В мае в ДНР открылся первый в своем роде центр подготовки пилотов гражданских дронов для работы в условиях боевых действий. Корреспондент aif.ru встретился с одним из его основателей и поговорил о роли беспилотников в специальной военной операции на Украине.
В Донецке не принято раскрывать свои имена журналистам — здесь в ходу позывные. Того требуют элементарные правила безопасности, а герой, с которым нам удалось пообщаться — это принципиальная цель для противника. Собеседник корреспондента aif.ru с позывным «Инок» скромно называет себя «офисным планктоном» и считает бойцов на передовой настоящими героями. Однако благодаря именно его усилиям и уникальным знаниям сотни бойцов союзных сил теперь обладают навыками, которые спасают жизни их сослуживцам и оказывают существенное влияние на ход боевых действий.
Aif.ru: — Как вы оказались здесь в самый разгар СВО?
Инок: — Сам я москвич. Долгое время работал в руководстве компании, у которой был свой центр по подготовке операторов дронов. За ходом этого конфликта я наблюдал с 2014 года, анализировал тактические приемы и опыт применения гражданских беспилотников в военных целях обеих сторон. Решающим фактором для меня стала смерть командира батальона «Спарта» Владимира Жоги. Когда он геройски погиб, место в строю занял его отец. Я осознал для себя, что пришло время и мне встать в строй. Надеюсь, что мои знания тоже внесут вклад в приближение нашей общей победы.
Я прибыл в Донецк, где благодаря общим усилиям был открыт «Республиканский центр беспилотных систем им. Владимира Жоги». Это, пожалуй, первый столь масштабный проект такого плана. И без участия главы республики Дениса Пушилина, а также Общероссийского Народного Фронта, он вряд ли бы состоялся.
— Слышал множество мнений, что именно в ходе СВО на Украине гражданские беспилотники стали так широко применяться в ходе боевых действий.
Я с этим не согласен. Гражданские беспилотники в военных конфликтах применяются давно. Подобный опыт нам продемонстрировали боевики ИГИЛ* (запрещенная в России организация) в ходе сирийской кампании. Затем гражданские дроны широко использовались в ходе войны в Карабахе. Кстати, где-то за год до конфликта в Нагорном Карабахе в наш центр обучения в Москве стали прибывать люди, как с армянской, так и с азербайджанской стороны. Они учились у нас в одно и то же время, просто находились в разных аудиториях. Это были военные. Их легко было определить по выправке, изложению и сути вопросов. Они скрупулёзно изучали возможности беспилотников. В общем, было ожидаемо, что грядет военный конфликт. После этого у всех дилеров беспилотных аппаратов стали пустеть склады. Скупали тогда коммерческие дроны массово. То же самое происходило и перед текущим военным конфликтом. По количеству закупаемых Украиной беспилотников было понятно, что в скором времени что-то начнется.
— Военные понимают важность гражданских беспилотников для боевых действий?
Конечно. Поэтому военного специалиста, который пришел обучаться в центр, можно определить сразу. Они задают специфические вопросы по использованию летательных аппаратов. Важно понимать, что при подготовке операторов дронов для применения на войне, нужен совершенно иной подход, чем для подготовки гражданского пилота. Здесь, кроме изучения технических и тактических вопросов необходимо обучить людей взаимодействию внутри подразделения, работе с другими приданными силами, слаженной работе в боевых расчетах.
Перед конфликтом в Карабахе военных, проходивших у нас обучение очень интересовала тема создания двух- и трехмерных моделей карт местности. Картографирование с помощью дрона позволяет сделать карту местности максимально оперативно, где будет отражен текущий ландшафт и даже бронетехника противника. Боевые действия очень быстро меняют ландшафт, а военным нужна максимально оперативная, объективная оценка обстановки. Дроны позволяют ее получить. Даже при штурме здания можно использовать беспилотники, чтоб промерить двери на проходимость, высоту этажей для подготовки штурмовых лестниц. При этом не нужно рисковать людьми, чтобы изучить будущий объект штурма. У гражданских дронов любительского класса есть важное преимущество — его практически невозможно заметить, если он висит высоко. А услышать его во время стрельбы — тем более.
— Какими знаниями и навыками должен обладать выпускник вашего центра, чтобы быть полноценной боевой единицей?
— Все зависит от того, для каких боевых задач и в каком подразделении служит оператор дрона. Если мы говорим об артиллерии, то здесь одни задачи. В первую очередь — это корректировка. Корректировка — это вылететь в район выполнения задачи, зависнуть и четко обозначить цель. Здесь все зависит от расчета. Если пилот корректирует огонь миномета совместной группы, то все проще — он знает откуда будет вестись огонь. Когда мы говорим о ствольной артиллерии, то оператор не всегда может знать, откуда будет работать орудие. Здесь подходит способ корректировки по сторонам света. У военных еще есть понятие «улитка» — это когда сектор делится на девять равных квадратов. В этих способах нет ничего нового, но дроны добавили в нее возможность видеть цель сверху. Тем более, что цель часто маскируется и движется.
