В зоне боевых действий привычное явление, когда дым стоит столбом. Разрывы снарядов, горящие дома, пороховые газы от выстрелов орудий — привычные запахи в окопах. В ходе СВО к ним сейчас прибавилась неприятная вонь, которую с другой не спутаешь — так попахивают трубы крематориев. Такие сейчас появились на контролируемой пока ВСУ территории возле Артемовска. Зачем Украина сжигает своих «захистников» прямо на линии соприкосновения?
По ком дымит труба?
Сама по себе тема мобильных крематориев достаточно популярна во всем мире, где религия не противоречит такому способу погребения со сжиганием тел умерших или погибших. Крематориев и в России немало, а мобильные — это лишь для каких-то региональных проектов, где такая есть потребность. Большей частью для ликвидации биоматериалов животных, тех же бешеных лисиц. Кремация людей — особый случай. Здесь нужно либо пожелание (завещание) самого усопшего, либо воля на такую форму погребения родственников. И вот — ни один крематорий в России не отдаст прах (в данном случае пепел в капсуле) без подтверждающего документа от ГБУ «Ритуал» о предоставленном месте захоронения.
Сейчас тема мобильных крематориев опять «задымила трубами» в зоне СВО. Ее озвучил офицер Народной милиции ЛНР Андрей Марочко. По его данным, в настоящее время развернут мобильный крематорий ВСУ в районе села Миньковка, которое находится вблизи Артемовска. Сам ППК — походно-полевой крематорий, находится в лесу, вдали от посторонних глаз. Пластиковые мешки с неопознанным содержимым туда свозят на военных пикапах и гусеничной технике. Ни характер «груза», ни его дальнейшее предназначение не разглашается. В высокой степени вероятности здесь «утилизируют» тела погибших украинских военнослужащих. Сжигают в специальных мобильных крематориях.
«Нет тела — нет дела»
Информация о том, что тела украинских военных, погибших в ходе боевых действий в Донбассе, сжигают в неких передвижных крематориях, появилась еще задолго до начала спецоперации ВС РФ на Украине. Факт их существования признали и украинские парламентарии. Пусть и достаточно одиозный ныне уже экс-депутат Рады Олег Ляшко еще в 2014 году поведал, что в неких передвижных крематориях в Донбассе сжигают трупы украинских военнослужащих.
Тогда на своей страничке в соцсетях он выставил запись следующего содержания. «Ко мне попала фотография с разведывательного спутника, на которой можно увидеть полевой крематорий возле военного госпиталя в зоне АТО у Новоайдара. Сколько наших ребят безвестными пошли на небо через эту трубу?» — задался вопросом украинский политик Ляшко, который претендовал на президентство в Украине. Попросту «слил» своего конкурента на выборах, тогда еще действующего президента Петра Порошенко, обвинив его в том, что тот скрывает количество потерь украинской армии. В том числе посредством «утилизации» погибших, тела которых сжигались в печах крематория и не подлежали учету.
«Тема потерь своих военнослужащих в противостоянии с мятежным Донбассом всегда была болезненной для официального Киева, — рассказал aif.ru военный эксперт Геннадий Алехин. — Если, по данным Народной милиции Донецка и Луганска, они составляли более десяти тысяч, то Украина “отчитывалась” о восьмистах погибших. “Недостачу” прятали прикопанными в окопах, которых списывали как пропавших без вести, их потом находили бойцы народного ополчения, но Киев от таких “подснежников” открещивался.
Уже тогда, в начале боевых действий в Донбассе, которые Украиной были названы как “антитеррористическая операция”, с той стороны повеяло дымом. Это закоптили закупленные тогдашним президентом Порошенко мобильные крематории. Погибших сжигали по принципу — нет тела, нет и дела».
Методичка фашистских концлагерей
Мобильные крематории Украина получила от Германии. Правда, не прямым путем, а через Польшу. Ранее эти «топки», входившие в состав походных госпиталей, находились в составе союзных войск в Афганистане. Использовались ли там эти крематории по прямому назначению, доподлинно неизвестно. Можно лишь предполагать.
Сам комплект полевого госпиталя немецкого производства представляет собой набор модулей медицинского предназначения. Это операционные, амбулаторные блоки, реабилитационные палатки. В комплект входят морги-рефрижераторы с морозильной установкой и комплекс для «утилизации биологических материалов», то есть передвижные крематории.
Украина закупила как минимум два таких мобильных госпиталя с крематориями в придачу. И нашла им прямое применение в ходе вооруженного конфликта в Донбассе и сейчас — во время специальной военной операции. Как фашисты сжигали узников концлагерей, чтобы «не портить экологию», а попросту заметая следы своих преступлений, так сейчас украинские националисты прячут свои потери. В буквальном смысле прячут концы если не в воду, то в огонь точно.
«Доноры войны»
Командование украинской армии ввело в обязательном порядке подписание военнослужащими некоего добровольного согласия на захоронение в случае гибели непосредственно в районе боевых действий. Ну, где погиб, там и похоронили. В качестве компенсации — посмертный орден на грудь и выплата родственникам. Объяснялось все трудностями логистики при транспортировке тел к местам проживания родственников и отсутствием мест для хранения в моргах.
При количестве потерь в рядах ВСУ — вполне объяснимая мера, тем более что обещается сообщать родственникам точное место захоронения. И, после окончания боевых действий, они теоретически могут провести эксгумацию и перевезти прах к себе на родину. А вот здесь есть нюанс — в телах может обнаружиться «недостача». За минусом ряда внутренних органов.
К этому напрямую причастны «черные трансплантологи», о деятельности которых было известно еще в 2014-2015 годах. Некие «люди в белых халатах» находились вблизи зоны соприкосновения и забирали в некий госпиталь убитых и тяжелораненых бойцов. Часть из них потом странным образом «испарялись». По этому поводу возбудились даже спецслужбы Украины (СБУ), которые заподозрили, что тела «пускали на органы». Впрочем, подобную версию быстро закрыли, и тема на официальном уровне на Украине больше не обсуждается.
Тем не менее осталось упоминание о некой «Черной вдове» под именем Элизабет Дебрю, которая считается «охотницей за органами». О ее деятельности рассказывал полковник НМ ЛНР Виталий Киселев, который обращал внимание на присутствие «черных трансплантологов» под Артемовском, где наиболее высокие потери у украинской армии. И большое количество «доноров войны» из числа молодых, здоровых парней, из которых можно извлечь все, что не повреждено осколками. В Германии или Израиле украинская «фронтовая почка» ценится очень высоко. Скажем, в израильской медицинской клинике «Мемориал Шишли» сейчас предлагается пакетная стоимость трансплантации почки за 18 тысяч долларов. Донорство не уточняется.
Путь перевозки внутренних органов погибших или раненых украинских бойцов — отдельная тема. Их извлекают и замораживают вблизи передовой, потом через Польшу переправляют в Германию или Израиль. А вот что делать с телами, которые могут быть опознанными родственниками? Тел-то и не будет — капсула с пеплом на руки. Получите и распишитесь. В придачу расписка погибшего о готовности быть захороненным на поле боя, где не уточняется, в каком виде он будет похоронен. Крематорий все спишет — в табличке указаны лишь ФИО, а не наличие внутренних органов.
