Ушедший 2018 год стал одним из самых тревожных для мировой политики. На горизонте замаячил призрак новой гонки вооружений. А после того, как весной Трамп предложил русским «готовиться встречать американские ракеты» в Сирии, ситуацию стали сравнивать с Карибским кризисом.
В декабре директор Института политических исследований Сергей Марков опубликовал в журнале «Национальная оборона» статью, в которой сравнил обстановку в мире с той, что предшествовала Первой мировой войне, и нашёл много общего. «АиФ» поговорил с известным политологом и выяснил, действительно ли всё зашло настолько далеко.
Машина страшного суда
Виталий Цепляев, «АиФ»: Сергей Александрович, вы не преувеличиваете? Вроде бы настоящей большой войны сегодня никто не хочет: ни мы, ни американцы. Трамп накануне Нового года вообще заявил, что Америка устала быть мировым жандармом.
Сергей Марков: Нынешняя ситуация, на мой взгляд, действительно похожа на ту, что мир переживал в начале ХХ века. И, кстати, войны тогда тоже никто не хотел, но она случилась. Генри Киссинджер называл деятельность европейской дипломатии накануне Первой мировой «политической машиной Страшного суда». Он выделил несколько факторов, которые сделали войну неизбежной. Первое — наличие жёстких военно-политических блоков, внутри которых правительства отдельных стран вынуждены принимать решения, идущие вразрез с их национальными интересами. А что мы видим сегодня? Италия, Австрия, Греция, Венгрия, Кипр, Словакия — множество стран в Европе не хотят участвовать в гибридной войне против России, но при принятии решений в Евросоюзе или в НАТО голосуют так, как их просят американцы и британцы.
Второе: как и в начале ХХ века, лидеры государств сильно зависят от военно-политических элит. Разница лишь в том, что тогда правительства были заложниками своих генштабов, а сейчас — своих разведок и спецслужб. И если война начнется, то не по воле лидеров: они просто будут вынуждены согласиться на это под давлением своих силовиков.
Третье: как и 100 с лишним лет назад, крупные державы имеют своих прокси-клиентов, то есть зависимые от них режимы. Поводом для Первой мировой стало убийство австрийского наследника сербским террористом. С ультиматума, который Австро-Венгрия выдвинула Сербии, — союзнику России — всё и началось. Сегодня у сторон тоже есть свои прокси-клиенты. Например, киевский режим целиком и полностью зависит от Вашингтона, который с его помощью ведет гибридную войну против России. Соответственно, наши прокси-клиенты — ДНР и ЛНР. И опасность состоит в том, что в какой-то момент та или иная сторона может сказать: мы не можем себе позволить, чтобы клиента задавили, иначе это разрушит наше влияние. Россия не может позволить, чтобы задавили ДНР и ЛНР, как в 1914 году не могла не заступиться за Сербию. А американцы не смогут бросить Порошенко: кто тогда будет считаться с Америкой в Европе?
Четвертое: давление националистически настроенного общественного мнения. Под влиянием националистов правительства европейских стран в 1914 году принимали все жёсткие решения, боясь выглядеть слабаками. Это же может повториться и сейчас. Да, большинство американцев не хотят никакой войны с Россией, даже гибридной, но большинство СМИ в США требуют максимально жёстко додавить Россию.
Пятое: влияние новых технологий, которые превращают войну в катастрофу. Накануне Первой мировой промышленное производство вооружений было поставлено на поток. Были изобретены пулемёты и колючая проволока, которые резко усилили оборонительные возможности. А изобретение консервов упростило снабжение гигантских армий, позволяя им месяцами сидеть в окопах. Сегодня новые технологии тоже есть: это прежде всего кибероружие. Именно оно делает Третью мировую наиболее вероятной.
Применение кибероружия способно не просто создать миллионам людей неудобства: например, парализовать банковскую сеть и лишить возможности расплачиваться карточками. Оно может привести к многочисленным жертвам, обрушив системы управления критически важной инфраструктурой. Причем особенность кибератаки в том, что к ней могут присоединиться и другие игроки. Допустим, борются друг с другом российские и британские хакеры, связанные с соответствующими спецслужбами. И в какой-то момент в эту схватку влезают хакеры от ИГИЛ (запрещена в РФ) и грохают атомные станции у одной и у другой стороны. Быстро разобраться в том, кто это сделал на самом деле, не получится, а реагировать надо будет быстро. Так конфликт может мгновенно разрастись.
Подчеркну: решающее и непредсказуемое значение для войны имеют не просто новые технологии, а их неожиданное сочетание. Все новые технологии мы знаем, а в какую комбинацию сложатся пучок этих технологий и социальные практики, предвидеть невозможно.
Сценарии эскалации
— В начале XX века не было ядерного оружия. Сегодня оно есть и по идее должно охладить пыл противоборствующих сторон. Зачем начинать войну, в которой заведомо не будет победителей и может погибнуть весь мир?
— Применение ядерного оружия может оказаться вынужденной мерой. Недавно Владимир Путин говорил о том, что граница между ядерным и обычным — мощным и высокоточным — оружием сглаживается. Происходит это из-за наличия тактического ядерного оружия (вплоть до совсем миниатюрных зарядов) и стратегических вооружений в неядерном исполнении. Соблазн применить сверхмалый ядерный заряд очень велик, но это может привести к нарастанию мощности взаимных ударов. Или, допустим, какая-то сторона решит применить крылатую ракету с неядерной начинкой, а другая просто не успеет разобраться, что летит в ее сторону, и в ответ нанесет уже атомный удар.
