присмотром. «Я беру её сюда на работу, чтобы просто не спускать с неё глаз», – признаётся позже Владислав и говорит, что это из-за проблем девочки со здоровьем. Общается с журналистами, коих в период морозов бывает порядочно, тоже он. Остальные участники трудового коллектива не столько отмалчиваются, сколько предпочитают экономить силы. Большинство из них, включая тех, кто дежурит во «второй» и «третьей» бригадах, работают на двух – трёх работах, так что времени на сон остаётся немного. «Я вот, конечно, говорю, что Димитрий у нас ленивый и всё никак диссертацию написать не может, – вводит в курс дела Владислав, – но если с другой стороны посмотреть, пашет как ломовая лошадь». Дмитрий скромно улыбается. За время работы он и вправду не только собрал багаж знаний и практики по основной специальности – педиатр, – но и превратился в «специалиста по экстремальной медицине».
Начало пути
Теоретически автобус должен отправиться в рейс от Нижнего Сусального переулка в 21:00, но в этот раз из-за мелких накладок «милосердовцы» припозднились. За полчаса у автобуса успела вырасти очередь из разного рода привокзального люда. Большинство с пожитками и в подпитии. Выбираю наиболее презентабельно выглядящего из них и пробую завязать знакомство.
Мужчина лет 45 представляется Александром, от большинства собравшихся его отличает приличный внешний вид, связная речь и чисто выбритое лицо. Об автобусе он узнал от каких-то знакомых, а на улице оказался по вполне банальному поводу. Два года назад выгнала жена. С тех пор живёт по знакомым или в подъезде. Решать юридические вопросы уже отчаялся и просто надеется выжить. «Подрабатываю самыми разными способами – от разнорабочего до телевизионных массовок», – говорит он. Прождав ещё 15 минут, он ушёл, отчаявшись. Как оказалось, зря. Едва только Александр скрывается за поворотом, в толпе бродяг начинается бурление, а затем они выстраиваются в кособокую колонну. Она периодически съезжает на проезжую часть, где то и дело проезжают дорогие иномарки.
В сотне метров от автобуса и дезинфекционной станции, где он припаркован, россыпь кафе и ночных клубов. В некоторых из них на светские рауты и танцевальные вечеринки любит собираться московская богема. Арт-центр «Винзавод» тоже расположен неподалёку.
У задней двери автобуса тем временем Владислав проводит «фейсконтроль». Порой он выглядит даже строже, чем в гламурных заведениях.
– Я тебе говорил, чтобы ты больше не приходил. Никогда вообще? Говорил?! Свободен! Следующий.
– Так, кто там у нас? – изучает очередного клиента Владислав. – Судя по документам, Двоеглазов. Действительно, оба глаза на месте. Проходи!
– А у тебя талон от врачей почему за вчерашнее число? И не надо врать, – обращается он уже к другому. – Пользуешься тем, что прошлая смена забыла талончик изъять. Так уж и быть, сегодня пропущу, но смотри. Со мной этот фокус не пройдёт. Либо ты сам начинаешь помогать себе, и мы содействуем, либо забудь сюда дорогу.
Остался за бортом бездомный с глазами навыкате и жесточайшим перегаром по имени Илья. Его ситуация и вовсе трагикомична. Бывший подопечный, а позже и сотрудник «Милосердия», которого решили вернуть к нормальной жизни, по-человечески жить не захотел, вновь покатился по наклонной «с таким треском, что шум по всей службе пошёл». Теперь он уже и не помнит, сколько раз лежал в наркологии, и будущее его, скорее всего, печально.
«Есть, конечно, уникумы, но, как правило, обычно люди сгорают за год – два, – рассказывает Владислав, пока «подопечные» рассаживаются в автобусе, а водитель готовится к отправлению. – Алкоголизм, условия жизни, заболевания. А вообще, можно сказать, что ситуация с бездомными выправилась в соматическом плане. Хронических бродяг стало меньше, зато стало сложнее с «социальными». Стало больше людей, которых вышибли по разным причинам из дома (уехал на заработки, вернулся, а дом захватили и т. д.), или тех, кого на вокзале обобрали или дали по голове в подворотне».
«А вот, кстати, и яркий представитель российского бездомного, – произносит Владислав, указывая на одного из постояльцев автобуса, комфортно развалившегося на сиденье. – Витя у нас лет семь уже катается». «А Вача?» – интересуется Дмитрий. «Вача? Года четыре максимум, – отвечает Яралов. – Не объяснишь же человеку, что пока ты до дома не доехал и не переступил порог, то, что ты заработал, ты не довёз! Твой «финансовый Сталинград» ещё не закончен. Для «вокзальных» ты – добыча. Они могут азалептина (медицинский препарат – прим. ред.) в бутылку «набузовать». Стакана этого пойла хватит, чтобы тебя сделать инвалидом, если ты вообще выживешь. Нет, всё ещё доверчивые люди попадаются и их много», – делится Владислав. Автобус трогается и через пять минут останавливается у храма. Свет в секции, отведённой для работников (внутри автобус разделён на два отсека), гаснет. Бригада поднимается и начинает читать молитву, голоса за перегородкой, где разместился беспризорный контингент, затихают. Свет снова зажигают, а автобус трогается с места под дружный финал: «C Богом!».
