После недавних протестных акций в России власть вновь обратила пристальное внимание на молодёжь. Политики и чиновники беспокоятся — не потеряно ли это поколение для государства?
О том, что на уме у молодых и чего они ждут от власти, «АиФ» поговорил с генеральным директором Всероссийского центра изучения общественного мнения Валерием Фёдоровым.
В снежки с полицией
Виталий Цепляев, «АиФ»: Валерий Валерьевич, почему сегодня даже школьники готовы лезть на рожон и «играть в снежки» с полицией? Не утратило ли государство всякую связь с молодым поколением?
Валерий Фёдоров: Говорить об этом, на мой взгляд, большое преувеличение. Ожидания, что сейчас на митинги хлынут толпы «школоты», пока не оправдываются. Конечно, точных социологических замеров тут нет, но по оценкам исследователей-антропологов из РАНХиГС, изучавших состав митингующих 23 января, этой самой «школоты» на митингах в Москве было меньше 5%. На улицы вышла скорее молодежь от 24 лет и старше.
Не всё так просто и с мотивами участия в митингах. Их несколько. Одна из них связана с источниками информации. Понятно, что молодые люди получают её преимущественно не из телевизора, а из соцсетей. А там и фейков гораздо больше, и информационный поток носит более эмоциональный, характер, и подача новостей более «черно-белая» — плохие, как известно, всегда «продаются» гораздо лучше. Погрузиться в соцсети, как показывают исследования пандемического года, значит гарантированно повысить свой уровень тревожности.
Но главная причина — коронакризис, который для молодых стал первым настоящим кризисом в их жизни. Чисто физиологически молодежь наименее уязвима для коронавируса, но при этом именно по ней тяжелее всего ударили антиковидные меры — самоизоляция, ограничения на передвижение, закрытие ресторанов, баров, кальянных. Молодой человек, у которого еще нет собственной семьи и большого груза социальных обязательств — самый активный посетитель таких заведений. И когда его лишают привычной «тусовки», возможности ходить на занятия, встречаться с друзьями, состояние вынужденной пассивности и безделья негативно сказывается на его настроениях. Хочется «движа», причем все равно под какими лозунгами и знаменами.
— Накопилась энергия, которую надо выплеснуть — хотя бы на уличных акциях?
— Есть такое. Если же брать идеологические и ценностные мотивы, то разрыв между молодыми и старшими поколениями не так велик, как многим кажется. Молодежь — это часть нашего общества, и она живо откликается на все повороты общественного сознания. В 2014 году она активно поддержала присоединение Крыма, в 2018-м была, как и все общество, сначала голосовала за Путина, а потом высказывалась против повышения пенсионного возраста (хотя, казалось бы, её это повышение затрагивало в самую последнюю очередь). И сегодня абсолютное большинство молодежи в протестах не участвует, а живет привычной жизнью — учится, работает, надеется на лучшее.
Какой помощи ждут молодые?
— Возможен ли с этим поколением диалог, или чиновники бессильны и вынуждены уступить молодежную «поляну» Навальному и его сторонникам?
— Демократическое государство по определению обязано вести диалог со всеми гражданами, в том числе молодыми. В чем надо помогать молодым? Естественно, делать более доступным и качественным образование. Помогать тем, кто только-только выходит на рынок труда и сталкивается с конкуренцией со стороны более старшего поколения. Здесь нужны специальные программы, которые позволят выпускникам после окончания учебы не оказаться безработными и деклассироваться. Нужны профессиональные стажировки для студентов в компаниях. Во многих государствах приплачивают предприятиям, которые берут на работу молодых сотрудников, инвестируют в них, обучают. Нужна поддержка молодых семей в приобретении жилья, через ту же льготную ипотеку. Государство этим и занимается. Есть ведомство специальное есть, которое занимается молодежными проблемами, — Росмолодежь, и закон о молодежи после долгих дискуссий наконец-то принят. Появилась льготная ипотека, запускаются программы профессиональных стажировок.
В некоторых государствах стараются создавать и политические лифты, вовлекать молодежь в политику. Но в основном это дело политических партий и их молодежных организаций — МГЕР, «Соколов Жириновского», комсомольцев и пр.
— В свое время бывший кремлевский идеолог Владислав Сурков активно занимался «вербовкой» молодежи. Вспомним лагерь на Селигере, движения «Идущие вместе», «Наши» и пр. За участие в них юным сторонникам власти обещали какие-то «плюшки» в плане образования и карьеры. Почему сегодня этот опыт забыт? Есть ли у государства вообще осмысленная молодежная политика?
— В Конституции у нас прописан прямой запрет на государственную идеологию. Если от его имени внушать молодым людям идеологию правящей партии — то как быть с теми, кто её не разделяет идеологию правящей партии, придерживается других взглядов? Это незаконно, контрпродуктивно и даже опасно. Поэтому молодёжные лагеря, придуманные Сурковым, остались, но идеологический элемент практически исчез, сделана ставка на образование, туда стали приглашать молодых сторонников всех парламентских партий. Создан еще один социальный лифт в виде конкурсов. Самый известный — «Лидеры России», затем «Лидеры Россия. Политика», в январе запустился Конкурс молодых политологов.
И всё-таки это — не магистральная линия поддержки, ведь лишь небольшая часть молодежи хочет профессионально заниматься политикой или видит свое будущее на госслужбе. Гораздо больше тех, кто хотел бы просто получить хорошую профессию и найти себе место в жизни, кто готов бескорыстно помогать людям. Для них важна государственная поддержка волонтерского движения — оно у нас широкое, аполитичное и альтруистичное, общество воспринимает его очень тепло, фигура волонтера стала социально одобряемой, особенно в период пандемии. Считаю, это важный эффект государственной молодежной политики.
