Политическую карьеру Елена Лукаш начала в разгар так называемой оранжевой революции. В 2004-м году она представляла интересы кандидата в президенты Виктора Януковича в Верховном суде. Затем было кресло народного депутата, заместителя министра Кабинета министров, первого зама главы Администрации президента, а с июля 2013 — министра юстиции Украины.
Автослесарь, писатель, президент. Взлёты и падения Виктора Януковича. Читайте в статье>>
После бегства Виктор Януковича из Украины с политической орбиты исчезла и Елена Лукаш. В конце февраля Генпрокуратура Украины потребовала от МВД и СБУ в течение 10 дней задержать её как человека, подозреваемого в массовых убийствах активистов в центре Киева с 18 по 22 февраля.
Но задержана была Лукаш только 5 ноября. По обвинению, никак не связанному с событиями на Майдане.
О том, как происходил арест и что стоит за таким рвением силовиков, экс-министр юстиции Украины рассказала в интервью АиФ.ru.
Сергей Гапченко, АиФ.ru: вас избавили от электронного браслета. Как сейчас живете? Вернули ли вам паспорт? Можете ли свободно передвигаться?
Елена Лукаш: Без браслета живется лучше, чем с ним однозначно (смеётся). По решению Печерского суда мне была избрана жесткая и неоправданная мера пресечения. Напомню, что Генпрокуратура просила исключительно 2,5 млн. грн. залога.
— То есть судья явно переусердствовал?
— Да, суд установил залог более 5 млн. грн. плюс обязательство носить электронный браслет, мне запретили выезжать за пределы Киева и велели сдать паспорта. Это невиданное по своей неадекватности решение. Поэтому моя защита обратилась в вышестоящий Апелляционный суд и там мы были услышаны: вдвое уменьшили залог и мне разрешили снять электронный браслет. Теперь я могу свободно передвигаться по Украине. С возвращением украинского паспорта вопрос пока решается.
— Вся история с вашим задержанием выглядела со стороны демонстративной, показательной...
— Разве только мое так называемое задержание было в формате «шоу»? Кажется, это уже тренд в деятельности прокуратуры. Забирают хлеб у артистов. С ними трудно конкурировать режиссерам самых зрелищных мероприятий... На самом деле, никакого задержания не было, это было приглашение приехать в прокуратуру. Слово «задержание» даже не звучало.
5 ноября около 13-00 я находилась у мамы, готовила обед. К нам пожаловал сотрудник СБУ, вежливо пригласив на беседу в ГПУ. Я немедленно собралась и поехала туда совершенно добровольно. Уже находясь в здании ГПУ, из новостной ленты я узнала, что меня задержали в результате мега-супер-экстра крутой спецоперации, в которой участвовали легионы силовиков. Мало того, меня якобы настигли в момент пересечения границы. Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Благодарна 112 каналу, что мне дали возможность объяснить ситуацию в прямом эфире.
Промариновали меня в ГПУ до 19:45, и именно в это время оформили задержание прямо в здании ГПУ. Одна из причин задержания — «лицо застали во время совершения преступления или покушения на совершение преступления». Как вам формулировочка? Сколько буду жить — столько буду размышлять над вопросом: какое же преступление я совершила в здании ГПУ с 14:00 до 19:45 5 ноября 2015 года.
Разве только мое так называемое задержание было в формате «шоу»? Кажется, это уже тренд в деятельности прокуратуры.
Я полагаю, сценаристы «блестящей спецоперации» рассчитывали получить двойной эффект. Первый — имитация бескомпромиссной борьбы с преступностью на фоне своей полной профессиональной дискредитации. И второй — обман Совета ЕС, который они регулярно снабжали лживой информацией для продления экономических санкций в отношении меня. Я ведь давно отказалась от банковской тайны, чтобы доказать, что никаких активов за рубежом у меня не было и нет. Цинизм ГПУ в том, что им это давно известно, и они прекрасно знают, что предъявленные мне подозрения несостоятельны. Но шоу должно продолжаться. Таковы законы жанра в нынешней ГПУ.
А пока я даже не успеваю вовремя рассказывать журналистам обо всех уголовных делах, которые навешивает на меня ГПУ, как гирлянду на елку. Вот, например, еще одно.
