МИД Болгарии официально объявило о запрете на использование воздушного пространства своей страны самолётами России, которые везут гуманитарный груз в Сирию. Чем может быть обоснован подобный отказ, АиФ.ru рассказал руководитель Центра анализа международной политики ИГСО Михаил Нейжмаков.
Наталья Кожина, АиФ.ru: Как вы думаете, почему Болгария ввела запрет на использование своего воздушного пространства?
Михаил Нейжмаков: Как мы знаем, не так давно представители правительства Греции уже заявляли о том, что на них оказывалось давление со стороны США по аналогичному вопросу — чтобы Афины не пропустили российские самолёты, следующие в Сирию, через своё воздушное пространство. То, что произошло сегодня, — продолжение этой цепочки событий. Дело в том, что балканские страны являются крайне зависимыми как от Америки, так и от ЕС. Мы могли наблюдать это сначала на примере «Южного потока», а потом проектов, связанных с продолжением «Турецкого потока». Ведущие западные державы с лёгкостью ломали сопротивление балканских стран, как входящих в Евросоюз, так и не входящих в него. Возникшая ситуация — опять же благоприятная почва для этих держав, чтобы воздействовать на звено, связывающее пространство РФ и Сирии, и не пропускать возможные грузы для официального правительства Асада в Дамаске.
— Если за отказом Болгарии стоит Америка, чего она так опасается, ведь речь идёт о поставках гуманитарной помощи?
— Тут есть несколько моментов. Прежде всего, западные политики заявляют, что под видом гуманитарной помощи Россия может оказывать военно-техническую помощь Асаду. Хотя наша страна никогда не скрывала имеющееся военно-техническое сотрудничество с Сирией, которое продолжается, и по этой линии есть определённые поставки для Дамаска. Со стороны Москвы было бы несколько странно сейчас скрывать эти поставки, которые всегда делались открыто. Скорее всего, мы наблюдаем некие изменения в элитах самих США, в их подходе к Сирии. Отсюда и появилась такая нервная реакция на действия России. До этого, все годы сирийского конфликта, в руководстве Штатов было довольно серьёзное лобби, которое не хотело полного уничтожения нынешнего правящего режима в стране. Даже когда Барак Обама в 2013 году стал говорить о возможности нанесения воздушных ударов по силам сирийских правительственных войск, в самих США был ряд сил, которые всячески, окольными путями, сопротивлялись реализации такого плана. Более умеренная часть американских верхов, возможно, заявляла о замене самого Башара Асада на какую-то другую фигуру, но доламывать целиком старую, сформированную ещё до кризиса систему власти Сирии они не хотели. Вполне разумно считая, что это приведёт к ещё более серьёзному хаосу в этой стране и в соседних государствах. Сейчас, видимо, позиция относительно умеренного отношения к Сирии слабеет, а линия на то, чтобы всё-таки «задушить» режим Асада, начинает преобладать. Поэтому мы и наблюдаем активные попытки перекрыть все каналы помощи Дамаску.
По всей видимости, аналогичное давление оказывается и на Иран — ведущего союзника Сирии в регионе. После того, как были достигнуты определённые подвижки по снятию санкций против него, сам Тегеран стал довольно уклончиво высказываться по поводу свой позиции по Сирии, хотя иранское руководство всегда называло Сирию своей «стратегической глубиной», т. е. важнейшим союзником. Думаю, что сейчас мы становимся свидетелями попыток США выкрутить руки всем союзникам сирийского режима и фактически сыграть на стороне Исламского государства (организация, деятельность которой запрещена в РФ, — прим. ред.), которое в настоящий момент является движущей силой, ведущей наступление против правительственных войск.
— Пока весь мир борется с ИГ, Америка помогает ему разрастаться? И как долго она будет это делать?
— Фактически, всё это время, пока происходит стремительный рост Исламского государства, мы видим, что США заявляют о необходимости с ним бороться, но по факту не предпринимают никаких серьёзных действий, чтобы его победить. Кроме того, есть много косвенных и явных свидетельств, которые показывают, что Вашингтону выгодно разрастание ИГ. Судя по всему, настоящее вмешательство и активная борьба Америки против боевиков может начаться только в двух случаях. Первый — когда Исламское государство разрастётся до слишком больших масштабов и будет контролировать территории, которые не входили в планы США. Второй — если региональные державы создадут эффективный фронт борьбы против ИГ и каким-то образом всё же перейдут в контрнаступление. В этом случае Вашингтон, опасаясь, что расклад сил изменится в пользу игроков, чьё усиление Америке невыгодно, может действительно вмешаться и повторить в каком-то виде ситуацию, которая сложилась в Афганистане в начале 2000-х годов, а позже со свержением Саддама Хусейна в Ираке. Им нужно будет как можно быстрее занять ту освободившуюся нишу, некую «чёрную дыру» на Ближнем Востоке и не позволить снова тому же Ирану или каким-то другим игрокам слишком серьёзно усилить свои позиции в регионе. Обратим внимание также, что в телефонном разговоре с главой МИД РФ Сергеем Лавровым госсекретарь США Джон Керри заявил об «угрозе конфронтации с коалицией, которая борется с Исламским государством» в случае «усиления военных позиций России в Сирии». Фактически, это говорит о том, что активное участие России в разрешении сирийского кризиса может повлиять на расклад сил в регионе и сделать его вовсе не таким, как это планируют США. Вашингтон обеспокоен, и это уже сложно скрывать.
