Во вторник в Кремле принимали иранскую делегацию во главе с президентом Хасаном Рухани. Более 500 лет отношений России и Персии вряд ли можно назвать безоблачными, но сейчас они выглядят так, будто находятся на подъёме. Об их перспективах АиФ.ru рассказал Владимир Сажин, профессор, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.
Александр Колесниченко, АиФ.ru: Приветствуя гостя, Владимир Путин обратил внимание на семидесятипроцентный рост товарооборота за прошлый год. Это не предел?
Владимир Сажин: Товарооборот между Россией и Ираном в лучшие годы достигал 2 млрд долларов, но в 2013 г. упал ниже миллиарда. Сейчас рост возобновился. Москва много сделала, чтобы переговоры по ядерной программе Ирана в 2015 г. успешно завершились подписанием всеобъемлющего плана действий (СВПД), «ядерной сделкой». С Ирана начали снимать санкции, страна превратилась в привлекательную площадку для бизнеса. Туда сразу устремились очень мощные компании со всего мира, даже из США.
Россия тоже рассчитывает найти своё место на иранском рынке. Есть области, в которых мы можем серьёзно конкурировать: ядерная и тепловая энергетика, железнодорожный транспорт, некоторые направления в нефтегазовой добыче и переработке. Уже началось строительство двух новых блоков АЭС «Бушер». Иран — сложная страна с точки зрения рельефа и сейсмики, там не везде есть вода, количество площадок под АЭС ограничено, но, как говорят специалисты, там может быть построено ещё 15 блоков. Есть контракт на 2 тепловых электростанции, электрификацию 500 км железных дорог, модернизацию железнодорожного подвижного состава. В Иране уже присутствует «Газпром», «Газпромнефть», «Лукойл», «Татнефть».
Несколько лет назад Россия заключила соглашение о запуске тяжёлых спутников для нужд народного хозяйства Ирана, лёгкие спутники он уже запускает сам. Кроме того, в середине следующего десятилетия Тегеран планирует запустить первого космонавта. Здесь иранцы рассчитывают на помощь нашего «Звёздного городка». И, конечно, оружие. Военно-техническое сотрудничество с Ираном развивалось ещё в шахские времена (до исламской революции 1979 г. — ред.) и остаётся очень перспективным. Да, в рамках «ядерной сделки» продажа Ирану тяжёлых наступательных вооружений запрещена до 2020 г., ракет и ракетных технологий — до 2023 г. Но некоторые виды продукции военного назначения не попадают под ограничения. К тому же переговоры можно начинать задолго до момента, когда эмбарго на поставку вооружений будет снято.
Улучшение отношений наших стран идёт с 2013 г., нынешняя встреча Владимира Путина и Хасана Рухани — уже девятая, они также часто общаются по телефону. Это важно: и в России, и в Иране очень сильна бюрократия, даже незначительный вопрос не может быть решён без согласия высокого руководства. Поэтому обсуждение президентами конкретных проектов, подписание документов — всё это хорошо для снятия бюрократических преград.
— Какие противоречия есть между нами, что может стать поводом для споров?
— У иранцев хорошая историческая память. На протяжении XIX века были русско-персидские войны, которые там по-прежнему болезненно переживаются. В 1907 г. Британская и Российская империи разделили Иран на сферы влияния. Во время Второй мировой войны СССР ввёл в Иран свои войска в августе 1941 г., хотя и на основе договора от 1921 г. Это спасло Иран от серьёзных боевых действий на его территории, но та страница истории всё равно воспринимается иранцами как оккупация. Потом, в 1945 г., Сталин не хотел уходить из северного Ирана, планируя создать там новые союзные республики: то курдскую, то азербайджанскую, чтобы присоединить к советскому Азербайджану. Под влиянием ООН в 1946 г. Сталин оттуда войска вывел. Однако Союз продолжил поддерживать иранских коммунистов. В 2010 г. президент Медведев наложил вето на поставки в Иран системы ПВО С-300. Даже американцы удивились, потому что такие поставки не были нарушением договоров и резолюций Совбеза ООН. Позже эмбарго было отменено, сделка с Ираном насчёт С-300 — реализована.
Есть разные взгляды на то, как должен быть разделён Каспий. Иран владеет 12 % акватории, настаивает на 20 % по принципу «пять стран — пять одинаковых частей». Хотя Россия урегулировала ситуацию с соседними Казахстаном и Азербайджаном, с Ираном на Каспии она напрямую не граничит.
С другой стороны, в своё время у нас было единство в борьбе с талибами в Афганистане, а в начале 90-х в Таджикистане благодаря действиям Москвы и Тегерана удалось остановить гражданскую войну. Сегодня мы стоим по одну сторону баррикад в Сирии. Иран там имеет сухопутные войска. Под руководством иранских офицеров воюют добровольцы-шииты из Ирана, Афганистана, Ирака и других стран, где есть шиитские общины. Иран «курирует» ливанскую организацию «Хезболла», которая противостоит ИГ (террористическая организация, запрещённая в РФ — ред.), но при этом сама во многих странах признана террористической группировкой.
— Поэтому (и по другим поводам) президент США Дональд Трамп назвал Иран террористическим и покровительствующим террористам государством. И в отношении Тегерана, и в отношении некоторых наших компаний США ввели новые санкции. С чем это связано?
— Кроме «ядерной сделки», заключённой при Обаме и раскритикованной Трампом, есть ещё тема прав человека и ракетная программа Ирана. Иранцы проводят испытания ракет достаточно большого радиуса действия. Возникают подозрения, что такие ракеты как-то связаны с оружием массового поражения. Ракетная тема выведена за рамки СВПД, но американцы вводят собственные санкции из-за ракетной программы Ирана, в том числе и в отношении нескольких российских компаний.
— Насколько интересы России и Ирана совпадают в Сирии?
— Если говорить о тактических вопросах, то да, мы совместно боремся против терроризма. Но в стратегическом понимании будущего Сирии расхождения есть. Россия выступает за сохранение светского характера власти в Сирии, особо не зацикливаясь на сохранении у власти лично Башара Асада. Для Ирана же удержание власти Асадом — более принципиальный вопрос. Среди мусульман всего мира шиитов всего около 15 %. Иран укрепляет шиитский «пояс», который начинается в Афганистане, проходит через Иран, Ирак (там шиитов 60 %) и Сирию, где настоящих шиитов не так много, но есть «родственные» им алавиты, а Башар Асад — алавит. Шииты есть в Ливане. Этот «пояс» позволяет отстаивать иранские интересы в регионе. Выпадение такого звена, как Сирия, станет для Ирана проблемой. Будущее Сирии наверняка обсуждалось и на встрече в Кремле. Влияние России в Сирии возросло, успехи ВКС изменили баланс, это ревностно воспринимается в Тегеране.
Кроме того, нужно учитывать непростые отношения Ирана с Израилем, Саудовской Аравией и другими монархиями Персидского залива, а также с Турцией, которая также наращивает влияние в Сирии. Например, тёплые отношения РФ с Израилем очень раздражают Тегеран. Не стоит ожидать и того, что мы сольёмся с Ираном в антиамериканском экстазе, нам это невыгодно. Иранской стороне очень хотелось бы добиться союзнических и стратегических отношений с Россией, но подход Москвы в итоге, думаю, останется прагматическим.