Когда я стала министром юстиции, обнаружилось, что все государственные реестры подконтрольны частным компаниям. И государство ежегодно им платило неоправданно огромные суммы за использование этих реестров. Речь идет о более 1,5 млрд. гривен! После проверки я отменила все эти платежи. В ответ коммерсанты заблокировали доступ к реестрам. Почти неделю никто не мог ими пользоваться: десятки тысяч украинцев пострадали, не имея возможности получать и регистрировать документы. Минюст отреагировал молниеносно: работа реестров была восстановлена, коррупционная схема ликвидирована. Следствие установило виновных, но те успели исчезнуть. Зато сотни миллионов гривен были сэкономлены в бюджете, а самое главное — реестры возвращены под контроль государства.
Но, как известно, хорошими делами прославиться нельзя.
Теперь, в поисках обвинений против меня, ГПУ вытянула из комода это дело. Меня публично объявили виновной в атаке на реестры (!) и даже сообщили об этом в ЕС. Но допрашивать по этому делу не хотят. Абсурд.
— Вы неоднократно заявляли, что невиновны. Часть обвинений касается эпизодов, которые произошли еще до вашего назначения на пост министра. Насколько вообще состоятельны эти обвинения?
— Много шума из ничего. Никакой следственной и судебной перспективы у подозрений нет. Приведу хотя бы один пример. 10 октября 2014 года заместитель Генерального прокурора Залисько написал письмо Верховному представителю ЕС по вопросам иностранных дел г-же Кэтрин Эштон, письмо, в котором дословно указал обо мне следующее: «противоправная растрата средств осуществлялась по её указанию подчиненными ей лицами». Речь идет о контракте между Минюстом и американской юридической кампанией «Scadden» в размере около миллиона долларов.
Итак, Совет ЕС был вооружен ценной информацией — я противоправно растратила миллион долларов. За два года изучения этой детективной и будоражащей истории следствие установило, что само событие произошло за три месяца до моего назначения в Минюст. До, подчеркиваю, моего назначения. Версия с машиной времени следствием была отвергнута и теперь они подозревают меня в хищении 2,5 млн. гривен средств, потраченных Минюстом на исследования по евроинтеграции. Там ситуация не менее веселая и детективная.
— Зачем по-вашему прокуратура так настойчива в своих действиях против вас. Ожидаете ли новых обвинений?
— Я ожидаю любых волнующих выпадов от Генеральной прокуратуры. Любых. Ничему не удивлюсь. И вы не удивляйтесь. Почему активничают, я уже попыталась рассказать. Первая причина — избирательная имитация борьбы как способ отвлечь внимание от собственной ущербности, и вторая — преступление, совершенное на территории ЕС. Слишком много задокументированной лжи получили наивные и доверчивые еврочиновники. Брюссельское правосудие может расценить это как преступление.
— Теперь внимание проявляют и к вашим адвокатам...
— Моему адвокату Юрию Иващенко выдвинули подозрение по тому же делу, что и мне. Теперь и он стал соучастником преступления века по хищению 2,5 млн. гривен за евроинтеграционные исследования украинского законодательства. Это откровенное давление на мою защиту плюс неприкрытое желание лишить меня адвоката, который успешно и аргументированно опровергает все фейковые обвинения ГПУ.
Как меру пресечения для него суд избрал домашний арест — он должен будет находиться дома с полуночи до 6 утра. В остальное время — свободное перемещение. Но и это ограничение его свободы мы будем обжаловать как чрезмерное.
На рассмотрение суда Генпрокуратура вынесла филькину грамоту, иначе текст подозрения не назовешь. Там просто внаглую приводятся фейковые факты и доводы, в которых отсутствует здравый смысл. Текст подозрения мог бы вдохновить на новый рассказ кого-то из великих писателей- сатириков. Жаль, Салтыков-Щедрин или Зощенко не наши современники...
Слишком много задокументированной лжи получили наивные и доверчивые еврочиновники. Брюссельское правосудие может расценить это как преступление.
— Как сказывается давление ГПУ на вас, на вашей семье?
