Главой российской делегации в Парламентской ассамблее Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ПА ОБСЕ) стал депутат Государственной Думы РФ Пётр Толстой. В эксклюзивном интервью АиФ.ru он рассказал о том, какой сейчас видит роль России в международных парламентских организациях, и о том, чего ждать от новой администрации президента США.
Эмма Громова, АиФ.ru: Пётр Олегович, как избрание Дональда Трампа президентом США может повлиять на отношения между Россией, странами Евросоюза и Соединенными Штатами?
Пётр Толстой: Пока мы видим только первые шаги. Сейчас завершено формирование администрации президента Трампа. Но я бы по этому поводу никаких восторгов не высказывал. Трамп — президент Соединенных Штатов Америки и, прежде всего, во главу угла ставит интересы своей страны, что является нормальным. У США одни интересы, у Европы другие, у России — третьи. Это тоже нормально. Тут важно, как мне представляется, другое. Трамп относится к политикам, которые не моралисты, постоянно читающие лекции про права человека и всеобщие ценности, а реалисты. И с такими политиками исторически России всегда договариваться было проще.
Европейские избиратели хотят видеть у власти в своих странах прагматиков, которые защищают их национальные интересы, а не учат жить другие страны.
— Но права человека, само по себе, это неплохо.
— Это неплохо, но вопрос в том, кто как их понимает. Если, допустим, в отношении Муаммара Каддафи они были бы соблюдены, было бы неплохо. Так что, когда эти люди пытаются учить нас правам человека, у меня возникает сомнение в правомерности таких уроков. Поэтому гораздо проще иметь дело с реалистами, чем с моралистами. И этот сдвиг, кстати, виден в Европе. Потому что европейские избиратели тоже хотят видеть у власти в своих странах прагматиков, которые защищают их национальные интересы, а не учат жить другие страны, как это происходит сейчас.
— К слову о реалистах. В Германии сейчас все большую популярность набирает партия «Альтернатива для Германии». Есть у нее шансы победить на выборах и составить реальную конкуренцию ХДС? Есть еще и социал-демократическая партия. Какая из этих партий имеет наибольшие шансы на успех в выборах?
— Исторически в Германии обычно складывается парламентская коалиционная система, поэтому зависит победа от количества голосов, которые та или иная партия получит. Прогнозировать это сложно, хотя многие германисты сегодня говорят о серьезном укреплении АДГ, это правда. Я могу сказать только одно: любая правящая партия, которая допускает грубые ошибки без учета мнения своих избирателей, конечно, за эти ошибки потом расплачивается на выборах. Так устроена демократия, так устроена избирательная система не только в Германии. Если немецкие избиратели в большинстве своем сочтут, что политика фрау Меркель была ошибочной, я думаю, они дадут этому соответствующую оценку. Но я пока не предрекал бы каких-то громких побед АДГ и социал-демократам, потому что позиции ХДС тоже достаточно крепки.
— А что можете сказать про предстоящие выборы во Франции?
— Во Франции иная система, нежели в Германии. Во Франции есть такая национальная особенность, что как только партия, скажем, евроскептики из Национального Фронта, набирает какое-то значимое количество голосов на любых выборах, то против них объединяются социалисты с республиканцами и, так сказать, сводят на «нет» все их достижения. Сейчас мы видим, что политика социалистов и их видение будущего Франции не находит поддержки у избирателей. Недаром господин Олланд отказался баллотироваться. Есть люди, которые выдают себя за независимых кандидатов, есть кандидаты партийные. Но я думаю, что, скорее всего, традиционно будет система, при которой чередование социалистов и правых создает некий баланс. Посмотрим, все будет зависеть от того, насколько успешно выступит Национальный фронт Марин Ле Пен.
— Франсуа Фийон тоже поддерживает Россию...
— Что значит «поддерживает Россию»? Это люди со здоровым, прагматическим подходом. Дело в том, что для Франции сотрудничество с Россией гораздо выгоднее, чем нынешняя санкционная политика Евросоюза. Поэтому он сторонник прагматического подхода. Это не вопрос поддержки, это вопрос понимания того, что выгодно для страны, понимания интересов своего избирателя.