Ночной дозор
Владислав показывает анкету. В ней данные на каждого бездомного, который поступил на борт сегодня. Имя-фамилия-отчество, дата рождения, документы и паспорта (обычно их нет), причина обращения (чаще всего это жалобы на здоровье). Тут же выясняется, что у «подопечного» Двоеглазова чесотка. Впрочем, заразы дозорные не боятся. Шутят, что к ним не приклеится. Первая остановка – Курский вокзал, но уже с противоположной стороны, у трамвайного кольца. Дмитрий и Ольга отправляются на обход территории. Из него они возвращаются минут через десять «пустыми». Замерзающих не обнаружено. Едем дальше – на Павелецкий вокзал. Теперь в обход идут уже Владислав и Дмитрий, Ольгу решают больше по морозу не гонять, как бы не простудилась.
– Долго находиться на морозе трудно, да ещё и с вокзалов их последнее время гоняет охрана – большая часть бездомных сейчас рассредоточилась вне центра города, они забились сейчас по тёплым подвалам и чердакам, другим укромным местам. Ну, или на метро катаются, пока оно ходит», – объясняет Дмитрий причину отсутствия клиентов. Именно по этой причине автобус порой не делает остановок на Белорусском, Савёловском и Рижском вокзалах. Там прятаться от холода бездомным практически негде и самая немилосердная охрана. Тем не менее каждый закоулок привокзальной территории Владислав и Дмитрий осматривают с особой тщательностью.
«Раньше мы работали, в основном, с маргиналами. Так получилось, что и надпись на автобусе «Православная служба Милосердие. Помощь бездомным» появилась поэтому, – продолжает свой рассказ Владислав. – Фактически задача изначально была не в том, чтобы кого-то накормить и обогреть. А в том, чтобы не дать замёрзнуть насмерть. Даже в те годы о хлебе и греве было кому позаботится, тем более сейчас. Одних ДНПБ (домов ночного пребывания бездомных – прим. ред.) по Москве восемь штук. Другое дело, что они всеми руками и ногами отпихиваются от мыслимых и немыслимых «клиентов», но это уже не наши проблемы».
«Мы же принимаем людей, которые нуждаются в помощи здесь и сейчас, – говорит бригадир, проходя по подземному переходу мимо выпивающей самопальное спиртное компании личностей крайне сомнительного вида. – Поначалу да, было так, что были такие «устоявшиеся бездомные». Сейчас ситуация кардинально другая. Теперь мы больше сосредоточены на соцреабилитации. Это второе направление деятельности службы».
В разговоре всплывает тема других организаций, поддерживающих нуждающихся.
«Работы в поле так много, что любому «конкуренту» радуешься, – признаётся Владислав. – Очень часто бывает, что муниципальные организации, которые занимаются профилактикой бездомности, отправляют к нам людей на предмет помочь с билетами до дома. У них реакция от момента поступления человека до его отправки может достигать
У вестибюля метро Владислава и Дмитрия ждёт помощь. «Сами мы готовить еду по закону не можем, – говорит Дмитрий, забирая из припарковавшейся «газели» дополнительный паёк. – Так что наши контрагенты, которые работают в той же сфере, передают еду, которая осталась у них на точках после кормления». Такие вещи, равно как и продвинутую медицинскую помощь, по словам Владислава, сложно сертифицировать. «Милосердовцы» боятся не столько самой сертификации, сколько её «коррупционной составляющей». Так что пока обходятся чаем и продуктами быстрого приготовления, преимущественно лапшой и растворимым картофельным пюре.
Киевский вокзал. Опять идём на обход. По возвращении Дмитрия и Владислава ожидает несколько подопечных. Забирают они только одного. Оставшиеся безуспешно взывают к совести и высшим силам, после чего неожиданно срываются с места и чуть ли не галопом бегут на последний рейсовый автобус. «Того, который из них самый громкий, зовут Кикич, – поясняет Владислав. – Он где-то здесь обретается. У него вполне, с точки зрения маргинала, налажен быт, но при этом проблемы со здоровьем. Причём такие, что, что бы он ни обещал, каждый раз заканчивается одним и тем же. Приезжаем на конечную точку маршрута, открывается дверь автобуса, и Кикич берёт низкий старт и мчится, сбивая всё на своём пути в сторону перехода, чтобы в хитрой палаточке купить напиток богов «Виноградный день». Он этой амброзией заливается, и больше ничего не болит».
Социальный паразитизм и суровые методы
«Социальный паразитизм мы вынуждены воспитывать суровыми методами, – жалуется Владислав. – Я бы кой-кого из тех, кто на Сусальном в автобус сел, в другую погоду и не взял. Знают, скоты, что пьяных в автобус должны не брать, но всё равно приходят. Знают, что в такой мороз их никто от автобуса не отгонит просто потому, что помрут, и мы свою миссию не выполним. А нажираются они просто потому, что не хотят бросать. Конкретный, яркий, наглый, выпуклый пример социального паразитизма».