— Пока давление не оказано только на моих дочек. Все остальные члены семьи и друзья, бывшие подчиненные, просто знакомые уже ощутили на себе пристальное внимание «стражей закона» в той или иной степени. Мы все «под колпаком у Мюллера», но относимся к этому по-философски. Иногда даже с некоторым сочувствием к следователям, ведь им нужно найти черную кошку в темной комнате, в которой ее нет.
— Какое-то время сообщалось, что вы жили в России. Почему вернулись на Украину? Понимали ли, что против вас будут выдвигаться обвинения?
— Я никогда не жила в России. Никогда. 26 февраля 2014 года через сайт Минюста я заявила, что не покину Украину и сдержала свое обещание. Я люблю свою страну. Это моя Родина.
— Нет ли желания уехать из Украины, если это будет возможно юридически?
— Нет, не было и, надеюсь, не будет.
— Действующая власть громко говорит о проведении люстрации среди бывших чиновников. Как вы можете оценить эту кампанию. Нет ли в этом просто преследования бывших политических противников?
— Я воздержусь от собственной оценки этого неконституционного и беспощадного в своей глупости акта. Не потому, что сама была подвергнута этой процедуре и мною сказанное может выглядеть необъективно... Приведу лучше слова председателя Венецианской комиссии Джанни Букиккио, который на встрече с Порошенко назвал закон «Об очищении власти» — «плохим законом». Более того, и Венецианская комиссия очень критична в оценках к нему. Председатель Венецианской комиссии также выразил мнение, что процесс люстрации следовало бы приостановить и сначала доработать соответствующий закон.
— Ваши бывшие коллеги и соратники оказываются порой «по разные стороны баррикад». Кто-то сохранил влияние и сумел остаться в государственной системе. Кто-то ушел в жесткую оппозицию. Общаетесь ли вы с кем-то из бывших соратников? Возможно, кто-то неприятно вас удивил? Как оцениваете их поведение и во время смены власти, и после?
— Общаюсь со всеми, с кем общалась и ранее. Круг моих друзей не изменился, чему я очень рада. Осуждение или непонимание — это последнее, чем я хотела бы заниматься. Мне по этому поводу очень нравится одна притча.
Одна пара переехала жить в новую квартиру. Утром, едва проснувшись, жена выглянула в окно и увидела соседку, которая развешивала сушить выстиранное бельё.
— Посмотри, какое грязное у неё бельё. Наверное, она совсем не умеет стирать! — сказала она своему мужу.
И так всякий раз, когда соседка развешивала бельё, жена удивлялась тому, какое оно грязное.
В одно прекрасное утро, посмотрев в окно, она вскрикнула:
— Сегодня бельё чистое! Она научилась стирать!
— Да нет, сказал муж, — просто я сегодня встал пораньше и вымыл наше окно.
Мораль тут проста: всё зависит от окна, через которое мы смотрим на происходящее.
— Как можете оценить действия нынешней власти, насколько они профессиональны?
— Сегодня оценивать можно только эффективность или неэффективность внешнего управления страной. Действия власти — это действия ликвидационной комиссии. А мы все — заложники их действий.
26 февраля 2014 года через сайт Минюста я заявила, что не покину Украину и сдержала свое обещание. Я люблю свою страну. Это моя Родина.
— Рано или поздно ситуация с обвинениями против вас будет закончена, так или иначе. Как видите дальнейшую свою жизнь, чем планируете заняться? Есть ли планы вернуться на государственную службу? Или продолжить политическую деятельность?
— Поживем — увидим. Я юрист и именно с этой деятельностью планирую связывать свое будущее. Спектр моих интересов всегда был и будет широким.
— Украина находится в тяжелом экономическом положении. Какие шаги, по вашему мнению, нужно предпринять, чтобы перейти к мирной жизни на востоке страны, улучшить жизнь граждан на всей территории? И сколько на это понадобится времени?
— На такие сложные вопросы нет простых ответов и нет простых решений для них. Та ситуация, в которую «погрузили» страну, будет исправляться под внешним давлением десятилетиями и уже не сегодняшней властью. Это очевидно. От Европы мы сегодня далеки как никогда. Добро пожаловать в заповедник беззакония. Но, сontra spem spero! («Надеюсь без надежды», — прим. ред.) Я неисправимый оптимист, чего и вам желаю.
