В понедельник в Баку прошёл первый трёхсторонний саммит с участием президентов России Владимира Путина, Ирана Хасана Роухани и Азербайджана Ильхама Алиева. Лидеры глав государств обсудили актуальные вопросы международной политики, в том числе войну в Сирии, борьбу с терроризмом, а также перспективы многостороннего сотрудничества в различных сферах. Как считают эксперты, эта встреча стала очередным шагом в проводимом в последнее время Россией курсе, который может превратиться в долгосрочную стратегию России: от Запада к Востоку. Об этом говорит и грядущая встреча Путина с президентом Турции Реджепом Эрдоганом, которая пройдёт во вторник в Санкт-Петербурге.
Помочь Эрдогану
Визит Владимира Путина в Баку начался со встречи с президентом Азербайджана, который выступил инициатором трёхстороннего саммита, предложенного им в феврале этого года во время телефонного разговора с президентом России. Как отметил ранее помощник российского президента Юрий Ушаков, это «первая трёхсторонняя встреча на уровне лидеров», а востребованность такого формата «вполне очевидна». По его словам, три страны «сталкиваются со схожими проблемами» в сферах экономики, безопасности, противостояния терроризму.
«В первую очередь, это Сирия и Афганистан, ситуация на Ближнем Востоке, нарастающая угроза со стороны ИГИЛ», — пояснил тогда журналистам Ушаков.
Однако сами лидеры стран на отрытой для СМИ части встречи сделали акценты прежде всего на развитии экономических отношений. Так, президент Азербайджана отметил, что это третий визит Владимира Путина в страну, что само по себе является показателем высокого уровня отношений, которые «уже давно вышли на уровень стратегического партнёрства и охватывают практически все сферы жизни». По его словам, у Москвы и Баку сегодня активное взаимодействие на международных площадках, в экономике и гуманитарном сотрудничестве. Особую роль главы РФ Алиев отметил в урегулировании нагорнокарабахского конфликта.
Президент России согласился с характеристикой российско-азербайджанских отношений, отметив, что они на деле приобрели характер стратегического партнёрства. Он отметил, что в Азербайджане сегодня работает почти 600 российских компаний, а прямые инвестиции составляют около полутора миллиардов долларов — 1,4. По его словам, сегодня торговый оборот в силу различных причин (кризисного явления и в мировой экономике, и в экономике России) в стоимостном выражении снижается, поэтому важно будет обсудить пути выхода из этой ситуации. У России, как отметил российский президент, есть перспективные хорошие проекты, причём не только в энергетике, но и в других отраслях: в машиностроении, в высоких технологиях. По его словам, это могут быть проекты на Каспии, которые могут быть обсуждены в более широком формате трёхсторонних торгово-экономических связей.
О многоплановости отношений шла речь на встрече Путина с президентом Ирана. Как отметил президент России, за время его визита в Иран обе страны проделали немалый путь в развитии наших двусторонних отношений: в экономике и в политике.
Накануне визита в интервью азербайджанскому государственному информационному агентству «АзерТАдж» Путин завил, что совместно с Ираном прорабатываются масштабные совместные проекты в нефтегазовой сфере, авиакосмической отрасли и электроэнергетике. Так, Россия намерена предоставить Ирану два государственных кредита на сумму 2,2 миллиарда евро для финансирования сооружения тепловой электростанции близ города Бандар-Аббас на побережье Персидского залива и электрификации железнодорожного участка Гармсар-Инче-Бурун на северо-востоке страны. Кроме того, Россия продолжит помогать Ирану в выполнении плана по ядерной программе.
«Ваш визит в Тегеран был очень эффективным для развития наших отношений. Мы никогда не забудем о той позитивной роли, которую играла Россия в достижении ядерного соглашения, и никогда не забудем о вашей роли в реализации этого соглашения. Меня очень радует то, что в первые месяцы нового года мы наблюдали рост товарооборота и торговых отношений», — отметил, в свою очередь, Роухани, также подчеркнув, что «сегодня появилась хорошая возможность, чтобы в первый раз три президента — Ирана, России и Азербайджана — провели консультации.
По его мнению, эта встреча может играть важную роль в укреплении трёхсторонних отношений между странами, а также в укреплении стабильности и безопасности всего региона.
Ранее замглавы МИД Ирана Ибрагим Рахимпур заявил СМИ о том, что на встрече пойдёт речь об оказании помощи президенту Турции Реджепу Эрдогану, который пытается стабилизировать ситуацию в стране после неудавшегося госпереворота.
«Мы с господином Путиным хотим помочь господину Эрдогану для создания хороших условий (в стране) и решения проблем, чтобы он мог принять верное решение. Это касается региональных вопросов, Ирака, Сирии. Думаю, что и господин Роухани, и господин Путин готовы предоставить помощь господину Эрдогану, поддержать его. Правительство должно определять народ, а не другие страны и другие силы. Ту помощь, которую Путин и Роухани могут предоставить, не могут предоставить арабы или западные государства. Наш регион нуждается в хороших взаимоотношениях между Россией, Ираном и Турцией», — заявил высокопоставленный иранский дипломат.