Но главная проблема не в оружии, а в головах элиты. Сегодня коалиция, возглавляемая США, уверена, что она сильнее России, что она сможет нас победить и уничтожить. Правда, они хотели бы сделать это не военным, а другим путем: финансово-экономическим и информационно-политическим. Это и есть то, что мы называем гибридной войной. Но при эскалации даже такой войны может наступить момент, когда в качестве одного из козырей кто-то решит применить ядерное оружие. Представьте себе такой сценарий: кибератаки следуют одна за другой с катастрофическим уроном для одной из сторон. В ответ другая сторона начинает использовать обычные вооружения. Потом, чтобы продемонстрировать свою силу, кто-то решается использовать тактическое ядерное оружие. А там и до стратегического недалеко.
Еще один сценарий связан с эскалацией обстановки в Донбассе. Насколько мне известно, сейчас британские спецслужбы — те самые, которые вместе с «Белыми касками» устраивали провокации с применением химического оружия в Сирии — развертывают свои подразделения в районе Мариуполя. Есть угроза, что они могут взорвать какой-то химический заряд и обвинить в этом военных ДНР-ЛНР, а затем нанести удар по ядерным могильникам на территории народных республик. Их там несколько, причем один практически в черте Донецка. Дальше, как я уже сказал, Россия будет вынуждена защищать Донецк и Луганск любыми средствами.
Третий сценарий связан с Керченским проливом. Допустим, британцы направят свой военный корабль вместе с украинскими в российские воды у берегов Крыма. Этот корабль может быть арестован, а моряки — задержаны. В ответ британский спецназ может предпринять попытку силовым путем освободить своих граждан. Либо Лондон арестует собственность РФ в США и Великобритании на сотни миллиардов долларов. Либо арестует наших дипломатов, взяв их в качестве заложников. Либо нанесет киберудар по российской инфраструктуре со всеми вытекающими последствиями.
Где предохранитель?
— До сих пор на Западе вроде бы не были готовы сильно жертвовать чем-то ради киевского режима, который не оправдал их надежд. Максимум давали ему денег и какое-нибудь старье из вооружения. Неужели НАТО пошлет своих солдат умирать на полях Донбасса?
— Никто не будет посылать своих граждан умирать в Донбасс. Но поддержку Украина получает немалую: финансовую, политическую, организационно-техническую (обучение, оснащение армии и пр.). И почему вы решили, что киевский режим не оправдал надежд его хозяев? Напротив, этим режимом более чем довольны. Никто и не предполагал, что новая власть на Украине будет белой и пушистой демократической болонкой. Предполагалось, что это будет бультерьер с отравленными клыками, который может кусать и заражать. Он может быть вшивым и грязным, это не проблема. Наоборот, чем больше блох, тем он злее и агрессивнее, тем лучше справляется со своей ролью. Перед киевским режимом не стояла задача добиться процветания Украины, задача была нанести как можно больший ущерб России. Коррупции там стало на порядок больше, а демократии — на порядок меньше. Но Запад относится к этому предельно цинично и спокойно, так как основную задачу режим выполняет.
— У многих наших чиновников и олигархов и недвижимость на Западе, и дети там учатся, и капиталы крутятся. Под разговоры о патриотизме и «нашем ответе Чемберлену» разве эти люди не сделают всё, чтобы реально никакой войны не было?
— Сейчас, наоборот, они делают всё, чтобы война была, но бессознательно. Давление на Россию усиливается как раз потому, что на Западе уверены: в российской элите полно предателей, которые в решающий момент поспособствуют капитуляции. 
К сожалению, уроки истории быстро забываются. Когда общаюсь с западными деятелями, я всегда напоминаю им: Наполеон и Гитлер ведь тоже считали Россию колоссом на глиняных ногах, и что из этого вышло? Но нет, они почему-то уверены, что уж они-то, в отличие от Наполеона и Гитлера, не ошибаются в оценке нашей страны. И снова считают путинскую Россию слабеющим колоссом, который нужно только дожать.
— Что порождает это ощущение превосходства? Откуда такая неадекватная оценка?
— Они реально на порядок сильнее нас: в финансово-экономической, технологической, информационной сфере. И поэтому они хотят победить нас именно в этих сферах, надеясь, что в реальную войну конфликт не выплеснется. Но если выплеснется, то они с этим уже ничего не смогут сделать. Представьте себе, что вы играете в шахматы с партнёром, который не просто играет лучше, а ещё и говорит вам: в случае проигрыша вы должны будете отдать ему свой дом, свою жену, своих детей и сесть на всю жизнь в тюрьму. Вы скажете, что вы в такие странные шахматы играть не хотите. И будете иметь полное право огреть такого наглого соперника доской по голове или двинуть ему ферзем в глаз. А как иначе? Что остается, если у них 6 ферзей, а у Путина — только один, у них 12 ладей, а у Путина — только две... Честно выиграть вы никогда не сможете.
— Как можно избежать войны? Что для этого должна делать Россия?
— Мы должны убрать те слабости, которые вдохновляют противника и позволяют ему переоценивать свои силы. Ликвидировать технологическое отставание, найти альтернативные источники модернизации экономики. Вывести представителей предательской элиты хотя бы с ключевых позиций в правительстве, госкорпорациях и т. д. Убрать финансовую зависимость. Центробанк и Минфин, по сути, продолжают управлять нашей финансовой системой по рецептам Мирового валютного фонда. Надо не отправлять деньги за границу, а вкладывать их в свою экономику. Если мы станем сильнее, соблазн нас завоевать уйдет сам собой.
Рядом с Тбилиси готовят биооружие? Экс-министр Грузии снова подозревает США 
Сергей Караганов: «Гонку вооружений мы пока выиграли» 
Александр Рар: почему страны Запада ополчились против России? 
