Как изменился Ближний Восток спустя 10 лет после «арабской весны» и какую роль в регионе играет Россия — эти темы эксперты Валдайского клуба обсуждали 30-31 марта на Ближневосточной конференции. В дискуссиях участвовали не только российские, но и западные и ближневосточные политологи, а гвоздем мероприятия стало выступление главы МИД России Сергея Лаврова.
Почему Ближний Восток важен для всех?
Когда углеводороды стали двигателем мировой экономики, Ближний Восток обрел колоссальное геополитическое значение, стал ареной различных игр, прежде всего продиктованных доступом к ресурсам, заявил министр иностранных дел. Сергей Лавров считает, что значение региона сохранится, даже если мир перейдет к безуглеродной экономике. «Здесь перекрестие многих международных путей. Здесь находится Суэцкий канал. И мы видели, что происходит с международной торговлей, когда один контейнеровоз перекрыл эту артерию», — привел он в пример недавнюю историю с контейнеровозом «Эвер Гивен».
Пока же соперничество мировых держав в регионе далеко не всегда ведется дипломатическими методами. «Мы бы как раз выступали за то, чтобы этот регион перестал быть ареной столкновений интересов ведущих держав, чтобы эти интересы были сбалансированы», — заявил Лавров. Он рассказал о российском предложении разработать концепцию безопасности Ближнего Востока и не только. По идее министра, в таких переговорах могли бы поучаствовать монархии Персидского залива и Иран, Лига арабских государств, пятерка постоянных членов Совета безопасности ООН, Евросоюз. В такой конфигурации можно будет собрать за одним столом всех мало-мальски значимых для этого региона игроков и постараться начать процесс, аналогичный общеевропейскому объединению, полагает глава МИДа.
В то же время Лавров надеется, что мирный ближневосточный процесс станет «более конструктивным». «Сначала общеевропейский процесс был построен на балансе интересов, а затем Запад начал этот баланс разрушать. И сейчас многие структуры, созданные тогда, западные страны пытаются использовать, чтобы продвигать свои интересы».
Что изменилось после «арабской весны»?
10 лет назад в регионе прокатилась волна революций, которая привела к смене режимов в ряде стран. Это движение получило название «арабской весны». У многих жителей региона было ощущение, что создается новый мир, однако спустя 10 лет становится ясно, что ничего не изменилось, заявил директор программы по Ближнему Востоку и Северной Африке в Международной кризисной группе Йост Хилтерманн: «Те режимы, которые пережили „арабскую весну“, по-прежнему никуда не делись, их большинство. Они укрепились или стали более репрессивными. С другой стороны, люди теперь знают, что у них есть возможность свергнуть правящий режим. Эти факторы создают такой порочный круг. По этим причинам радикальная трансформация этого региона вряд ли произойдет в скором будущем».
Правительства, которые возглавляют режимы на Ближнем Востоке, столкнулись со сложной дилеммой: они могут открыться, чтобы «выпустить пар», или, наоборот, «закрутить гайки». Однако в обоих случаях результат скорее всего будет один и тот же, говорит эксперт. «Если они ослабят хватку, то не смогут контролировать общественные настроения, и произойдет взрыв. Но и если закрутить гайки слишком туго, то это тоже может привести к взрыву», — отметил он. В результате регион боится каких-либо изменений, что увеличивает его отставание от других стран. Происходит наращивание проблем, которые никто не решает, и которые тоже в конце концов могут привести к взрыву.
Какую роль могли бы сыграть большие державы?
При Джо Байдене США будут возвращаться к активной роли в регионе после некоторой паузы, которая была при Трампе. Последует и переоценка деятельности на этом направлении за последние 10 лет, говорит профессор-руководитель секции исследований стран Ближнего Востока и Северной Африки НИУ ВШЭ Андрей Бакланов: «Две недели назад у нас прошли консультации с американскими коллегами. Они как-то старались больше слушать, чем говорить, ссылались на то, что пока в Вашингтоне складываются новые подходы, новая администрация, но из того, что все-таки они говорили, мы ощутили, что они не унывают. По поводу Сирии они тоже многозначительно говорили, что, хотя роль России в Сирии очень заметна, весома, это еще не конец истории. Мол, посмотрим, как будет развиваться ситуация». Наращивать активность регионе собираются и Великобритания с Францией, хотя ресурсов у этих игроков не так уже и много, считает эксперт.
Китай в свою очередь пока преследует на Ближнем Востоке пока только торгово-экономические цели, считает другой участник дискуссии, директор Центра Ближнего Востока в Колледже Святого Антония Оксфордского университета Юджин Роган. Однако в ближайшее время это может измениться. Бакланов считает, что китайцы присматриваются к ближневосточному направлению еще и в политическом плане. «Я вижу, что стало намного больше активности Китая на сирийском направлении. В Пекине объясняют это ответом на действия обосновавшихся в Синьцзяне террористических элементов», — говорит эксперт.
Наконец, явно будет расти в регионе и роль Турции. Эта страна находится на пути превращения в особую региональную силу с особыми претензиями, говорят эксперты Валдайского клуба. «Никаких шансов на воссоздание какого-то большого государства у турок нет, но есть шансы на гораздо более весомую роль в регионе, по этому пути они идут, не упуская ни одной возможности», — отмечает Андрей Бакланов.
Как оценивают роль России в регионе?
Итоги конференции показали: как бы в мире ни относились к конкретным проявлениям российской политики на Ближнем Востоке, ни у кого уже не осталось сомнений, что Россия является там ведущим внешним игроком, говорит АиФ.ru директор по научной работе Фонда развития и поддержки Валдайского клуба Федор Лукьянов.
Примечательно, что региональные представители считают, что практически любой конфликт, который есть на Ближнем Востоке, может быть решен или его хотя бы сдвинут с места при российском участии. «В целом от России ждут очень многого. Даже больше, чем она могла бы обеспечить, — говорит эксперт. — Один из посылов, который звучал от российских участников конференции, заключался в том, что Россия готова выполнять разного рода функции, полезные для региона, но мы, конечно, не можем решить все проблемы ближневосточных стран, потому что все эти проблемы могут решить только они сами».
Одной из задач, которые Россия решает в регионе, остается борьба с терроризмом. «На конференции упоминалось, что проблемы остаточного присутствия тех радикалов, которые раньше входили в ИГИЛ, а еще раньше в Аль-Каиду (обе организации признаны террористическими и запрещены в России — прим. ред.), никуда не исчезли. Всё это при определенных обстоятельствах может возродиться. Совсем их списывать со счетов не надо», — заметил Лукьянов.
Но главная задача, которая сейчас стоит перед Россией в регионе — это зафиксировать свое военно-политическое присутствие, уверен политолог. «Связано это не с тем, что мы хотим демонстрировать флаг и собственные амбиции. Этот регион крайне важен с точки зрения главного нашего экспортного товара — углеводородов. Цены на них, прежде всего на нефть, зависят от Ближнего Востока. И до тех пор, пока Россия не играла там заметной роли, у ближневосточных стран не было особого стимула с Россией о чем-то говорить. Как мы видим, сейчас ситуация кардинально изменилась. Цены на мировом нефтяном рынке определяются договоренностями России с Саудовской Аравией. Если бы Россия не пришла в Сирию, рискну предположить, что этих договоренностей не было бы», — заключает Лукьянов.
