Он работал на к/ф «Тихий Дон» и всех последующих картинах Сергея Герасимова, к/ф «Ошибка резидента», «Анискин и Фантомас» и др. Сегодня Кушлянский - директор Дома кино. Из своих 85 лет 61 год он отдал кинематографу
Как Косыгина библиотеку «подарила»
- Режиссёр Сергей Герасимов был человек чрезвычайно простой, демократичный: и на съёмках, и просто в общении с людьми. Говорил спокойно, тихо, никогда не кричал, тем более матом, как это принято в режиссёрской среде. (Один раз, правда, как мне рассказывали, рявкнул на Тамару Макарову, жену. Она опаздывала на съёмки сцены казни в «Молодой гвардии», а свет «уходил», график работ срывался.) Самое ругательное слово у Герасимова было «уважаемый».
Помню, на съёмках его дилогии о Петре I я измучился с лошадьми - они должны были по сценарию скакать, а вместо этого встали - и ни с места! Ни туда ни сюда! Сергей Аполлинарьевич говорит: «Ладно, Аркан, не мучайся, я переделаю сцену, как будто лошади уже прискакали и встали». И переделал.
Но уж и я выворачивался изо всех сил, если он о чём-то просил на съёмках. Для «Красного и чёрного» - экранизации романа Стендаля - Герасимов попросил раздобыть подлинные французские книги XIX в. Причём много - для сцены в библиотеке. А на дворе - середина 70-х XX в.! И я вспомнил, что однажды в загранпоездке познакомился с Людмилой Алексеевной Косыгиной, дочерью премьер-министра Алексея Косыгина. Она в те годы служила директором библиотеки иностранной литературы. Звоню ей - выручайте, Герасимов книги просит! И она прислала на студию им. Горького две машины раритетных книг.
Но случались и конфликты с режиссёрами - куда же без этого? Леонид Давидович Луков, легенда нашего кино, орденоносец, снявший «Большую жизнь», «Двух бойцов» и др., в 1954-м запустил в работу фильм «К новому берегу». Поручил он мне как администратору достать белые розы для эпизода вхождения советских войск в Ригу. Я всё обегал - нет белых роз, одни розовые! Даже операторы говорили: да не мучайся ты, всё равно этих роз в кадре не видно будет. И я купил… белые астры: сойдёт, думаю! Луков эти астры увидел и заорал на меня: «Где этот харьковский ракло? А ну марш со съёмок!» «Ракло» - «бандит» по-украински. Ну я взял и уехал из Риги в Москву. Но точно: нет худа без добра - благодаря этому скандалу в конце 1950-х годов я попал к Герасимову на «Тихий Дон».
Как Быстрицкая на пожарной машине мчалась
- С «Тихого Дона» началась настоящая, самая главная моя жизнь в кино. Жили мы все по куреням, в казацких семьях. Для съёмок отгрохали настоящую станицу: с церковью, двухэтажным волостным управлением. Казачки и казаки у нас в массовках снимались, коней нам напрокат давали, и наряды подлинные мы у них покупали. Так что все костюмы - настоящие, ничего костюмеры «мосфильмовские» не шили. Часто снимали актёров во время репетиций (в те годы такие мастера, как Герасимов, подолгу все сцены объясняли, репетировали). Репетиция заканчивается, актёры ждут команды «мотор!». А оператор уже всё снял! И дисциплина на площадке была строгая. Пётр Глебов, который Гришку Мелехова играл, раньше всех приходил на съёмку. Ему грим делали часа три - горбинку на носу лепили, казацкий чуб накручивали. Сергей Аполлинарьевич сам заезжал за актёрами на машине, собирая их по разным домам. Однажды Элина Быстрицкая вовремя не вышла - и Герасимов велел уехать без неё. Актриса выбежала - машина ей только хвост показала, но она не растерялась - кинулась в пожарную часть и примчалась, стоя на алой «пожарке», раньше всех!
Как Омар Шариф в заложники попал
- Для артистов на съёмочной площадке старался делать всё, что мог. Мне удавалось решить почти любую проблему. Кроме одной: если актёр загулял - съёмки сорваны!
Именно это и произошло в 1983 году во время работы над 10-серийным фильмом «Пётр Великий» (эту картину студия им. Горького снимала для США, в ролях - исключительно звёзды: Ханна Шигулла, Максимилиан Шелл, Омар Шариф). Как раз Омар Шариф и загулял! У него закончился съёмочный период (а снимали картину почти год в Суздале), назавтра за ним должны были приехать и отвезти на самолёт. Вечером Шариф, как водится, пошёл в ресторан отметить окончание работы. Посидели они с нашим диспетчером по транспорту хорошо. Но в какой-то момент между ними вспыхнул спор по поводу творчества Годара, и Шариф в сердцах стукнул нашего товарища бутылкой по голове. Всякое, конечно, бывает, актёры - люди эмоциональные. Но тут скандал! И замешана в нём голливудская звезда! По нашим законам ему грозило не просто 15 суток и «обезьянник» в суздальском отделении милиции, а суд! Шариф мне подмигивает: мол, Аркадий, это розыгрыш? А я: не-е-ет, всё серьёзно!
И тут я сообразил, как разрешить такую щекотливую ситуацию. Любые съёмки - траты огромные. А на исторической картине особенно. Для «Петра Великого» в Суздале выстроили роскошные декорации. деревянную Москву и Кремль кремлёвский комендант как увидел, сказал, что в них можно экскурсии водить, - такая точность! Американцы же выставили нам претензии по перерасходу и потребовали немедленно вернуть долги. Я звоню начальнику суздальской милиции: отпусти заморскую звезду, а я под это дело государственные деньги сэкономлю.
Представьте себе ситуацию: ночь, Шариф сидит в гостинице с милиционером, который его стережёт, чтоб не сбежал (в «обезьянник» его всё-таки решили не запирать). Я звоню в Америку и рассказываю обо всём произошедшем заместителю вице-президента этой кинокомпании. Объясняю: мы-то вам ничего не должны, а вот вашему Шарифу точно суд грозит! Тот всё понял, «изучил вопрос» и перезвонил мне полпятого утра. Всё в порядке, говорит, перерасхода нет. Вот только Шарифа бы отпустить… А я говорю: пришлите официальную телеграмму о том, что все ваши финансовые претензии к нам сняты. Прислал. Шарифа отпустили (а он, честно сказать, тогда сдрейфил), актёр улетел домой. А меня отвезли на «скорой» во Владимир, в больницу: гипертонический криз, сердечный приступ.
Виктор Коклюшкин: Поберегись! 
Если отодвинуть Гоголя 
Ясно, как день! 
Что общего у Трампа и Ельцина? Неформальный взгляд на США москвича-туриста 
Виктор Коклюшкин. Запевай! 