В условиях, когда цель движется, работать на порядок сложнее. Беспилотник делает из пушки снайперскую винтовку. Раньше удары артиллерии часто наносились по площадям. Создать огневой вал, сплошную огневую завесу из разрывов артиллерийских снарядов перед наступающими частями для их поддержки — это огромный расход боеприпасов, большие тыловые колонны снабжения. Сложная логистика, постоянный подвоз припасов, зависимость, ожидание и т.п. Нельзя просто поставить пушку в одно место, наладить снабжение боеприпасами расчета и работать, сейчас артиллерию нужно постоянно перемещать. Идет контрбатарейная борьба и артиллеристы успевают выпустить лишь несколько выстрелов, после чего им прилетает ответ. Менять позицию нужно постоянно. Маневренность позволяет выжить и победить. В этих условиях точность артиллерии решающий фактор, который существенно снижает потери. Поэтому дроны колоссально влияют на ведение боевых действий.
Помимо корректировки огня, дроны широко используются в разведке и штурмовыми подразделениями. Штурмовые действия — это вообще отдельная категория работы. При таких действиях оператор беспилотника сам участвует в штурме в отличие от того, кто ,например, проводит разведку. Он идет в составе штурмовой группы и при этом еще несет ответственность за все подразделение. Он смотрит, чтобы из-за угла не выехала техника. Если он проглядит, то погибнут все. Это, как правило, безупречно смелые люди с колоссальной выдержкой. Важно еще понимать, что когда оператор дрона включает свою систему, он становится видимым системам РЭБ. Его легко вычислить противнику и по нему могут нанести удар. То есть быть пилотом в штурмовой группе — это еще и большой риск.
Путем анализа нашей боевой работы, мы определили алгоритм, при котором пилот должен менять позицию каждые несколько минут. Вот и представьте — вам в полной амуниции нужно постоянно двигаться, иногда лежать под обстрелом, при этом постоянно вглядываться в монитор. При этом нельзя ничего упустить из вида, потому что на вас — жизнь сослуживцев. Все это мы отрабатываем на полигоне, но реальные боевые действия — это несколько другое.
— Сейчас многие пишут, что Украина оказалась лучше подготовлена и оснащена беспилотниками. Так ли это на ваш взгляд?
Я не могу говорить за военное командование. Только там могут дать объективную аналитику. Однако имею возможность общаться с людьми, которых выучил. Они работают в народной милиции ДНР и ЛНР, а также в подразделениях армии РФ. Я могу однозначно сказать, что это специалисты высокого класса. Когда я работал в России, мы уже тогда готовили для армии специалистов по работе с дронами. Мое мнение: превосходство Украины в беспилотниках сильно преувеличено. Они просто лучше нас в подаче информации. Отсюда и складывается такая картинка.
Нужно отдать им должное в том, что они подходят к военному делу весьма креативно.
Тактические приемы украинцев и сбрасывание боеприпасов с непредназначенных для этого беспилотников — это латание дыр от недостатка артиллерии. Украинцы ищут выход и порой подходят к этому с огоньком.
Мы, кстати, в этом плане от них не отстаем. На самом деле такие приемы очень эффективны. Вот они сбросили с беспилотника одну гранату на позиции, и наши солдаты уже находятся в постоянном напряжении. Они ждут, что сейчас появится дрон, который несет собой угрозу. Это серьезное психологическое давление. Они чередуют тактику. Один раз они скидывают какой-либо боеприпас, а затем просто прилетают пустыми и это неимоверное напряжение для людей. Люди устают морально, у них рождаются фобии. Это выматывает.
Второе — это корректировка. Когда в небе видят беспилотник, то за ним, как правило, следует артиллерийский удар. Беспилотник — это предвестник серьезных проблем. Это тоже давит психологически очень серьезно. Но ведь у нас тоже есть дроны, и мы применяем те же фишки.
В Мариуполе «Азов»* (террористическая организация, запрещенная в России) был настолько изощрен, что в окна ставили металлические ведра и артиллерийские гильзы, в которых разводили огонь. И эти гильзы сильно нагревались. Когда ночью беспилотник вел разведку своим тепловизором, он не мог разглядеть живые цели внутри помещений — мешал тепловой засвет. Враг изощрен, но наши тактические приемы не оставляют ему шансов.
Добро всегда побеждает зло. Опьяненные властью звери перешли черту, лишая жителей Донбасса возможности жить под мирным небом. Профессиональные воины, воюющие не числом, а умением, уже обращают мракобесов в бегство, заставляя их бросать оружие. Они лишь инструмент в руках Господа на нашем пути к справедливости. Именно поэтому победим!
*Террористическая организация. Запрещенная в России
** Террористическая организация. Запрещенная в России