Интересы России — это безопасность и справедливость, экономическое развитие, это благосостояние, счастье и свобода каждого гражданина России.
— На что нужно ориентироваться России в отношениях с Евросоюзом и США?
— Нужно ориентироваться на интересы граждан России, на интересы будущих поколений жителей нашей страны, на сохранение своего суверенитета. На то, чтобы наша страна, наши дети и внуки могли принимать собственные решения в отношении того, как нам жить, а не получать их в виде такого «карго-культа» из-за океана в виде инструкций МВФ или каких-то других международных организаций, по которым мы пытались жить, начиная с 1986 года.
— Интересы России — это...
— Интересы России — это безопасность и справедливость, экономическое развитие, это благосостояние, счастье и свобода каждого гражданина России. И ради этого сегодняшние политики в России работают. Другой цели — нет.
В ПАСЕ нам хотелось бы быть услышанными
— 10 марта Россия примет участие в заседании ПАСЕ в Мадриде. Означает ли это возвращение России в ПАСЕ?
— Нет, это не означает возвращение России. На самом деле 10 марта в Мадриде пройдет заседание Постоянного Комитета ПАСЕ, это такая мини-сессия. Председатель в ПАСЕ Педро Аграмунт направил нам приглашение обсудить с нашими коллегами из ПАСЕ возможные форматы участия российской делегации в работе этой организации на будущее. Россия, как вы знаете, не подтверждала своих полномочий и не заявляла свою делегацию в ПАСЕ. Мы не считаем нужным это делать. Более того, если позиция в отношении нашей страны сохранится, то мы будем предлагать рассмотреть вопрос о сокращении финансирования в Министерстве иностранных дел. Мы эту позицию, безусловно, до Аграмунта довели. Он высказал свою озабоченность нынешней ситуацией. 
— Каковы ваши прогнозы?
— Я могу сказать, что некоторые подвижки уже есть, потому что мы предложили посмотреть внимательнее на регламент работы Парламентской Ассамблеи. Специфика в том, что решение принимается большинством находящихся в зале депутатов. Соответственно, те депутаты, которые объединены этой параноидальной идеей санкций в отношении России, приходят в зал и голосуют, добиваясь нужных решений. Мне кажется, это порочная практика с точки зрения любого парламента мира. Мы бы хотели предложить рассмотреть возможность принятия решений большинством от общего состава депутатов. Так или иначе, практику принятия таких дискриминационных решений в отношении стран-участниц Парламентской Ассамблеи нужно прекращать. В данном случае я говорю не только о России. Сегодня это Россия, завтра это будет Украина, послезавтра это будет Сербия, Турция и так далее. У нас много стран, которые могут навлечь на себя гнев некоторого количества европейских «гуманистов».
Но весь смысл Парламентской Ассамблеи в парламентском диалоге, в диалоге между людьми, которые избраны в парламенты от своих стран. И если этого диалога нет, если он априори исключается, это несет определенные последствия, негативные для этой организации. И в Мадриде мы как раз будем обсуждать возможные форматы нашего сотрудничества. Но это не означает, что мы вернулись в ПАСЕ и работаем в ПАСЕ.
— О каких форматах может идти речь?
— Я думаю, что, в первую очередь, для нас имеет смысл донести позицию нашей страны по поводу тех вопросов, которые в одностороннем порядке обсуждаются в Парламентской Ассамблее: по ситуации на Украине, в Сирии и так далее. Нам хотелось бы быть услышанными, чтобы голос России звучал в Парламентской Ассамблее на равных с остальными странами. Мы не претендуем на большее, но и на меньшее не согласны.
Для российской делегации вопросы, связанные с так называемым возвращением Крыма, вообще неприемлемы к рассмотрению, потому что это посягательство на территориальную целостность России. И поэтому мы эти вопросы не будем ни рассматривать, ни обсуждать, ни комментировать.
— ПАСЕ предлагало, например, возвратить Крым. Какой будет позиция России?
