Не желая уклоняться от этой полемики, я совершенно сознательно выбрал манифестацию, которая являлась наиболее подходящей для выражения моей позиции: митинг антифашистского фронта на Болотной площади.
Да, я считал и продолжаю считать, что организаторы так называемого «русского марша» имели конституционное право его провести, так как обязались пресекать любые эксцессы нацистского толка. Что обязанностью властей было не только привлекать лиц, виновных в таких эксцессах, к уголовной ответственности, но и обеспечить конституционные права граждан на проведение мирных шествий.
Однако все это совершенно не означает, что я в каком-либо отношении разделяю идеи «русского марша». Напротив, я считаю их чрезвычайно опасными для России, о чем и сказал в своем выступлении на Болотной площади.
Даже если русский национализм отмежуется от наиболее радикальных своих представителей и проявлений – фашизма и нацизма, он все равно останется идеологией, исключительно опасной для России. Почему? Ответ на этот вопрос предельно очевиден: потому что Россия является полиэтничной, многонациональной страной. Для многих это, наверное, прозвучит как банальность. Однако опасность нынешнего времени как раз и заключается в том, что под влиянием разрастающегося националистического угара люди начинают забывать об исключительно важных банальностях.
Между тем, история не устает подтверждать эти банальности все новыми и новыми иллюстрациями. Когда Милошевич пришел к власти в 1989 году, Югославия была процветающей европейской страной. Но этот лидер в своей политике проводил последовательную линию сербского национализма. Результатом стала кровопролитная межэтническая война, полный распад Югославии и развал самой Сербии, от которой уже фактически отделилось Косово. Точно такие же процессы происходили и на постсоветском пространстве. Именно национализм доминирующего этноса оставил Грузию без Абхазии и Южной Осетии, Молдавию – без Приднестровья, Азербайджан – без Нагорного Карабаха.
Многонациональная Россия избежала этой участи во многом потому, что у руководства страны в этот период стояли кто угодно, но только не люди, обуреваемые националистическими комплексами и эмоциями.
Сегодня страна вплотную подошла к черте, за которой это обстоятельство может измениться. И дело не только в резкой активизации националистических группировок, но и в трансформации установок самой власти, которая с недавнего времени начала рассматривать национализм как идеологический ресурс. Симптомы этого – антигрузинская кампания, призывы Президента к соблюдению прав коренных народов, использование в государственной пропаганде излюбленного тезиса националистов о попытках дискриминации и унижения России другими странами.
Предаваясь националистической истерике, власть посылает населению мощные сигналы, которые отзываются в нем возбуждением комплекса национальной неполноценности. На этой почве резко обостряется восприимчивость общества к пропаганде гораздо более радикального толка.
Так и хочется воспользоваться конспирологией с целью обвинить в разжигании национализма некие силы, стремящиеся развалить Россию извне. Но нет: опыт вышеперечисленных стран говорит о том, что источник развала всегда находится внутри и заключается либо в неспособности власти противостоять низменным эмоциям толпы, либо в циничном использовании этих эмоций.
Какая сила может удержать Россию от югославского сценария? Как ни странно, подсказку дает сама эта дата – 4 ноября. В 1612 году именно гражданское общество спасло страну от развала.
И сегодня то же самое может сделать та часть гражданского общества, которая не побоится поднять знамя истинного российского патриотизма, отвергающего любую разновидность ксенофобии – в том числе русский национализм – как явление, подрывающее многонациональное единство России.
По моему глубокому убеждению, настоящие преемники Минина и Пожарского собрались 4 ноября именно на Болотной площади.