— А что государство могло бы сделать для тех, чья жизнь протекает в ТикТоке? И какие, собственно, запросы к власти есть со стороны этой группы?
— Особых запросов к власти у этой группы еще нет — они просто маленькие для этого. Именно поэтому они чаще становятся жертвами информационных кампаний, например последней заказной кампании в ТикТоке по привлечению молодых людей на несанкционированные митинги. А ведь прежде политический контент там практически отсутствовал! Так что речь не о политическом запросе со стороны молодежи, а скорее о попытках вовлечь её в политику в интересах несистемной оппозиции, которая видит в ней ресурс для мобилизации и хочет создать себе в этой среде базу поддержки. Такая работа активно ведется как минимум с 2017 года.
«Перебесятся»?
— Есть точка зрения, что молодежь во всех странах и при любой власти склонна к бунтарству. И с этим, мол, ничего не поделаешь — им просто надо дать «перебеситься». Согласны?
— Это верно лишь отчасти. Я прекрасно помню 90-е, когда сам был ещё совсем молодым. Тогда со всех сторон звучали всхлипы и стоны: мол, как же так, почему у нас молодежь политически неактивна, не ходит на митинги, не голосует? Предпринимались большие усилия, чтобы её в политику вовлечь. Вспомните знаменитую кампанию «Голосуй или проиграешь» 1996 года, она же была нацелена именно на молодежь... Но особого бунтарства мы не наблюдали, молодое поколение искало себя в совершенно других сферах: кто-то получал образование, кто-то пошел в бизнес, кто-то занимался музыкой. Стремление показать себя, испытать себя — это у юных было и будет всегда. Но совершенно не обязательно, что они это будут делать на баррикадах. Если только никаких других «ходов», «лифтов», возможностей для роста не останется — тогда, конечно, политика будет для них более привлекательной. Но это точно не про сегодняшнюю Россию: у нас рынок труда дефицитный, безработица очень низкая, да и молодежи у нас относительно немного.
— 71% опрошенных ВЦИОМ людей в возрасте 18-24 лет считают, что «не имеет большого значения, в какой именно стране жить — главное, чтобы тебе в ней было комфортно и удобно, а если этого нет, то вполне допустимо поменять одну страну на другую». И только 25% считают, что «эмигрировать из страны, в которой ты вырос и получил образование, — это нечестно и непатриотично». Это тоже звоночек для власти? Сигнал, что молодежь готова при случае «валить» из России?
— Тут есть два момента. Первый, вневременной: молодежь по определению имеет минимум обязательств и максимум возможностей. Можно поехать туда, а можно сюда. Большинство иммигрантов в мире, как правило, люди молодые. Ничто не мешает им переехать в другую страну, особенно если еще нет семьи и детей, не надо «тянуть лямку».
Второй момент характерен уже для нынешней эпохи: поколение миллениалов и зумеров родилось и выросло в глобальном мире. Никогда прежде не было таких развитых и удобных, широких и мгновенных средств коммуникации — мобильного интернета, смартфонов, мобильных приложений, работающих во всем мире. Теперь нет такого морального и политического выбора, как в советское время: «если я уеду, значит, я предам Родину». Ты можешь уехать, а потом приехать обратно, если не понравится! У меня есть знакомые, которые уезжали на пару лет в Штаты, но не нашли там себя и вернулись. Теперь по нашей стране путешествуют...
Остро чувствуют фальшь
— В последние годы много говорят про патриотическое воспитание. Одни считают его бесполезной тратой бюджетных денег, другие говорят, что без этого никак нельзя — чтобы подростки хотя бы шашлыки на Вечном огне не жарили, знали нашу историю. Кто прав?
— Патриотическое воспитание необходимо, если наше общество хочет сохранить себя, а не раствориться в глобальном мире, став обществом иммигрантов. Но это воспитание должно быть современным и адекватным восприятию нового поколения. Если делать это топорно, можно отбить всякую любовь к Родине... Я вспоминаю позднесоветское время, когда люди слышали с разных трибун высокие слова, но они вызывали лишь отвращение, потому что в них не верили даже те, кто эти слова произносил. Советская идеология съела сама себя изнутри, разрыв между реальностью и пропагандой был слишком велик. А молодежь особенно остро чувствует фальшь.
Поэтому, во-первых, важно, чтобы те, кто занимается сегодня патриотическим воспитанием, сами верили в то, что говорят, делали это не для галочки. А во-вторых, надо относиться к детям уважительно, признавать их право на собственное мнение. Пусть даже это мнение ошибочное, и сам молодой человек потом это поймет. Но он имеет право заблуждаться, и ломать его ни в коем случае нельзя, нельзя загонять в какие-то жесткие рамки. Ничего кроме враждебности это не вызовет. Но есть масса вещей, на которые молодежь хорошо откликаются — вспомним Бессмертный полк: огромное количество детей выходит на эту акцию вместе с родителями, а в 2020 году участвовало в акции «Бессмертный полк on-line».
И нужны другие форматы донесения информации. В последние пару десятилетий наша культура из текстовой превратилась в визуальную, поэтому бессмысленно требовать от детей, чтобы они читали «Войну и мир» и проникались патриотизмом. Не прочитают! Так вы только навсегда отобьете у них интерес к Толстому. Нужны другие методы, надо разговаривать с молодежью на её языке. Это язык визуальных образов, язык того же самого ТикТока. Есть же «Капитал» Маркса в комиксах — почему бы не быть «Войне и миру» в ТикТоке? Лучше уж так с серьезными и важными вещами познакомиться, чем не познакомиться вообще.
