В субботу президент России отправляется на очередной саммит стран-членов объединения БРИКС, который на этот раз пройдёт в Китае. А из Китая прилетит во Владивосток, где пройдёт третий Восточный экономический форум, который становится всё более солидной и интересной переговорной площадкой. На этот раз об участии в форуме заявили 2,5 тыс. человек из 55 стран, в том числе 723 бизнесмена, руководители международных компаний и предпринимательских объединений. Накануне поездки во время брифинга для прессы на несколько вопросов «АиФ» и информагентств ответил помощник президента по внешнеполитическим вопросам, посол России в США в 1998-2008 гг. Юрий Ушаков.
Александр Колесниченко, «АиФ.ru»: Среди участников Восточного экономического форума (пройдёт во Владивостоке 6-7 сентября) есть представители США?
— Речь о действующем губернаторе Калифорнии или бывшем, Арнольде Шварценеггере?
— Действующий губернатор (Джерри) Браун. С удовольствием примем (гостей из США — ред.). Это важно на фоне того, что происходит сейчас в двусторонних отношениях.
— Как вы оцениваете новые меры в отношении российского диппредставительства в США?
— Администрация (США новым решением о сокращении российского представительства в Штатах — ред.) продолжает громить двусторонние отношения и, может быть, даже не задумываясь о последствиях не только для наших двух стран, двух народов, но и последствиях для международной стабильности в целом. Это может вызвать только сожаление и досаду. Новые шаги ещё дальше загоняют в тупик двусторонние отношения и, в общем-то, расходятся с заявлениями на высшем уровне, которые делали американские представители: о готовности к нормализации сотрудничества. Слова были, а готовности к нормализации сотрудничества до сих пор нет. Речь идёт о дальнейшей эскалации напряжённости в двустороннем контексте. Мы сожалеем об этом, но, естественно, спокойно подумаем о том, каким образом могли бы ответить. К сожалению, спираль недружественных действий раскручивается.
Сейчас американцы опять забирают собственность, закрывают генконсульство (в Сан-Франциско). То есть уже всего пять объектов, которые находились в нашей собственности, американцы забрали. Пять объектов, которые были ограждены дипломатической неприкосновенностью. И ещё один офис — торгпредство в Нью-Йорке — мы арендовали. Это не всё. Вчера были озвучены шаги, которые ограничивают количество пунктов въезда в США и сокращают число сотрудников, которым разрешаются поездки по США за пределами двадцатипятимильной зоны в Вашингтоне без подачи в Госдеп предварительных уведомлений. Не только собственность отняли, но и затрудняют деятельность нашего диппредставительства.
— Каким будет ответ? Возможны ли симметричные, асимметричные меры?
— Мы будем думать, как отвечать. Не хочется в клинч входить, кто-то должен проявить благоразумие. Наши отношения находятся в тяжёлом состоянии. Вчера приехал наш посол (Анатолий Антонов — ред.). Ему хороший подарок — есть чем заниматься с первых часов пребывания в Вашингтоне. Сейчас американцы говорят, что они в русле наших контрмер работали в плане того, чтобы был паритет относительно дипломатических представительств, имея в виду, что у нас (в США) было четыре генеральных консульства, а у них — три. Теперь у нас три и у них три. Но всё это сделано в виде рейдерского захвата. С 1 сентября консульство в Сан-Франциско прекращает свою работу, дали полтора дня, чтобы закрыть его. Я бы сказал, что паритет есть, но вместе с тем его и нет.
— В отношениях с США остаются сферы сотрудничества, которые требуют взаимных поездок граждан двух стран: космос, атомная сфера, бизнес, культурное сотрудничество, сотрудничество в Арктике и т. д. Новые сложности, которые теперь будут сопровождать получение виз, удлинение сроков рассмотрения заявок — не поставят ли сами по себе под вопрос остающееся взаимодействие?
— Насколько я понимаю, американцы будут выдавать визы достаточно быстро тем, кто им выгоден. Но закрытие торгпредства — это готовность к развитию экономических отношений или что?
— Сигнал об их сворачивании?
— Сигнал о том, чтобы топить отношения и дальше, а не развивать их.
— Какие сферы сотрудничества оказались в зоне риска?
— Я сейчас об этом говорить не буду, потому что вы пытаетесь вывести меня на какие-то соображения относительно наших (ответных) конкретных мер. Мы этот вопрос будем обсуждать.