— У нас тоже может быть масса озабоченностей по схожим вопросам. Можно рассмотреть возвращение Косово в состав Сербии, поговорить о гуманитарной ситуации в Ливии после бомбардировок европейской авиацией и т.д. Но для российской делегации вопросы, связанные с так называемым возвращением Крыма, вообще неприемлемы к рассмотрению, потому что это посягательство на территориальную целостность России. И поэтому мы эти вопросы не будем ни рассматривать, ни обсуждать, ни комментировать.
— Требуются ли сегодня наблюдатели ОБСЕ в непризнанных или частично признанных государствах — в Нагорном Карабахе, в Южной Осетии?
— Мы видим, как работает миссия ОБСЕ в Донбассе. Организация по Безопасности и сотрудничеству в Европе должна иметь информацию из первых уст. Вот цель этой миссии. Прекрасно, если есть возможность получить свидетельства наличия украинских танков в Авдеевке или данные о ситуации в Нагорном Карабахе. Но сами по себе, как показывает практика разрешения конфликтов последних десятилетий, эти миссии, к сожалению, никакого решающего значения не имеют.
Европейцы живут в системе штампов, которые в течение трех лет им вбивали в голову: про аннексию Крыма, про агрессию России в Донбассе. А когда сто раз повторяют даже самую очевидную чушь, то на сто первый человек начинает в нее верить.
— С какими основными трудностями Россия может столкнуться в ПА ОБСЕ?
— Особенных трудностей я не вижу. Мы открыты к диалогу с нашими партнерами в ПА ОБСЕ. Конечно, есть попытка украинской делегации нарисовать апокалиптическую картину про российскую оккупацию, но, естественно, мы будем шаг за шагом, факт за фактом стараться донести информацию о реальном положении дел. Проблема в том, что европейцы живут в системе клише, в системе штампов, которые в течение трех лет им вбивали в голову: про аннексию Крыма, про агрессию России в Донбассе. А когда сто раз повторяют даже самую очевидную чушь, то на сто первый человек начинает в нее верить. Альтернативы-то нет.
Мы не собираемся давать возможность украинским националистам формировать повестку в отношении России на европейском треке. Этого не будет.
— Это то, о чем пишут западные СМИ?
— Да, но западные СМИ на протяжении двадцати лет учили нас плюрализму и демократии. Но при этом более лицемерной и однобокой подачи информации, чем в отношении ситуации на Украине, за последние двадцать лет я не видел. Пожалуй, только с Сербией поступали так же. Но мы не позволим так с собой обращаться. Мы не собираемся давать возможность украинским националистам формировать повестку в отношении России на европейском треке. Этого не будет.
— Считается, что главная интрига на февральской сессии ПА ОБСЕ — это возможность проведения двусторонних встреч с представителями Украины и США. Есть предварительные договоренности об этом?
— Мы открыты к диалогу, если наши партнеры запросят такие встречи, наша делегация с удовольствием встретится и с украинскими коллегами, и с американскими. Тем более, что американское представительство в международных организациях тоже обновляется, насколько я знаю. Поэтому посмотрим. Предварительных договоренностей нет на этот счет. Мы откликнулись на любезное приглашение госпожи Муттонен (глава ПА ОБСЕ Кристин Муттонен, — ред). Будем встречаться с ней, будем встречаться с руководством Парламентской Ассамблеи ОБСЕ, с членами Бюро. Если будет необходимость в каких-то двусторонних контактах, мы открыты для них.
— В 2016 году была принята Тбилисская Декларация. Один из пунктов Декларации касался России. Будет ли обсуждаться вопрос Абхазии и Южной Осетии?
— Насколько я знаю, этот вопрос не стоит на повестке. Предложения могут звучать любые. Мы исходим из национальных интересов нашей страны, из того, что Российская Федерация признала независимость Абхазии и Южной Осетии. И это признание было сделано раз и навсегда. Изменение статуса этих республик не рассматривается ни жителями этих республик, ни Россией. Ответственность же за то, что случилось с этими республиками, несет прежнее руководство Грузии, которое теперь руководит органами власти на Украине.
