Почему мы хамим? От страха, пытаясь защитить себя от другого, еще более агрессивного хама? Почему считаем хамство, повышение голоса и прочие виды «наезда» практически единственным способом добиться своего?
Что породило у нас хамство – бедность, дефицит или послереволюционная ненависть к интеллигенции и аристократии? Но, позвольте, это было почти сто лет назад! Почему династия Шариковых плодится и множится, а профессора Преображенские остаются лишь редкими феноменами?
Знакомая рассказывает, что «вращается в обществе олигархов и топ-менеджеров, которых вежливостью не пробьёшь: они всё равно хамят». «Это всё нувориши из Воркуты, Красноярска и прочих Усть-Лабинсков, зачастую даже без толкового образования и плохо владеющие русским языком, - продолжает она, - Хамя им в ответ, хотя бы перестаёшь чувствовать себя крайне глупо».
Подход, как мне кажется, системный. По какой-то причине это не хам чувствует себя глупо и нелепо (хотя именно он теряет человеческий облик), а тот, кому он хамит! «Побеждает тот, кто бьет противника его же оружием», – считал Генрик Ибсен. Не думаю, что миллионы россиян на память помнят этот афоризм, но действуют именно так: ты хамишь мне, я хамлю тебе; ты «наезжаешь» на меня, в ответ я тебя «строю».
Интересно, что часть хамов, принадлежащая пусть не к олигархам, а просто чуть более обеспеченным гражданам, одновременно считает себя практически аристократами по отношению ко всем, кто, так или иначе, предоставляет им услуги. Разве не любопытная ситуация? Фантазия отбрасывает верхний слой среднего класса в добуржуазные времена, когда хамящий аристократ все равно считался аристократом, а вежливый крестьянин по определению оставался хамом. Поэтому «хобби» платёжеспособных россиян (не всех, разумеется) – это учить жизни официантов, стюардесс, сотрудников прачечных и продавцов. Повод – малейшее подозрение в нерадивости. Вы наверняка сами не раз становились свидетелями таких неприятных и явно утрированных, как по подаче, так и по исполнению сцен в «местах общественного пользования». И тут не важно, по делу была «клиентская истерика» или это простая придирка. Но если платёжеспособные россияне думают, что скандал станет для бармена или девушки из химчистки хорошей мотивацией улыбаться шире и кланяться глубже, это утопия. При первой же возможности «крестьяне» нахамят очередным «барам». Тут уже вспоминается вольтеровское: «Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймешь, сколь ничтожны твои возможности изменить других».
Лично мне кажется, что наша главная проблема в том, что мы не умеем радоваться за соседа. Нет, не за то, что сборная по футболу прошла в финал и не за Нобелевскую премию по физике. Вот это как раз запросто. Потому что тут интересы отдельной личности дистанцированы. Если задуматься о том, сколько денег получит каждый футболист и на каком порше-кайене сможет ездить академик, уже неприятно. Когда в целом «Россия – это круто», то мы милейшая нация. Может, даже не побьём фанатов проигравшей команды.
Поэтому нам как-то в целом трудно быть вежливыми, а уж тем более дружелюбными. Стоит человек впереди в очереди, да еще и копается у окошка кассы – ну как не высказаться? Не пропустил вас здоровый Мерседес, какая нормальная реакция? Права купил, деньги украл, идиот!
Отчасти корни уходят в классовую ненависть, это несомненно. Отчасти – в зависть, которую, увы, тоже можно назвать национальной чертой. Но ведь ещё процентов тридцать приходится на наше нежелание сдерживать свои эмоции! Причём – любые.
И можно, как сатирику Задорнову, смеяться над «приклеенными» американскими улыбками. Но, признайтесь, так ли вам важно, искренен человек или нет, если он ОТНОСИТСЯ К ВАМ ХОРОШО? Если он вежлив и пытается помочь? Лично мне – нет. В конце концов, «вежливость - самая приемлемая форма лицемерия» (Амброз Бирс). И «Разница между воспитанным и невоспитанным человеком заключается в том, что первого вы любите до тех пор, пока не найдется причина его ненавидеть, а второго, наоборот, сначала ненавидите, зато потом, если он того заслуживает, можете полюбить» (Сэмюэль Джонсон).
По-моему, наших людей вообще надо переселять на пару месяцев куда-нибудь в Юту – для переустройства головного мозга. Да, сначала будет тяжело, когда с вами будет здороваться каждый встречный-поперечный и улыбаться, если просто заметит на себе ваш взгляд. Когда посторонние люди на улице будут сообщать, что у вас классная майка или отличная стрижка. Когда будут смиренно выслушивать ваши жалобы о потерянном багаже и горячо заверять, что непременно его найдут и доставят по вашему адресу, только не волнуйтесь! Но потом вы оттаете, привыкните и, возможно, сами станете извиняться, если ВАС толкнули, а не ВЫ толкнули прохожего. Короче говоря, станете такими же вежливыми, как они. И совершенно не важно, по какой причине: внезапно расплодившейся внутри внутренней культуре или условному рефлексу.
Отказаться от хамства – все равно, что отказаться от курения. Сначала – настоящая ломка и непреодолимое желание затянуться, пока никто не видит. А если и увидит – пожалуйста, мне-то что!.. Даже если бросил, нет-нет, да вспомнишь. Подумаешь: эх, а хорошо бы сейчас! Но тут же одёрнешь себя: нет-нет. Несколько месяцев – что, коту под хвост?
В Штатах, стране победившей вежливости, отношение к хамам практически такое же, как и к курящим. Существование и тех и других искренне изумляет. Их вытесняют из общественных мест и позиционируют, как маргиналов. Ведь даже курильщики согласятся: когда вам дымят в лицо, это… хамство!
