Скромный молодой человек с позывным Хан с начала СВО на Украине служит в добровольческом батальоне «Пятнашка». За плечами у уроженца Одессы почти десять лет службы в украинской армии и восемь лет сражений на стороне ополчения Донбасса в качестве снайпера. В разговоре с корреспондентом aif.ru Хан рассказал о специфике снайперской профессии и почему текущий конфликт — это сражение со всем миром за будущее России.
Майдан видел собственными глазами
Дмитрий Григорьев, aif.ru: — Расскажи немного о себе. Откуда ты? И как попал в Донбасс в качестве военнослужащего?
Хан: — Я родом из Одессы. Там учился и вырос. В 2004 году пошел служить. Когда вернулся со срочной службы, то отслужил еще один контракт, а затем поступил в военную академию в Одессе. После окончания академии я отслужил еще один контракт в армии Украины, а затем наш полк расформировали.
Я решил поехать работать в Киев на стройку. Попал в столицу Украины как раз в разгар Майдана. Помню, как спускался по Банковой. Неподалеку стояло два кордона. Меня окликнули вооруженные люди в балаклавах. Я к ним подошел, а один из них оказался моим сослуживцем. Постояли с ним, поговорили. Обменялись номерами. Я сходил, посмотрел на происходящее на Майдане. Это как раз было перед расстрелом в феврале. Тогда часть подразделения «Беркута» решила ехать в Крым, защищать полуостров. Я с некоторыми ребятами был знаком и поехал в Крым вместе с ними. Приехали в Крым. Сначала были в составе ополчения в районе аэропорта Бельбек. Затем я увидел, что бригада, в которой я служил, с оружием прорывается в Славянск. Тогда во мне все перевернулось. Я поехал в Славянск и записался в добровольцы. Меня познакомили с добровольцем из Чечни с позывным Хан, от которого я перенял очень многое в снайперском деле, и мы начали работать с ним в паре.
— Получается, что твои сослуживцы тогда воевали на стороне Украины?
— Да. Были случаи, что они стояли прямо напротив наших позиций.
— Выходит, что с 2014 года ты постоянно служишь и сражаешься на стороне Донбасса?
— Получается, что так. Был небольшой перерыв в службе, когда под Новоазовском я получил минно-взрывную травму в 2020 году. Первый человек, который шел, — погиб при взрыве, а через него шарики прошили мою броню, прошило руку и колено. Мне тогда нужно было восстанавливаться. Служить я не мог, но нужно было кормить семью. Я пошел работать в охрану. Затем с началом спецоперации мне предложили присоединиться к «Пятнашке». Так я начал работать с ними.
Ненависть к врагу недопустима
— Какими качествами должен обладать хороший снайпер?
— Нужно сделать поправку. Снайперы делятся на два типа — войсковые и структурные. Если мы говорим о вторых, то для них это в первую очередь работа. У войсковых все сложнее, поскольку там до цели еще нужно дойти, а иной раз и доползти. Если говорить честно, то снайпер — это больше чем просто профессия. Это настоящее искусство. Пределов совершенству нет. Например, маскировка — это постоянное обучение и работа. Каждый день в мире что-то меняется. Появляются новые виды разведки и выявления противника. Этому нужно противодействовать, искать варианты спрятать свою позицию. Быть незаметным. Необходима импровизация.
Если говорить о психологических качествах хорошего снайпера, то по своему опыту скажу, что здесь лучше подходят флегматики и меланхолики. То есть люди спокойные, неподвижные. Люди, которые спокойно реагируют на различные жизненные обстоятельства. Например, прилетела недалеко от него мина. Хороший снайпер не должен резко реагировать на это. Моментально куда-то бежать. Тем самым он просто выдаст свою позицию. Даже при обстреле снайпер должен оставаться незаметным. Не каждый психотип подходит под подобные условия работы.
В то же время снайпер не должен ненавидеть врага, потому что это плохо сказывается на результате. Когда человек нервничает, у него повышается давление. От давления трясутся руки, учащается сердцебиение. Так что в основе лежит психология.
Еще одна неотъемлемая часть снайперского искусства — это умение маскироваться. Здесь нужно иметь воображение, уметь сделать даже масхалат собственными руками, исходя из особенностей той местности, где предстоит работать.
— Снайпер выбирает позицию заблаговременно?
— Не всегда. При штурме снайперу приходится сопровождать группу и вместе с ней менять позицию. В таких случаях подготовить позицию заранее просто нереально. Моя задача прикрывать группу, убирать всех, кто может встать на ее пути. Поэтому при выполнении таких задач все решают импровизация и опыт.
