Но весёлая благодать не спешила снизойти ни на тех, кто участвовал в акции «Хватит кормить Кавказ», ни на тех, кто, как Тузик грелку рвал (к счастью, фигурально) бывшего спикера ФМС Константина Полторанина за высказывание о «белой расе».
Как уж тут не смешаться чувствам! Поборники дружбы народов разгневанно вопрошали тех, кто не понимал, за что так накинулись на Полторанина: «А вы что же, тоже против смешанных браков?» Вот, исключительно в качестве примера, хочу спросить, хоть и стесняюсь: пропагандируй экс-голос ФМС эти браки – он был бы молодец и герой с квартальной премией?
Может быть, пора уволить с работы всех антропологов и прочих специалистов, в работе которых, так или иначе, встречаются слова «раса» и «нация»? Ведь теперь мы знаем – одно неправильно подобранное прилагательное и ты клиент биржи труда.
И вроде бы расы есть, и нации, и национальности, – а слова уже практически запрещены. Как в том анекдоте про Вовочку и «жопу»… Вот любопытно, сожгли бы «Унесённые ветром», если бы Маргарет Митчелл вложила бы в уста своей героини что-нибудь о том, что под угрозой чёрная раса? Стала бы от этого вся книга иметь какое-то иное звучание? Просто из-за одной строки? Потому что работа Полторанина полетела к чертовой матери ровно из-за одного предложения.
Но ощущение от тех, кто даже в радиоэфире не стеснялся кричать о том, что «за такое не то что снимать с работы, за такое сажать надо», остаётся отвратительное. Толерантностью там и не пахнет. Там пахнет страхом сказать «чего не того», который мы с некоторых пор стали красиво называть политкорректностью. «Толеранты», как раскалённой плиты боятся межнациональных отношений как таковых, - и им совершенно не важно, добрые те отношения или напряжённые. Эти отношения напоминают ту свежую кучу, произведенную из того места, которое не давали произносить Вовочке, которую лучше обойти и не трогать, чтобы не узнать, как она на самом деле пахнет. Для «толерантов» межнациональные отношения напоминают злую бродячую собаку, которую ораторы хотят обойти, не встречаясь взглядом, чтобы псина не почувствовала их страх.
Почему нельзя собаку назвать собакой, а жопу, простите, – жопой? Почему люди не могут признать, что ситуация сложная (и речь сейчас не о Европе и не о «белой расе под угрозой»), и согласиться , что страшно всем? И Ивановым-Петровым-Сидоровым, и тем, кому эти Ивановы-Петровы грозят со ступенек Манежки?
В чём разница между национализмом Полторанина и митингом «Хватит кормить Кавказ», организованным, как пишет «Независимая газета», «малоизвестными организациями» - «Русским гражданским союзом» (РГС) и «Фронтом национального спасения»? Эти борцы за равноправие бюджетных вливаний заявили о своём мероприятие в мэрии – и там, видимо, не стали хватать их за руки и обвинять в межнациональной розни. Отдел толерантности взял отгулы? Ведь в рабочее время «толеранты» так горячо доказывают, что говорить «лица кавказской национальности» - это почти преступление!
Избирательная толерантность ещё хуже, чем её полное отсутствие. Потому что толерантность истинная не имеет границ, у избирательной же есть не только заградительные полосы с колючей проволокой под током, но и жёсткая вертикаль. Так что не надо обманывать себя – у нас нет толерантности, а есть лишь её политкорректная шелуха.
Ведь толерантность касается не только национального вопроса, но и свободы мнений. Политкорректность заключается в том, чтобы вежливо смолчать, а снег назвать не белым, а чистым.
Толерантный человек спокоен, внимателен и невозмутим, он ничего не доказывает с пеной у рта. Он не безразличен – просто всегда умеет поставить себя на чужое место. Много ли у нас таких людей? Не думаю. Стремимся ли мы быть толерантными? Я сомневаюсь и в этом. Может быть, мы такая несчастливая, несчастная - чуть не написала «нация» - страна, что ксенофобские подозрительность и враждебность нам, по сути, ближе толерантной доброты?
Уверена, что это не так. Просто толерантность плохо уживается со страхом и выбросами адреналина. Толерантность мгновенно пасует перед малейшим проявлением агрессии, потому что, увы, толерантность – это условное состояние. Неофициальное. Официальное называется политкорректностью. И когда на смену толерантности приходят инстинкты – в том числе и самосохранения, тут бороться бессмысленно.
В пасхальное воскресение я ехала по Звенигородскому шоссе в районе Ваганьковского кладбища. Движение застопорила кавалькада машин, разнообразно украшенных флагами Армении – очевидно, по поводу Дня памяти жертв Геноцида армян.
И я подумала, почему бы не всем быть толерантными и не испытывать ни грамма ксенофобии, глядя на этот парад национальной боли и гордости. Машины были полны исключительно мужчинами – крепкими, полнокровными ребятами, у которых явно все было в порядке и с силушкой, и с гормонами. Будь среди них девушки, я бы решила, что это свадьба. Но девушек видно не было.
И как не спрашивать себя о том, что толерантнее: признавать, что все мы разные или, что мы все – одинаковы?
На волне того, что в России называют толерантностью, из толковых словарей могут исчезнуть не только слова «раса» и «национальность». И в этой беспорядочной связи меня интересует одно: останутся ли рестораны? Можно ли будет смело признаваться, что сегодня ты идёшь в китайскую харчевню, а вчера отведал азербайджанской кухни и заказал в офис осетинских пирогов? Или этим определениям будут найдены политкорректные эрзацы? Может быть, со временем ради той же толерантности из чахохбили исчезнут грецкие орехи, а из плова – шафран и зыра? И почему-то я уверена, что не будет ничего отвратительнее этой политкорректной кухни.
