Олег Карпович, доктор политических наук, доктор юридических наук, проректор Дипломатической академии МИД России, Михаил Троянский, кандидат исторических наук, проректор Дипломатической академии МИД России:
В 1945 году, когда лидеры победивших во Второй мировой войне держав обсуждали в Потсдаме переустройство Европы, на свет родилась так называемая программа четырех «Д». Под ней подразумевались демилитаризация, денацификация, декартелизация и демократизация побежденной Германии. Так или иначе, практически полностью (как в ГДР), или с серьезными уступками и недоработками (как в ФРГ), но её задачи были воплощены в жизнь. Именно за счет последовательной решимости союзников переформатировать принципы, на которых держалась немецкая государственность, пост-гитлеровская Германия со временем сумела реинтегрироваться в сообщество ответственных европейских наций и оставить наследие трагического прошлого по большей части позади. Впрочем, ценный исторический опыт, через который прошла эта страна, рано списывать в архив — теперь он окажется безусловно востребованным и на Украине, где осуществляется специальная военная операция Российской Федерации.
Полностью имплементировать на украинской почве те же подходы, что были применены в отношении поверженного нацистского государства, вряд ли реально — украинская специфика накладывает свой отпечаток. Конечно, если говорить, к примеру, про демократизацию, то в Киеве давно воцарилась вовсе не классическая демократия, а скорее охлократия, которая создала почву и для государственного переворота в 2014 году, и для последующих трагических событий. Построение эффективно работающей демократической системы управления является важной задачей, но решена она может быть лишь при желании самих украинцев навести порядок в управлении государством и свести к минимуму вмешательство западных демиургов в свои внутренние дела. Деолигархизация (как современный аналог декартелизации) стране тоже необходима — роль олигархов в эскалации насилия и подрыве основ российско-украинских отношений весьма велика. Но опять же как и когда выводить из игры паразитировавшие на народе бизнес-кланы, именно ему, народу Украины, и решать. В конце концов, сейчас не 1945 год, и выполнять за украинцев подобную работу Россия не может, да и не должна, если только они сами не попросят Москву о соответствующей помощи.
Что России необходимо, так это обеспечение безопасности — своей собственной и народных республик Донбасса. Такую цель и преследует провозглашенная руководством России программа двух «Д» — демилитаризации и денацификации Украины. Показательно, что Владимир Зеленский в недавнем интервью прямо назвал их «абсолютно непонятными вещами», обсуждая которые, по его выражению, «мы вообще не сядем за стол». Либо у украинского президента действительно возникли трудности с восприятием предельно простых формулировок — и тогда неясно, как в принципе с ним можно о чем-то договариваться; либо, как водится в Киеве, он пытается «петлять», выбирая из российских требований, как из меню, понравившиеся ему пункты. Но это — заведомо проигрышная стратегия, ведь именно демилитаризация и денацификация составляют основу российского плана действий на Украине. В чем их принципиальность и неизбежность?
Демилитаризация, а вовсе не только и не столько гарантии нейтрального статуса, является основным залогом недопущения украинской агрессии против Крыма (то есть, против России) и Донбасса в будущем. Нейтральный статус, даже закрепленный в Конституции, — не панацея. В свое время Виктор Янукович добился фиксирования внеблоковости на законодательном уровне, что не помешало сместившей его группировке олигархов и националистов в кратчайшие сроки закрепить в Основном законе курс на вступление в НАТО. Инициированная Россией демилитаризация — идея намного более комплексная и важная. Добровольно-принудительная ликвидация наступательной военной инфраструктуры Украины в транспарентном режиме должна гарантировать недопущение нового масштабного конфликта в будущем. Ведь как раз активная разработка планов по силовой атаке сначала на ДНР и ЛНР, а в перспективе — и на Крым, мотивировала коалицию украинских националистов, их западных покровителей, мировое оружейное лобби и пр. накачивать эту страну вооружениями и подталкивать к эскалации. Как показал опыт послевоенной Японии, только решительное и полное уничтожение военного потенциала страны-агрессора является условием мира и безопасности в регионе. Так как украинские вооруженные силы не только устроили бойню в Донбассе в 2014-2015 гг., но и неоднократно намекали на желание претворить в жизнь «сценарий Сербской Краины», своего рода «японизация» Украины и её силового аппарата представляется главным условием для долгосрочного и успешного умиротворения Киева.
Денацификация также была названа президентом России Владимиром Путиным в качестве одной из целей операции по вполне весомым причинам. Если в «домайданном» прошлом можно было говорить о своего рода захвате украинских государственных институтов местным олигархатом, то после 2014 года с ним в этом специфическом ремесле успешно конкурировали поднявшие голову неонацистские структуры. При этом их стремительно возраставшее влияние резко контрастировало с результатами, показываемыми радикальными националистами на выборах, и явно противоречило воле большинства избирателей. Нацистские организации — группировка «Азов»* и связанные с ней «Национальный корпус»* и «Национальные дружины»*, «Правый сектор»* и другие такого рода «злокачественные образования» на теле украинского общества пользовались абсолютной безнаказанностью. Они беспрестанно вооружались и получили от властей карт-бланш на проникновение в силовые органы (включая МВД, СБУ и, особенно, ВСУ), бизнес и политику через неофициальные каналы, причем не только на Западе, но и на традиционно антифашистски настроенном Юго-Востоке страны. Эти организации не просто проводили «факельные шествия», атаковали этнические меньшинства и воспевали нацистских коллаборантов Бандеру и Шухевича, а открыто и демонстративно готовились к массовым зачисткам донбасских республик.
Даже гипотетический приход к власти в Киеве неких «умеренных» сил уже не мог привести к изменению статус-кво. Военно-политический потенциал неонацистов и их покровителей превратил бы любую попытку покуситься на их власть в лучшем случае в позорное фиаско её инициаторов, в худшем — в гражданскую войну. Как показывают события последних недель, только российская армия обладает достаточным потенциалом для разгрома этих жестоких и беспринципных формирований. Денацифицированная Украина будущего должна стать неким подобием послевоенной ГДР, где любые попытки оправдать пособников гитлеровской Германии, продемонстрировать нацистскую символику, установить (как это происходит сейчас) контакты с зарубежными единомышленниками и т. д. будут подвергаться остракизму на всех уровнях и неизбежно приводить к реальным тюремным срокам. Не говоря уже о неотвратимости полного и безоговорочного уничтожения всей инфраструктуры националистических формирований, расплодившихся за минувшие после распада СССР десятилетия, и уголовного преследования их лидеров и активных участников. Денацификация — для России не только вопрос принципа, но и весьма прагматичная цель по зачистке Украины от тех лиц и организаций, которые спровоцировали текущие события и подталкивали свою страну к военным авантюрам все прошедшие восемь лет.
Будем надеяться, что среди собеседников «непонятливого» Зеленского найдутся рациональные люди, которые смогут объяснить ему, в чем все-таки заключается суть российских требований. И убедят дать необходимые для нахождения общего языка с российской делегацией инструкции своим представителям на переговорах. Иначе обозначенную президентом России Путиным «просветительскую функцию» придется до победного конца выполнять уже российским Вооруженным силам.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции
