Прежде чем ответить на вопрос, определимся с понятиями и напомним основные вехи пензенской истории.
Насколько можно судить из сообщений СМИ, в начале ноября 2007 года около 35 человек заперлись в ожидании «конца света» в пещере недалеко от с. Никольское в Пензенской области. Все эти люди являются членами религиозной псевдоправославной организации «Горний Иерусалим», возглавляемой неким Петром Кузнецовым, который в пещеру не пошел. Эта история стала достоянием гласности благодаря родственникам кого-то из ушедших «под землю». Власти области оцепили пещеру и предприняли вполне корректные и правильные усилия для окончания «затвора» и организации необходимой помощи затворникам и их родственникам. В свою очередь, подключились и местные епархиальные власти. Молитва о затворниках, увещевания, привлечение духовных авторитетов Православной церкви и церковных специалистов-сектоведов — также своевременно было сделано. На данный момент около половины затворников покинули свое убежище. Петр Кузнецов взят под стражу, прошел обследование на предмет психического здоровья и признан невменяемым.
Основное отличие религиозных сект состоит в том, что они прибегают к обману и методам контроля сознания, чтобы подавить свободную волю человека и поставить его в зависимость от лидера группы. Чтобы сделать вывод о том, что та или иная религиозная группа на самом деле является сектой, недостаточно знать сводки СМИ, нужна серьезная религиоведческая и психиатрическая экспертиза её адептов и религиозного учения. Поскольку нет опубликованных экспертных психиатрических и религиоведческих заключений, то на данный момент можно лишь предположить, что «Горний Иерусалим» — это религиозная секта.
Религиозное сектантство как форма деструктивного культа и психологического насилия было и будет всегда, поскольку в основе его лежит манипуляция более слабыми личностями со стороны более сильных с той или иной корыстной целью: материальные ценности, жажда власти, удовлетворение запросов психически больного человека. В любом обществе есть некоторый процент психически слабых людей, стремящихся отдать ответственность, а вместе с ней и свободу кому-либо в обмен на умиротворение. Очевидно, что процент «сектантов» в нестабильные для общества периоды (каковой мы наблюдаем сейчас) возрастает, но, думаю, не может превысить 2-3% населения страны.
Я, как и многие мои коллеги, имея некоторый опыт работы с так называемыми «сектантами», попытаюсь сформулировать свое мнение. Психически слабые люди идут в секты, если в обществе для них нет возможности реализовать себя, если обществу они не нужны. Сказанное в определенной степени относится и к Русской православной церкви, которая теснейшим образом вплетена в общество, ведь и в ней по каким-то причинам не прижились пензенские затворники, не прошли определенного пути воцерковления и обучения, были отпущены в свободное плавание. Мне неоднократно доводилось слышать мнение, к которому следует прислушаться, что православие, как это ни парадоксально, — благоприятная среда для появления сект: дело тут не в Церкви как таковой, а в том, что Церковь оттянула на себя немалое число тех самых психически слабых людей, и при этом так и не смогла наладить просветительскую, душепопечительскую и социальную работу с ними. Ситуация усугубляется наличием тенденций к сектантству со стороны некоторых, хоть и немногочисленных, пастырей, о чем засвидетельствовало известное постановление Священного Синода от 28 декабря 1998 года.
Я не могу в цифрах оценивать развитие ситуации с сектантством в нашей стране, но уверен, что определенный порог насыщения достигнут и качественного роста сект не будет.
Случаи появления сектантов из церковной или околоцерковной среды как были, так и будут единичными. Дело в том, что сила традиции и спектр культурных и даже религиозных воззрений в Церкви довольно велики. Для человека, считающего себя православным, не так-то легко, да и нет нужды принимать решение об уходе из Церкви к тому или иному «учителю». Я очень надеюсь, что ситуация с пензенскими затворниками подтолкнет к некоторому развитию просветительской и приходской работы. Важно понять, что мнение и решения Священноначалия в этих вопросах правильны и вполне созидательны, дело в ресурсах и в реальных приходах. Особенно это касается провинции. Я надеюсь, что дело не ограничится «разъяснениями». Всем понятно, что практический ресурс церковных приходов обращен большей частью на богослужения. Значит, надо задумываться, как часть этого ресурса переориентировать на организацию приходской внебогослужебной жизни, на организацию социального и просветительского служения. Если такой вектор развития церковной жизни станет реальностью, то вероятность появления «православных» сектантов будет падать, но никогда не упадет до нуля.
Чем кончится пензенская история? Думаю, что, как только последний «пещерник» покинет свое убежище, почти все об этом забудут.
Автор - заместитель руководителя Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом монастыре в Москве.
