События в Белоруссии вызвали в России особый интерес и особую обеспокоенность. Причин много. Белоруссия и Россия — ближайшие соседи, связанные давними историческими и культурными узами. Тесно сплетены экономики. близки менталитет, характер и образ жизни двух народов. Многие (справедливо или нет) полагают, что русские и белорусы — один народ.
Кроме того, несмотря на существенные различия в путях развития после распада СССР, политические и социальные системы двух стран остаются весьма схожими. Да, Россия в целом вернулась к правилам свободного рынка, тогда как Белоруссия законсервировала позднесоветские экономические параметры. Но, несмотря на эти различия, власти в отношениях с населением во многом продолжают придерживаться правил, унаследованных с советских времён. В этих отношениях, на мой взгляд, по-прежнему много показной демократии, патернализма, игры в народность и патриотических ритуалов. При подобном сходстве население России вполне естественно примеривает белорусские события на себя. И задаётся вопросом: а у нас такое может произойти?
Куда глядели?
Так что же выявили недавние события в Белоруссии (которые, впрочем, ещё не закончились)? Несколько аналитиков, не сговариваясь, сравнили произошедшее в соседней стране с известной картиной И. Репина «Не ждали». Семейство жило обыденной, привычной жизнью. Мальчики делали уроки, девочка играла на фортепиано, а мать, слушая игру, сидела с вязаньем за столом... Ну полная идиллия! Царивший в семействе ещё минуту назад мир и покой подчёркивает служанка в белом фартуке, открывающая дверь нежданному пришельцу. Кто он, одетый в потёртое пальто и, казалось, ушедший из памяти человек? Вернулся из ссылки отец семейства. И мир изменился. И стало неясно, что будет завтра...
Нечто подобное произошло в политической жизни Белоруссии. Ещё месяц-другой назад и народу, и верхушке власти казалось, что в стране тишь да гладь да божья благодать. Президент Лукашенко излучал уверенность и готовился к торжествам по случаю победы на выборах. Ждали артистов из Москвы. Но артисты ехать вдруг отказались, а на улицы Минска с протестами по поводу объявленных итогов голосования вышли десятки, а по другим оценкам, сотни тысяч человек.
Куда же делся миф о всенародном единстве, куда исчез вроде бы покорный и на всё согласный народ? Куда исчезла казавшаяся надёжной поддержка власти пролетариатом и крестьянством? Почему к протестам стали присоединяться, казалось бы, прикормленные властью артисты, художники, спортсмены, журналисты? Почему в защиту протестующих выступила ранее молчаливая Церковь? Почему «массовую поддержку» для президента пришлось свозить из регионов на автобусах и организовывать альтернативные «шествия любви»? И наконец, почему против, казалось, ещё вчера влюблённого в Лукашенко народа пришлось выставлять ОМОН, бронемашины, обносить колючей проволокой президентский дворец и взывать о помощи к Москве?
Не ждали?
Выяснилось, что огромные пласты населения и в столице, и в регионах и думают по-другому, чем власть, и хотели бы изменить и свою жизнь, и жизнь страны, и тот образ Белоруссии за границей, который культивировал официальный Минск. И возникает вопрос: неужели в стране, которая взорвалась таким мощным и коллективным протестом, не было никаких признаков нарастания недовольства? Неужели полностью подконтрольные Лукашенко мощнейшие охранительные органы, призванные всё видеть и всё слышать, ничего не видели и не слышали? А если знали, то о чём они докладывали президенту?
Ситуация в Белоруссии вызвала повышенный интерес в России ещё и потому, что она очень напоминает российские события 1991 г. Ведь при всём многообразии ушей и щупалец, которыми обладали КПСС, КГБ и Кремль, власть просмотрела надвигавшуюся грозу. Если бы всего за год до распада СССР кто-нибудь из политологов осмелился спрогнозировать подобный ход событий, его, скорее всего, обвинили бы либо в некомпетентности, либо в том, что он поёт под дудку Запада.
Казалось, что за исключением малочисленных групп диссидентов и невнятного ворчания интеллигенции, в СССР не было сколько-нибудь заметных сил, способных противостоять мощи КПСС, политическому опыту советской номенклатуры, силе структур контроля. О мощи КПСС, об изощрённости КГБ ходили легенды, снимались фильмы, слагались песни. Была уверенность, что 19-миллионная КПСС и десятки тысяч Штирлицев могут предотвратить не только любое негативное развитие событий в СССР, но и показать всему миру кузькину мать. Но Штирлицы не помогли. О возможности, в сущности, мгновенного краха СССР не догадывались даже на Западе.
Когда взрослеет народ
В чём же дело? А в том, что при отсутствии политической конкуренции, сдержек и противовесов власть, на мой взгляд, нередко со временем утрачивает политическую энергетику и теряет из виду собственную страну. Сложная политика всё больше замещается простенькими театральными ритуалами, дискуссия — словоблудием, оценки современности — любованием историей.
Мелкие проявления политического недовольства объявляются «занесёнными ветром» и (с соблюдением неких норм приличия) нивелируются. И возникает, как в Белоруссии, ощущение полной политической благодати. Власть всё больше замыкается, утрачивая контроль над идущими в обществе глубинными политическими и цивилизационными процессами. В том числе и над политическим взрослением народа. Повзрослевший народ начинает конструировать свою собственную (вначале незаметную) жизнь и постепенно утрачивает к власти былое уважение. Что, судя по всему, и произошло в Белоруссии.
* * *
Нельзя не сказать и о другом. Не менее важном. В течение многих десятилетий у жителей России по целому ряду причин складывался определённый образ Белоруссии и её жителей. Образ очень скромный, приглушённый — порождённый и отсутствием в стране сколь-нибудь значимых природных ресурсов, и её политической периферийностью в пространстве между Европой и Россией. В сущности, многие из нас, русских (несмотря на постоянные заявления о братстве), мало знали и мало интересовались жизнью своего соседа. Белорусская культура очень скромно присутствовала на российской поляне. Мы нечасто ездили туда. Для любителей путешествий и отдыха там нет модных курортов, нет моря, нет яркого шопинга. Что касается богатств природы, то лесов и «пинских болот» у нас и самих хватает.
Благодаря памяти истории, памяти веры и памяти войны Белоруссия и белорусы очень глубоко и благодарно спрятаны в наших сердцах. Но сами они из национальной скромности редко напоминали о себе. И вот напомнили. Сегодня мы обнаружили и узнали другую страну. И другой народ.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