По итогам саммита, главы России, Азербайджана и Ирана приняли декларацию, которая направлена на дальнейшее укрепление сотрудничества трех стран и поддержание высокого уровня доверия как в региональных, так и в международных вопросах. Также декларация подчеркивает необходимость стимулирования и развития торгово-экономического сотрудничества. Однако главное осталось за кадром.
Почему так важно?
Как отмечают эксперты, исторически на Ближнем Востоке Иран и Турция играют главные роли в выстраивании политической стабильности. Очень ярко это показала война в Сирии, где страны до сих пор занимали полярные позиции. Иранские власти выступили в поддержку действующего президента Сирии Башара Асада, Турция вместе с Саудовской Аравией и Катаром при участии США активно финансировала оппозицию и требовала отставки Асада. Именно это стало одной из причин ухудшения отношений России и Турции, военные которой сбили российский самолёт. Однако ситуация в российско-турецких отношениях изменилась после извинений президента Турции Реджепа Эрдогана за инцидент с самолётом, а также после поддержки России во время неудавшегося госпереворота.
Первая встреча Владимира Путина и Реджепа Эрдогана пройдёт во вторник в Санкт-Петербурге. Одной из её главных тем, считают эксперты, станет как раз сирийский вопрос, в котором Турция может изменить свою точку зрения, а также начать сотрудничать с Ираном.
Первый зампред Комитета по международным делам Госдумы Леонид Калашников расценил диалог как победу России на ближневосточном направлении.
«Это не изменение вектора, а победа в том направлении, в котором Россия двигалась очень долго. У нас выстроились очень хорошие отношения с Ираном. Особенно это проявилось в Сирии, потому что её Иран традиционно поддерживал. И в то же время у нас были хорошие отношения с Турцией до известного инцидента с российским самолётом. Но при этом Турция с Ираном находились в очень прохладных отношениях. И вот сейчас отношения с Турцией возобновлены. Теперь можно вместе сесть за один стол, чтобы прояснить позицию по Сирии. Если Турция, Иран и Россия договорятся по Сирии, то потом помешать этим отношениям будет мало возможно», — пояснил АиФ.ru Леонид Калашников.
По его мнению, сейчас Запад очень сильно насторожен и будет всячески этому диалогу мешать. «То, что удалось сделать Владимиру Путину, а это была именно его линия, может сыграть кардинальную роль в переформатировании всего ближневосточного процесса. Потому что Саудовской Аравии с Катаром, которые всегда имели за спиной Турцию, останется либо присоединиться к этому процессу, либо противодействовать ему. Но противодействовать всем этим странам будет очень тяжело», — говорит депутат.
По его словам, у России по отдельности были союзнические отношения и с Азербайджаном, и с Ираном, и с Турцией, если сейчас этих союзников удастся усадить за один стол и сделать друзьями друг другу, то получится «целый союз на Востоке».
«Раньше мы были больше с Западом, чем с Востоком. А сейчас мы выстраиваем независимую политику на Востоке. Пытались на Западе, но им это не понравилось», — говорит Калашников.
Директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров настроен к сближению стран более скептически.
«Этот курс по сближению России и стран Ближнего Востока наметился после объявления в отношении нас санкций. Но не со всеми странами отношения у России однозначны, поэтому воспринимать это как некий очень успешный проект нельзя. С Турцией у нас в отношениях была тяжелейшая ситуация, не думаю, что она завтра после встречи президентов рассосётся и всё пойдёт по-другому. Хотя бы потому, что есть сирийская проблема, где мы выступаем по разные стороны баррикад. Несколько дней назад был сбит наш вертолёт Ми-8, есть мнение, что он был сбит турецкой структурой. Просто пока мы об этом молчим», — отмечает эксперт, считающий, что отношения Турции и России остались на прежнем до извинений Реджепа Эрдогана уровне.
По его словам, что касается Ирана, то Россия способствовала снятию санкций, но ситуация в целом тоже непростая.
«Иранцы хотят получать из-за рубежа инвестиции и новые технологии. Если они есть, то тогда всё будет нормально, если нет, то они будут получать эти технологии с удовольствием у других стран, в том числе западных. Поэтому я бы не стал говорить, что у нас всё замечательно на Востоке, всё это не значит, что нас там встретят с открытыми объятиями. Нам с Западом надо всё равно сближаться, в первую очередь, с такими крупными странами, как Германия», — уверен Багдасаров.
Политолог Сергей Макрков считает, что курс России на Восток может стать стратегическим, но пока говорить об этом рано.
«О полной переориентации речи пока не идёт. Евросоюз по-прежнему остаётся для нас приоритетом, потому что это крупнейший рынок, а также поставщик новых технологий. Это наравне с США один из центров производства мировых технологий. Если мы хотим развиваться, нам нужен доступ к этим технологиям. Кроме того, ЕС остаётся неким цивилизационным образцом, от которого мы никогда не откажемся. Поэтому говорить о глобальной переориентации нельзя. Другое дело, что совокупность тактических шагов может превратиться в тенденцию, которая может стать стратегией», — считает эксперт.
