В Штатах местным властям не удалось снести ещё один памятник генералу Ли: южанину, герою Гражданской войны. На его защиту встали активисты, некоторые — с... нацистской символикой.
О том, что привело к этим событиям и иллюстрацией какой американской болезни они являются, «АиФ» расспросил старшего научного сотрудника Центра североамериканских исследований ИМЭМО им. Примакова РАН Викторию Журавлёву.
Александр Колесниченко, АиФ.ru: — Не слишком ли давно была в Штатах Гражданская война, чтобы стать поводом для столкновений, в которых уже есть погибшие?
Виктория Журавлёва: — Во время Гражданской войны Юг боролся с Севером за независимость, свой образ жизни и ценности. Не единственной, но одной из этих ценностей для сельскохозяйственного Юга было рабовладение. Рабы были в основном из Африки. Расовая нетерпимость в США сегодня не так остра, как когда-то, но по-прежнему есть. И именно на юге по-прежнему много людей, которые не разделяют тезис об одинаковости белых и чёрных. Они считают, что белые выше, несмотря на то, что государство в последние десятилетия активно продавливает позицию равенства в американском обществе. В Штатах уже никто не вешает таблички о том, что «этот туалет/автобус — только для белых». Но это не значит, что тема полностью ушла из общественного сознания, что не осталось белых людей, которые считают, что чёрный им не ровня. Тем более что люди, которые жили при таких табличках, — в шестидесятых годах прошлого столетия — ещё живы. И наоборот: при постулате, что белые и чёрные абсолютно равны, это чётко заявлено государством и более или менее так воспринимается в обществе, появилось на свет только одно поколение.
Общественное сознание меняется очень медленно. Поэтому любой искры достаточно, чтобы проблема опять стала заметной, памятники южанам-героям Гражданской войны стали удобным символом.
— Почему именно сейчас? Памятники начали потихоньку сносить ещё два года назад, это не вызывало ажиотажа и открытого противостояния. Что-то изменилось именно с приходом в Белый дом Трампа?
— Обострение действительно можно связать с приходом нового президента США, но не только. Это был не просто приход Трампа, а приход Трампа на смену Обаме. Барак Обама был первым афроамериканским президентом, он начал новый этап борьбы за утверждение равенства и права афроамериканцев в Штатах, чем активизировал на новом этапе и разговоры по теме превосходства белой расы, отчасти просто как ответ какой-то части белого населения на «чёрного президента». Радикализация росла с обеих сторон, именно так и бывает.
Крайне правые действительно воспринимают Трампа в качестве человека, который будет теперь отстаивать именно их права, который должен вернуть им первенство в их стране: во всех смыслах, начиная с социально-экономического.
— За снос памятников героям Юга выступили не только чернокожие.
— С этой точки зрения за снос выступают люди, для которых «война с памятниками» — это прежде всего попытка противостоять силам, которые олицетворяет Трамп. Приход Трампа вызывает протест у всего левого движения, причём левыми — в смысле неприятия этого американского консерватизма — неожиданно стали даже те, кто ими не был. Люди, которые не голосовали за Трампа, не считают его своим президентом, не принимают ничего из того, за что выступают его сторонники.
Точно так же, как по другую сторону баррикад, среди выступающих против сноса памятников, есть не только белые расисты. Гражданская война в США не сводилась к теме допустимости или недопустимости работорговли, для каких-то жителей юга страны это вопросы истории, в которой были и героические страницы, которыми они гордятся или считают важными. В итоге есть люди, которые выступают за равенство белых и чёрных, но против вымарывания каких-то страниц из истории родных штатов. Отчасти это напоминает наши страсти вокруг памятников советской эпохи, необходимости их сноса или сохранения: для кого-то это память о безусловных героях страны (или часть истории, уже не имеющая отношения к идеологии), для кого-то — символы «страшного тоталитарного государства», от которых нужно избавляться.
Штаты переживают кризис национальной идентичности, проявлением которого стал первый чёрный президент, потом вдруг — «ярко белый», говорящий о консервативных ценностях. Трампа поддержали недовольные белые, находящиеся ниже среднего класса, в наибольшей степени пострадавшие от глобализации, кризиса социального контракта, который сегодня переживают США.
При Обаме и при Трампе из Вашингтона приходили диаметрально противоположные сигналы, на данном историческом этапе это привело к новому болезненному проживанию истории достаточно молодого государства, которое проходило сложные моменты становления и поиска себя. Рабство и расовая сегрегация существовали большую часть истории США, которым ещё нет и 300 лет. Чем радикальнее будут президенты, тем активнее будет реагировать на это общество, тем острее будет брожение, связанное с болезненными моментами истории.
— В телетрансляциях столкновений эмоции зашкаливают. Даже удивительно, что люди, оказавшиеся там по разные стороны баррикад, ещё друг по другу не стреляют. Что их от этого удерживает?
— Видимо, то, что оружие, — исходя хоть из разного в нюансах для разных штатов законодательства, но общего для США права на владение — скорее всего, есть у всех. Видимо, ещё не пройден барьер, переломная эмоциональная точка противостояния, за которой начнутся перестрелки. Этот барьер, учитывая, что на твой выстрел тоже могут ответить выстрелом, достаточно высок, но тоже не безграничен. Кстати, с наличием на руках легального оружия связано и общее (необычное на наш взгляд) специфически агрессивное поведение американской полиции: полицейский при малейшем сомнении в намерениях подозреваемого открывает огонь на поражение. Отсюда и правила, которые, например, требуют держать руки на руле, если вашу машину останавливают полицейские.
— Ещё история про США, которая на европейском континенте кажется просто невероятной: правые радикалы открыто носят нацистскую свастику.
— В Штатах на это смотрят по-другому: свобода слова и политических взглядов. Может быть, это связано ещё и с тем, что, хоть США и воевали в составе антигитлеровской коалиции, но для американцев это была война на другом континенте, она не прошла по ним таким же катком. У американцев другое отношение к этой теме, фашистская партия находится в списках разрешённых, хотя фашизм до недавних пор был совершенно маргинальным явлением, которое просто мало кого заботило. Сейчас в одной куче оказались идейные последователи ку-клукс-клана, расисты, «белые супрематисты», фашисты, «альтрайты» (alternative right), которые до недавних пор по большому счёту сидели по своим углам. Теперь все они посчитали, что пора выходить на авансцену, проявлять себя, тем более что появились такие поводы, как снос памятников конфедератам-героям закончившейся в 1865 году Гражданской войны.
— Этот снос поддерживают и санкционируют местные власти: там, где они состоят из противников Трампа. Что можно сказать о реакции Белого дома?
— Пока Дональд Трамп просто объявил о том, что насилие недопустимо, и, видимо, исходит из того, что именно такая позиция, по крайней мере, не будет способствовать дальнейшей радикализации противостояния. Его противники, впрочем, уже обвинили его в том, что подобных заявлений совершенно недостаточно, ему необходимо однозначно отмежеваться от правых радикалов, а раз он не выступает однозначно против неофашистов и альтрайтов, значит, он их поддерживает. Может быть, Трамп в ситуации в Шарлоттсвилле прав. Но проблема со столкновениями в Шарлоттсвилле, конечно, не ограничивается акциями и не сойдёт на нет, когда они там закончатся.
Массовые беспорядки в Шарлоттсвилле
Число жертв столкновений в Шарлотсвилле выросло до трех 
Два человека погибли в Шарлотсвилле при крушении полицейского вертолета 
Один человек погиб и более 30 пострадали во время протестов в Шарлотсвилле 
В Белом доме уточнили позицию Трампа по событиям в Шарлоттсвилле 
