Что даст введение теологии в вузах?
Когда я вижу интервью о религии именитых писателей, артистов, ученых и даже самых всезнающих в нашем обществе людей – главных редакторов топовых СМИ, то честно говоря, порой становится за них стыдно. Ну вроде как образованные люди, авторитеты, а не знают, не понимают, не чувствуют азбучных истин. Вот, человек рассуждает всерьез о литературе, о политике, об экономике, и все это кажется мудрым и профессиональным. И вдруг, в своих богословствованиях он скатывается на уровень, чуть ли не беспризорника, проповедуя с важным видом несусветную чушь. Этого одного было бы достаточно, чтобы во всех вузах страны ввести православную теологию, ведь, хотим мы того или нет, но религиозные темы - одни из значимых в современном информационном пространстве.
Кстати, именно народное непонимания азов богословия создает благоприятные условия для появления и роста тоталитарных сект.
Сегодня, из-за религиозной безграмотности существуют некоторые конфликтные темы, а порой и мифы, благодаря которым все еще живо отрицательное отношение к христианству со стороны научного сообщества и образованной части общества. К примеру, распространено мнение, что богословие несовместимо с исторической наукой и тем более с естественнонаучными дисциплинами. Историки, имея свои представления о прошлом и зная не только добрую сторону церковной истории, не без оснований уверены, что им будет крайне затруднительно соотнести свои знания с рафинированной, а то и мифологической церковной проповедью. Естестеннонаучники, в свою очередь, справедливо опасаются, что должны будут разделять взгляды оголтелых креационистов и чуть ли не подписывать петиции против теории эволюции. Всего этого вполне можно было бы избежать, благодаря популяризации православного богословия.
Православное наследие во многом формировалась вне контекста современной культуры с ее креном в естественно научную область, оно мало коррелирует с сформировавшимися в научной среде методами дискуссии. Русское православие до сих пор не может достойно себя проявить должным образом и на понятном языке в современном мире. Недоступность богословия приводит к тому, что в нашем постсоветском обществе оно воспринимается, как кастовое знание, где мирянам делать нечего и где их голос никому не интересен. Думаю, что для большинства россиян теология - алогичное, внекультурное, ненаучное тайное знание, выраженное на «птичьем» языке. Дабы изменить сложившуюся ситуацию, очень бы хотелось, чтобы теология, подобно философии или психологии стала бы достоянием общественности.
В чем могут быть проблемы?
Главный вопрос состоит в том, можно ли считать теологию частью научного знания и как она соотносится с смежными областями. По аналогии с какой дисциплиной она могла бы войти в жизнь ВУЗов? Ответить на это недоумение станет возможным после того, как поставим более частные, составляющие его вопросы.
Во-первых, нет ясности, как соотнести с научным знанием главную особенность православного богословия, которое не ищет истину, но изначально обладает ей. Христиане настаивают, что им дана полнота богообщения и они имеют фиксированное Божественное откровение. По своей сути богословие не развивается, а постоянно находит все новые и новые возможности объяснить людям уже известные истины, данные в богообщении и отраженные в Библии. Развиваются, эволюционируют и меняются лишь способы выражения и личный, всегда уникальный опыт встречи и общения с Богом.
Во-вторых, если мы говорим о какой-то научной дисциплине, то говорим, прежде всего, о принятом в научном сообществе своде аксиом и правил гарантирующих универсальность этой дисциплины, ее языка, методов и принципов исследования. Да, у каждой дисциплины своя методология, но она универсальна не только для разных учебных заведений, но и для разных научных школ и даже для разных стран. Существует ли такой универсализм в православной теологии, сказать непросто.
В-третьих, немалой трудностью является не только отсутствие ясных и формализованных критериев истинности и ложности различных богословских учений, но и отсутствие критериев принадлежности каких-либо вопросов или чьих-то взглядов к самой православной теологии. Об этом я как-то писал в профессиональном сообществе.
В-четвертых, открыт вопрос, насколько православное вероучение строится в соответствии с законами современного научного знания? Или оно абсолютно самобытно и неповторимо? Чему его можно уподобить? Где-то я встречал сравнение православия с искусством, где главенствует принцип личного вкуса и личного авторитета. Православная теология многим представляется аморфным пространством интерпретаций и смыслов, которые зависят от точки зрения и позиции авторов или комментаторов. И у такой оценки есть серьезные основания. И законы логики и законы некоего развития и преемственности имеют порой слабое отношение к тем или иным областям богословия, которому в сравнении с естественно научными дисциплинами не хватает ясности терминологии, обозначения границ применимости, непротиворечивости, универсальности и т.д.
В-пятых, православную теологию трудно воспринимать, как науку по аналогии с иными областями знания из-за глубокой несогласованности между теорией (богословскими основами) и практикой христианской жизни. Уж слишком много было сказано и о процветании обрядовости и невежества и даже язычества. Практика отражена в бесконечных брошюрах и книгах с конкретными рекомендациями о мотиве, поведении, еде, отношении с людьми, воспитании детей, поклонении святыням и т.д. и т.п. И ко всему этому богословие имеет очень опосредованное отношение. Оно не в силах переварить эту информацию, не в состоянии как-то всерьез влиять на нее и на саму жизнь.
В-шестых, большая проблема в разрозненности и даже противостоянии различных внутренних православных учений. Безусловно, Священное Писание и некоторый фиксированный набор тем, отраженный в постановлениях наиболее авторитетных соборов признается большинством. Но даже такой раздел богословия, как учение об ангелах весьма полемичен, не говоря уже о проклятиях звучащих от оголтелых креационистов в адрес тех, кто не отрицает эволюцию. Вспомним и православных монархистов, имяславцев, обновленцев, экуменистов, академических богословов и т.д. Если подойти к этому серьезно и научно, то может получиться, что у каждой из этих групп свое православие.
В рамках православия мы имеем изобилие альтернативных параллельных, чаще всего самобытных «школ», направлений, течений, теорий и систем при декларируемой принадлежности к истинному православному учению. В постсоветское время были открыты сотни курсов, лекториев, семинаров, миссионерских школ, катехизических курсов, воскресных школ и все это почти никак не связано друг с другом и с ученой средой - семинариями и академиями.
Очень непростой вопрос, как эти альтернативные теории и взгляды будут уживаться в вузовском учебном курсе, ведь каждое течение имеет свои особые аксиомы, часто явно не сформулированные и не формализованные, свои особые термины или особое понимание терминов общего пользования. Отсутствует единый понятийный словарь. И, что очень важно, отсутствует соотнесенность многих понятий с современным общекультурным языком.
Быть ли теологии в вузах?
Многие из предлагаемых выше вопросов снимаются, если мы обратимся к уже имеющемуся примеру научной дисциплины, обладающей многими схожими особенностями. Я говорю о психологии. Ей присущи и отсутствие ясной и общепризнанной методологии, и размытость и противоречивость понятий, и обилие разных, а то и взаимно враждующих школ, и примат авторитетов, и большой разрыв между практикой и теорией и многое другое. Однако, все это не помешало найти подход к осмыслению этой области знания, как части науки и представления его, как учебной дисциплины. Важно, что перечисленные проблемы и трудности не отрицаются, они ясно и честно проговариваются, вопреки им психология живет, развивается и приносит пользу людям.
Думаю, по такому же пути может пойти и православная теология, если она, признавая свои недостатки или особенности, будет на равных существовать в пространстве научной полемики и не будет претендовать на статус некоего безапелляционного монолита-святыни, который необходимо лишь благоговейно принимать.
 |
|
| Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» |
