Год назад в Донбассе был освобожден последний крупный населенный пункт в Луганской Народной Республике — город Лисичанск. Событие стало неожиданным: если бои в соседнем Северодонецке длились несколько месяцев, то Лисичанск перешел под контроль союзных войск за считанные дни. ВСУ, разбитые в Северодонецке и понесшие потери при эвакуации с комбината «Азот» в сторону Лисичанска, решили не задерживаться в нем и бежали дальше — в сторону Северска, Соледара и Бахмута. Но бои в некоторых частях города все же были.
Одними из первых в Лисичанск вошли бойцы 6-го казачьего полка Народной милиции ЛНР (ныне — Второй армейский корпус). В центре города в ходе его зачистки они встретились с бойцами спецназа «Ахмат»: их совместная фотосессия с флагами на фоне полуразрушенного здания мэрии с криками «Аллаху Акбар», «Ахмат — сила!» и «Любо, любо, любо!» вошла в историю. Интернет полнился комментариями в духе: «Вот он какой, русский мир: казаки вместе с чеченцами!»
Сегодня казачьи соединения воюют на самых разных участках зоны специальной военной операции. В том числе — на самых трудных, где «горячее» всего. Так, бойцы казачьей бригады «Терек» (батальоны «Скиф» и «Сибирь») отражают удары ВСУ на флангах Бахмута — ребята стоят в окопах в окрестностях Соледара, сдерживая мощные атаки ВСУ и попытки танковых прорывов. 11-й казачий батальон ЛНР, сумевший в свое время удержать и не отдать врагу села Берестовое и Спорное, сражается сейчас на тяжелейшем участке в районе Белогоровки и Яковлевки. А бойцы казачьей бригады «Дон» держат самый дальний рубеж обороны наших войск — на знаменитой Кинбурнской косе под Очаковым.
Война дронов
«Обстановка не просто напряженная — в последние дни напряжение усилилось, — рассказывает боец казачьего батальона „Скиф“ с позывным Маяк. — ВСУ прощупывают наши позиции, идет постоянная проверка боем. Участились и артдуэли. Появились новые мины. Они как полька (бесшумная мина польского производства калибром 60 мм), но крупнее — диаметром около 100 мм. Но тоже бесшумные: мину слышно только последние секунды 1,5 — можно только успеть пригнуться, в окоп уже не забежишь».
Ни на день не прекращается война в воздухе. «Их беспилотники летают над нашими позициями, наши — над их окопами», — рассказывает Маяк. Бороться с вражескими БПЛА помогают «дронобойки» — специальные ружья, которые глушат сигнал между дроном и оператором — в результате можно «завесить» коптер (добиться, чтобы он потерял ориентацию в пространстве), в идеале — сбить или посадить. «На днях сбили вражеский дрон: один человек его поймал „Паутиной“ (антидроновое ружье), другой отработал по нему, — вспоминает Маяк. — Оказался Mavic-3, на пластике выдавлена памятка на их языке — интересный трофей!»
Недавно в батальон пришли новые «дронобойки» от «Роскосмоса» — они больше и тяжелее, но мощнее — проходят сейчас обкатку на боевых позициях. Но применение противодронных ружей тоже несет риски: обнаружив, что теряется связь с БПЛА, враг начинает «крыть артой» по месту предполагаемого нахождения оператора дронобойки. «Поэтому нужны мобильные группы, выезжающие на квадроцикле или чем-то подобном: один держит дрон, второй по нему стреляет. Отработали — уехали, — поясняет Маяк. — И себя обезопасить, и защитить наши позиции, чтобы арта по ним лишний раз не работала».
Прорывы сдерживает артиллерия
По словам бойцов, сегодня тактика врага на флангах Бахмута — это «обработка» наших окопов из минометов, затем выдвижение ДРГ либо сразу — «накат»: противник нащупывает слабые места в обороне, пытаясь вклиниться туда заходом пехотных групп с поддержкой техники. Все это сопровождается наблюдением с беспилотников: как только наша позиция «засветилась» (открыла огонь) — в нее сразу летят снаряды.
«Поэтому мы огонь лишний раз не открываем. Когда слышим, что пули летят не просто в нашу сторону, а уже по нам — по нашим мешкам, окопам, тогда мы „по-сомалийски“, сильно не высовываясь и не дожидаясь зрительного контакта с противником, открываем огонь — тоже начинаем накачивать их свинцом», — говорит Маяк.
Сдерживать атаки врага удается с помощью артиллерии и слаженного взаимодействия между подразделениями. «Когда у нас не хватает мощности арты — мы передаем координаты по закрытым каналам связи, и подключаются соседи, — говорит Маяк. — Наши соседи, бойцы подразделений Минобороны, стоят твердо: ребята подготовленные, у них есть и ПТУРы, и арта, и коптеры. Так что напряжение на передовой нивелируется тем опытом, который мы приобретаем. Он бесценный, потому что участок действительно сложный: против нас работают и поляки, и даже негры. Если до этого там воевали зеленые пацаны, то сейчас согнали „спецуру“ — это чувствуется».
По словам бойца, самое страшное в окопе — это артобстрел, когда снаряд взрывается в метре от тебя. «Надо отдать должное врагу: у них тоже советская выучка и система командования, и в военном искусстве они сильны — бить умеют неплохо, — говорит Маяк. — Но и мы не унываем: веруем в Бога, знаем, что наше дело правое, и потому твердо стоим в окопах: не даем возможности врагу ни протиснуться, ни пролезть — стоим надежно. Идет война страха и духа!»
Добровольцы — святые люди
Казачьи соединения, воюющие сегодня на самых разных участках, укомплектованы исключительно добровольцами. «Это люди, которые, чувствуя свою ответственность и испытывая настоящую любовь к Отчизне, приехали на фронт отстаивать интересы Родины и русской земли, — говорит командир казачьей бригады „Дон“ Алексей Кондратьев. — Не хочу кидаться красивыми словами, но те, кто, оставив свои дома, семьи и близких, приехал сюда — это действительно святые люди. Элита нашего государства».
Бригада «Дон» под командованием Кондратьева держит сегодня оборону на самом дальнем рубеже наших войск — знаменитой Кинбурнской косе, которая вдается глубоко в Черное море (ее западный мыс — всего в 8 км от города Очакова). На полуострове есть разные российские соединения, но именно казаки удерживают самый сложный участок — западный край косы. Ситуация на ней усложнилась после взрыва Каховской ГЭС: это вызвало в том числе подъем уровня воды в Днепровском лимане, и дорога, соединяющая косу с материком, оказалась затоплена. Но казаки готовы стоять здесь насмерть.
«Мы в любом случае выполним все задачи командования, — говорит комбриг Кондратьев. — Мы не уйдем, мы будем держать косу и не отдадим ни пяди русской земли живыми. Пусть даже не надеются».