— Ты рассказал о психологических качествах снайпера. Получается, что многое уже заложено природой. А можно ли из человека получить хорошего снайпера, если для этого природа не заложила нужных задатков?
— На четвертом курсе в академии мне дали попробовать пострелять из СВД, и я сразу же положил с 500 метров спичечный коробок. Тогда меня это зацепило, и я начал сам себя развивать в этом направлении. Тренировался, изучал теорию, общался с профессионалами. Так что, я думаю, да. При желании и усердии даже в нашем сложном деле можно добиться многого без врожденных навыков.
— В сообществе снайперов есть свои звезды?
— Конечно. У меня так получилось, что в своей жизни я познакомился со многими настоящими профессионалами. Некоторые из них были в достаточно высоких званиях. Важно понимать, что в нашем сообществе ты можешь долгое время общаться с человеком. Чему-то у него обучаться, даже начать дружить, но профессия обязывает скрывать лицо и свою личность. Часто выходит так, что ты знаешь многих крутых профессионалов, долгое время учишься у них. Но даже никогда не видел их лица, потому что на полигоне они всегда в балаклаве. Такие меры безопасности.
— Можешь вспомнить случаи из своей практики, когда тебе пришлось действительно долго и скрупулезно подходить к выбору позиции?
— На ум сразу приходит Славянск. Тогда еще был жив мой учитель и напарник Хан. Мы очень долго шли до цели по полю. С одной стороны стояли наши, с другой — украинцы. В итоге нам пришлось пройти одно поле пешком. Выйти на другое поле через лесопосадку и затем еще ползти до середины следующего поля и окапываться. В итоге мы заняли позицию почти напротив украинцев. Когда наши завязывали с ними бой, то мы с Ханом фактически расстреливали их с другой стороны.
С врагом нужно любить бороться
— Твой опыт позволяет тебе быстро вычислить снайпера противника?
— Да, конечно. Вообще в войсках существуют антиснайперские группы. Эти ребята, как правило, оснащены гораздо более мощным оружием, чем обычные снайперы. В их задачи входит вычислить позицию снайпера и уничтожить его. Обычная снайперская винтовка не может пробить кирпичную стену, а винтовки, которые используют эти ребята, более мощные.
— В боях за Мариуполь украинские снайперы стреляли по мирным жителям. Могут ли у снайпера быть случайные жертвы среди мирных?
— Нет. Я считаю, что в случае с Мариуполем это делалось, чтобы напугать людей. Чтобы они оставались вместе и служили прикрытием. Кроме этого, я не исключаю, что украинские снайперы могли банально тренироваться. Получали практики. Война все спишет.
— Тяжело ли стрелять по цели в первый раз?
— Да. Лично мне первый выстрел дался очень тяжело. Со мной работали психологи. После второго также было непросто. Затем я уже пришел к тому, что для меня это в первую очередь цель и враг. Я не хочу, чтобы повторялись случаи, когда в Кировском районе Донецка на моих глазах собирали по частям женщину и маленького ребенка. Для меня все они враги. С ними нужно любить бороться.
— Сейчас много говорят о том, что текущие боевые действия происходят совершенно в ином ключе, нежели раньше. Есть что-то в текущем конфликте, с чем ты, как профи, столкнулся впервые?
— В первую очередь это, конечно, квадрокоптеры, беспилотники. Если в 2014 году это было редкостью, то сейчас они есть практически у каждого подразделения. Для меня их распространение в целом ничего не изменило. Моя задача по-прежнему — хорошо маскироваться.
— Почему снайперы работают в паре?
— Работа в паре обеспечивает быструю взаимозаменяемость. Пока один занимает позицию и готовится устранять цель, второй производит необходимые расчеты. Делает поправку на ветер и дальность цели. После чего первый стреляет, и мы быстро меняем позицию. Если работать одному, то теряется много времени и высок риск себя обнаружить.
— Как ты считаешь, на каком этапе должен закончиться этот конфликт?
— Если посмотреть на происходящее в мире — на русофобию и снос памятников — то складывается ощущение, что этот конфликт для нас должен закончиться победой над всем миром. Если мы закончим только территорией ДНР, то они не остановятся. Им будут продолжат помогать Штаты, а Украина продолжит обстреливать территорию России вместе с ДНР и ЛНР. Необходимо идти до конца и проводить зачистку всей Украины. Украина и другие некоторые страны Европы уже забыли историю и переписали ее. Сейчас же валят памятники, воспитывают враждебное по отношению к России население. Поэтому нужна тотальная зачистка и воспитание нового поколения людей, лояльных нам. Нам предстоит долгая работа. В это должны быть вовлечены все — военные, медиа, волонтеры. Каждый должен работать на общее дело, и победа будет за нами.