Лично он уверен, что бороться с этим без «замечательной программы ЛТП» (лечебно-трудовых профилакториев) невозможно. «Да, она вроде нарушает какие-то права человека, если посмотреть на вопрос по-либертариански, – продолжает Владислав. – С другой стороны, очень интересная вещь упускается. Если у тебя есть права, то автоматически появляются и обязанности, зеркальные этим правам. Раньше ЛТП алкаши безбашеные боялись, как огня. Почему? Это весьма жёсткая система. Во-первых, там весьма малолюбезными методами лечили, во-вторых, заставляли работать, в-третьих, был достаточно жёсткий режим содержания. Полгодика в таком ЛТП достаточно было, чтобы сдержаться впоследствии. Подавляющее большинство граждан сегодня, упади рамки закона, пустятся в такие тяжкие, что мама не горюй. Закон удерживает – жёсткость. Так же и здесь».
В том, что человек без собственной на то воли вряд ли станет себе помогать, Владислав уверен. Для кого нищета и бродяжничество – беда, а для кого – удобный и комфортный образ жизни, который они выбрали сами. «Не надо никуда ехать, не надо доказывать, восстанавливать документы и статус, – рассказывает он. – А можно целый день жрать ханку и заниматься побирательством в поисках денег на эту ханку. А ночью можно побездельничать в комфортабельном автобусе. Вот эту логику мы пытаемся поломать».
Затем Владислав называет две «интересных и прискорбных цифры». Первая, радующая ему, как сотруднику службы «Милосердие», душу и глаз, –
«То есть все остальные с переменным успехом ездили из смены в смену, – делает неутешительный вывод Владислав. – После этого говорить о количестве спасённых жизней как-то неправильно. У нас на счету 3500 провезённых социальных паразитов получается. Через нашего соцработника Романа проходит за год до 500 уникальных персоналий. И это за то же время. А летом эта цифра растёт. КПД автобуса, который пожирает серьёзный бюджет, выходит меньше, чем хотелось. Это наша вина, но мы делали и будем делать всё возможное, чтобы эту статистику выправить».
Разговор прерывает сильный стук в дверь в перегородке между двумя отсеками автобуса. Владислав приоткрывает её, чтобы выяснить, в чём дело.
– Сейчас включим. Сядь на место, – бросает он в темноту. – Минимум 17 градусов, а они жалуются, что холодно и просят включить печку. Ну, вот как это назвать?
Ближе к четырём часам утра той же компанией мы обходим площадь «трёх вокзалов». Клиентов в автобусе по результатам обхода не прибавляется. Возвращаемся к вокзалу на улицу Казакова, и бригадир объявляет отбой до половины восьмого.
Момент истины
За час до официального подъёма Ольга и Дмитрий принимаются за подготовку завтрака, бригадир тем временем отдыхает на импровизированной спальной полке из деревянной двери, перекинутой через поручни. Из картонных коробок извлекаются ёмкости с картофельным пюре, режется хлеб.
По пластиковым стаканчикам разливается чай. Подопечные из заднего отсека чуют запах горячей пищи и начинают просыпаться. Трапеза закончена, и приходится покидать автобус, как бы ни хотелось остаться. «Сейчас наступает момент истины, – предупреждает Владислав. – Посмотрим, сколько из них реально воспользуются предложенным шансом выкарабкаться. Сейчас они пройдут санобработку, после которой у них есть возможность обратиться к соцработнику».
Бездомные вываливаются на улицу тихо. И быстро растворяются в ближайших переулках. Кто-то, как вышеупомянутый Кикич, держит путь в ту самую «хитрую палатку» за алкоголем. Владислав грустно улыбается.
– Скажите, а мне дадут возможность позвонить? – обращается к нему один из оставшихся возле автобуса в ожидании открытия дезинфекционной станции, единственной, кстати, по словам Владислава, в своём роде на территории СНГ.
– Домой?
– Не, не домой. Я договорился с человеком, чтобы мне деньги прислали на билет.
– Дожидайся соцработника. Он тебе поможет…
Мужчина остаётся ждать, а через некоторое время вместе с другими коллегами по несчастью проходит на дезинфекцию. Кроме него, решать свои проблемы и, может даже, сделать шаг на пути в новую жизнь решаются ещё человек пять. Если сравнить с общим количеством пассажиров ночного автобуса «Милосердие» – крайне мало, но волонтёры не теряют надежду. «Мы даём шанс, а уж как им пользуются наши подопечные, это уж пусть останется на их совести», – вздыхает Владислав.
Если вы хотите помочь автобусу «Милосердие»:
Тёплую одежду, бельё и еду для бездомных можно принести по адресу Н. Сусальный пер., 4А, стр. 1
«Я готов кричать на всех углах, но не слышат» – волонтёр о том, как трудно помогать 
История бомжа Саши: школьная учительница помогла бездомному начать новую жизнь 
Американский бродяга за честность получил почти 100 тысяч долларов 
Приют в палатке: православные активисты помогают бездомным в центре Перми 
Враг природы. Чиновники лишили старика дома, сославшись на бобров 
