Утром 29 ноября мигрант напал на посетителей базилики Нотр-Дам в Ницце. Он убил трех человек. У одной из жертв перерезано горло. Во время нападения преступник кричал «Аллах акбар». Во Францию мужчина приехал из Туниса 9 октября.
Еще одно нападение чуть не произошло в тот же день в Авиньоне. Полицейским удалось застрелить нападавшего, прежде чем он успел кого-то ранить. В нескольких городах Франции, в том числе в Париже и Лионе, задержаны подозреваемые в подготовке терактов.
Французские власти немедленно связали эти нападения с убийством в начале октября учителя Самюэля Пати. Радикальный исламист отрезал ему голову за то, что учитель показывал детям на занятии карикатуры на пророка Мухаммеда. Убитого учителя похоронили с почестями, посмертно ему был вручен орден Почетного легиона, а президент Эммануэль Макрон назвал его «лицом Республики» и символом борьбы с терроризмом. Он пообещал, что Франция никогда не откажется от принципов свободы слова, в том числе от религиозных карикатур. Это вызвало возмущение в исламском мире. Президент Турции Реджеп Эрдоган призвал начать бойкот французских товаров, в ряде стран прошли акции протеста.
После теракта в Ницце Макрон ввел в стране чрезвычайное положение. Он заявил о своей «поддержке католиков Франции». «Вся нация стоит рядом с нашими согражданами», — сказал французский президент. Мэр Ниццы Кристиан Эстрози высказался ещё более жёстко: «Нам нужно любой ценой искоренить исламский фашизм на всей территории страны». Лидеры исламских стран в ответ призвали французского президента изменить политику в отношении ислама.
Как могут дальше развиваться события, АиФ.ru выяснял у историка и религиоведа Бориса Якеменко.
Глеб Иванов, АиФ.ru: Борис Григорьевич, со стороны кажется, что все проблемы, которые сейчас обострились во Франции, связаны с крайне неудачной миграционной политикой этой страны. Это так?
Борис Якеменко: Конечно. В свое время Франция запустила к себе большое количество мигрантов, как бы извиняясь за свою колониальную политику. Они всерьез считали, что новое французские граждане, приехавшие из беднейших стран мира, не имеющие образования, посмотрят на то, как живет Франция, Париж, походят по музеям, восхитятся Лувром и Нотр-Дамом и тут же «офранцузятся», станут добропорядочными гражданами, уважительно относящимися к французской культуре.
Но они такими не стали. Как бывшие мигранты жили у себя на родине, так они и живут во Франции уже в третьем-четвертом поколении. Кое-как овладели французским языком и, главное, поняли, что французы считают себя перед ними виноватыми. И этого им вполне хватило, чтобы теперь говорить французам: «Вы нам должны за долгие годы унижений». И они требуют поменять французские традиции под себя. А когда французы отказываются так делать, случается то, что мы видели вчера в Ницце.
— Сейчас французские власти выступают с жесткими заявлениями, грозятся покончить с подобными нападениями. Получится ли у них это?
— Это все от отчаяния. Они не понимают, что делать. Главная проблема в том, что французские власти имеют дело не с классическим исламом, который запрещает убивать иноверцев. Исламские богословы осуждают это, и пророк Мухаммед никогда не призывал уничтожать людей иной веры. Французы имеют дело с религиозным невежеством. Если сейчас честно проверить на знание Корана тунисца, который бросился на людей с ножом в Ницце, то окажется, что он кроме «Аллах акбар» не знает ничего.
Конечно, это угроза не только для западного мира, но и для ислама. Потому что выходит, что именно эти люди, которые убивают невинных, решают, кто прав, а кто виноват. А не Аллах, не богословы. Кто угодно завтра может взять нож, сказать — «А почему ты не так славишь Аллаха?» — и начать резать головы, подобно террористам ИГИЛ (организация запрещена в России — ред.). Игиловцы же взрывали не только христианские памятники, но и мечети, и гробницы «неправильных» исламских деятелей тоже.
В этом и есть самая страшная проблема. С вменяемым человеком можно хотя бы дискутировать, объяснять, что Аллах ничего такого не требует, что пророк этого не говорил. А что делать с отмороженным фанатиком, который наслушался каких-то сказок?
И пока неясно, как можно решить эту проблему. Очевидно, что новые теракты будут лишь отталкивать друг от друга французов и умеренных мусульман.
— Мы сегодня видим кризис в отношениях Франции с исламскими странами. Но ведь такое уже бывало и прежде, и потом всё через какое-то время утихало.
— Если говорить о межгосударственных отношениях, то здесь всё, конечно, утихнет через какое-то время. Но проблема ведь глубже: в отношениях двух культур. И вот она никуда не уйдет.
Проблема заключается в том, что сейчас Франция и исламский мир говорят на разных языках. Французы в ответ на эти убийства хотят опубликовать еще больше карикатур. Министерство образования Франции, как мы знаем, сейчас готовит к выходу специальную образовательную брошюру с карикатурами на пророка, которую будут демонстрировать в школах.
Реакция французов напоминает старый советский анекдот. Выступает председатель колхоза: «В прошлом году мы засеяли 50 га конопли, и проклятая тля всю её сожрала. В этом году засеяли 100 га, и тля опять всё сожрала. Поэтому в следующем году мы засеем 500 га, и пусть этот проклятый долгоносик подавится».
Франция сейчас действует именно так: «А давайте мы ещё миллион карикатур напечатаем! А давайте заклеим ими все наши города!» И к какому результату это может привести? Изменит ли это мировоззрение хотя бы одного мусульманина? Поймет ли хоть кто-то, почему Франция так делает? Очевидно, что нет. Это может привести лишь к эскалации насилия.
Но и с другой стороны мы пока не видим ни единого шага к примирению. Что делает мировое исламское сообщество? Оно в ответ кричит: «Мы не дадим вам попирать пророка!» Но никто из них не сказал, что убивший женщину в соборе — сволочь, подонок и негодяй, и будь он проклят. Все осторожно бормочут: «Наверное, так не надо. Наверное, это слишком жестко». Они не раскаиваются в том, что он сделал. Они не пытаются всем остальным сказать: «Это не путь».
Вот и получается, что обе стороны сейчас пытаются давить друг на друга. Таким путем можно только усугубить ситуацию, но не решить ее.
— Иными словами, ваш прогноз довольно печальный?
— Да. Ничего сейчас не разрешится, никакого примирения не случится. И раскол будет лишь усиливаться. Ничего другого нет, потому что никто не пытается выйти из заколдованного круга взаимных обличений.
Как говорил Эйнштейн, безумие — делать то же самое, ожидая других результатов. Именно это мы сейчас и наблюдаем.
