Виктора из Батайска мобилизовали прошлой осенью. Теперь боец с позывным «Муха» знает: в окопе иногда именно животное позволяет остаться человеком.
Животинка, а не дрон
Дружба на передовой едва ли не самое важное — это вам скажет каждый, побывавший за «ленточкой». «Могут быть патроны и снаряды, а если рядом в окопе нет верного товарищеского плеча, такая тоска наваливается, хоть вой. Словно ты один в белом свете, — рассказывает “Муха”. — А если какая-то животинка рядом, то и на душе теплее становится».
Я разговорился с Виктором, когда он был в отпуске. Хотя разговорился, это сильно сказано. Буквально упросил его рассказать, как там, на передовой. При этом клятвенно пообещал, что про бои спрашивать не буду. «Очень тяжело вспоминать, — коротко ответил Виктор. — Когда всё закончится, вернусь домой, тогда и расскажу». Я не стал настаивать.
«А хочешь, я тебе про своего Маврика расскажу?» — неожиданно спросил он. «Про беспилотник, что ли? “Мавиками” ведь у вас называют китайские дроны», — уточнил я. «Не мавик, а Маврик — это мой ворон, — ответил боец. — Мы с ним уже с весны вместе службу несём».
Я, разумеется, тут же согласился. Кто же откажется от рассказа о «боевых воронах» в зоне СВО?
Жертва снаряда ВСУ
«В начале весны нас чуть ли не ежедневно обрабатывал украинский танк, — начал Виктор. — Прицельно, гад, лупил по наводке “птицы” (так военные называют беспилотники. — Ред.). Возвращаюсь с “передка”, еле тащусь: броник, “кастрюля” (каска. — Ред.) на голове, вокруг поваленные обстрелами деревья. И вдруг слышу еле различимый писк, как будто цыплята где-то неподалёку. Интересно стало, что это. Нашёл место по звуку, а там разбитое гнездо, рядом мёртвый ворон и три маленьких птенца. Двое лежат со свёрнутыми головками, а один пищит, клюв раскрывает. Я его в ладонь — и в землянку. Посадил в пустой цинк. Клевать он ещё не мог. Начал кормить с руки куриной тушёнкой. Он клюв открывает, а я туда курятинки. Клетку с ребятами ему сплели из веток. Так и вырастил воронёнка. Он Маврик, а я “Муха” — мой позывной. Сейчас он уже большой».
Если каркает — жди прилёта
Виктор показал видео, на котором уже довольно крупный ворон сидит у него на плече и ест из рук сыр, а затем начинает играть с бойцом, пытаясь что-то вытянуть из кармана.
«К обстрелам мы привыкли, — продолжает “Муха”. — По звуку понимаем, куда летит и даже что. У “кассетника”, например, такой гнусный гул. Если определяем, что прилёт идёт по нам, то бежим навстречу полёту снаряда, разброс бомбочек у него метров 50. Частенько они не разрываются».
Виктор даже нарисовал, как выглядят суббоеприпасы из кассетного снаряда. Он профессиональный столяр, поэтому вырисовывал снаряд в тетрадке, словно чертёж шкафа, с размерами и соблюдением всех пропорций.
«А вот польские мины, мы их называем “польки”, летят бесшумно. Когда бахнет, тогда понимаешь, что начался обстрел, — отложив чертёж, рассказывает мой собеседник. — Так вот, перед обстрелом Маврик начинает громко каркать. Мы сначала не понимали. Ругались, что накаркивает прилёты. Потом проанализировали — наоборот, предупреждает! А в последнее время Маврик повадился таскать мне патроны. Не наши, а натовские, у ВСУ их полно».
В конце разговора Виктор откровенно признался, что, хоть на «передке» и очень тяжело, он скучает по своим ребятам. «Завтра уезжать. Вот набрал десять палок копчёной колбасы, сигарет парням и сыра для Маврика — он “Российский” любит».
