Сколько в ясное небо ни всматривайся, сколько ни прислушивайся к тишине, часто прерываемой шумом артиллерийских орудий, а дрон-камикадзе заметишь лишь на подлете. Черная точка в небе вмиг приобретает ясные очертания, а едва слышное жужжание начинает звучать угрожающе. Камикадзе на мгновение замирает в небе и, быстро меняя курс, пикирует в нашу сторону.
Мы для него слишком лакомая цель. Еще бы! Скопление людей, да так плотно и в одном месте. Я только успеваю дать деру за ближайший сарай на улице. Парни разбегаются в стороны, и лишь боец с позывным Седой предпринимает попытку отстреливаться. Пара глухих выстрелов. Противное жужжание дрона совсем близко — и оглушительный взрыв. Седой кричит от боли где-то внизу. Еще взрыв совсем рядом со мной. В траве искрят остатки дрона. Одно ухо оглохло, а ногу обдало легким жжением. Сбегаю вниз по тропе от искрящихся остатков камикадзе под истошные крики Седого: «Я триста! Триста!»
Боец с позывным АМА спешно эвакуирует нас в подвал, пока Каспер жгутует Седого и помогает ему доковылять до укрытия. Из соседнего дома выбегают еще бойцы. В подвал набивается приличная толпа, а противник уже поднял в небо еще парочку «камикадзе», надеясь все-таки добить остальную группу. Где-то снаружи раздается еще один взрыв.
Ранения Седого на первый взгляд серьезные: сильно повреждены левые нога и рука. Кровью залило обувь и всю форму бойца. От обезболивающего раненый отказывается, хоть и видно, что такое решение дается ему с трудом.
«Да все нормально у тебя. До свадьбы заживет», — кричит Седому Каспер.
«Да я уже женат!» — сквозь боль смеется Седой.
Ирония судьбы
Он сам специалист по дронам-камикадзе, и поэтому ранение от своего оппонента с той стороны похоже на усмешку судьбы. Моя коллега Изабелла Либерман познакомилась с Седым под Артемовском (Бахмутом). Она делала материал про разведчиков, а он стажировал новый расчет FPV. Разговорились. Обменялись контактами. Встретились под Белгородом, и Седой пригласил нас прогуляться с его ребятами в Харьковскую область. По тем местам, что совсем недавно штурмовало его подразделение.
«Есть у операторов FPV такое понятие, как свободная охота. Это когда у тебя нет четких целей, и ты просто летаешь и ищешь, куда бы хорошенько так приложиться, — чуть оправившись от болевого шока объясняет Седой. — Вот под такого охотника мы с вами и попали. На самом деле это наша оплошность. Расслабились. Шли группой. После Бахмута и других направлений, где мы бывали, под Харьковом относительно спокойно. Вот и потеряли бдительность, а это непозволительная роскошь».
Стабильное напряжение
Обстановка на Харьковском направлении бойцами характеризуется как стабильно-напряженная. Закаленным в боях парням, которые брали Артемовск и Соледар, есть с чем сравнить. Село Пыльное, где нас и настиг «камикадзе» в свободной охоте, расположено почти впритык к границе с Белгородской областью. Один из наших сопровождающих с позывным АМА вспоминает, что взяли его практически без боя. Украинские военнослужащие были шокированы мощным натиском штурмовых групп российской армии и спешно отходили на другие рубежи. Однако затем на населенный пункт обрушился шквал артиллерийского огня.
«Мы заходили группами по восемь человек. Задача перед нами стояла на первый взгляд простая. Подвезти штурмовым подразделениям боекомплект, амуницию, провизию. Однако на подходе к селу нас засекли вражеские беспилотники. Тут начался сущий кошмар. Мы спрятались в доме, и они начали крыть со всего подряд. Не давали нам выйти с восьми вечера до двух часов ночи. Хотя нам до ближайшего подвала нужно было пробежать от силы метров десять», — вспоминает АМА.
Пыльное на первый взгляд — типичное село на пару сотен человек, которых в России и Украине множество. Здесь даже сохранился памятник погибшим в годы Великой Отечественной войны освободителям Украины, что по нынешним временам редкость. По всему заметно, что за братской могилой следили. Ухаживали и даже проложили к монументу тропинку из плит.
Вокруг Пыльного поля. Перепады высот и отличная видимость на километры вперед вкупе с густыми островами лесов. Природа Харьковской области благоволит боевым действиям и в особенности партизанской войне. Поэтому-то здесь активно пытались действовать террористы и предатели из «Русского добровольческого корпуса» (террористическая организация, запрещена в РФ). Густые леса и лесополосы не чета тем, в которых приходится укрываться нашим военным в Донбассе и Запорожье.
Рутина СВО
До Пыльного от ближайшего населенного пункта в Белгородской области с десяток километров через поля и лесополосы. По ним мы с бойцами и добрались до села, пройдя через заблаговременно подготовленный проем в колючей проволоке, что когда-то обозначала государственную границу. Идти нужно нога в ногу за бойцами. Шаг в сторону хотя бы одной ногой, и можешь ее лишиться. АМА, Касперу и Седому приходится ежедневно несколько раз ходить этим маршрутом. Противник о местных тропах осведомлен, и налеты вражеских БПЛА здесь не редкость. Об этом нам прямо говорит и сгоревшая техника, раскиданная по обочине.
Для нас, репортеров, такой поход — нечто из ряда вон выходящее, а для этих парней — ежедневная рутина, сопряженная с постоянным риском для жизни. Вот и Седой пострадал, едва не погибнув. Спасло лишь то, что в украинском дроне был заряд небольшой мощности. Добираться до Пыльного на автомобиле сущее безумие, но, когда ранен твой товарищ, страхи за собственную жизнь нужно откинуть в сторону.
Безбашенный водитель
Не прошло и получаса, как к подвалу, где мы укрывались, подскочил черный пикап. Помогаем Седому сесть и сами быстро запрыгиваем в кабину. Очередной «камикадзе» может появиться в любую минуту, а лимит везения на сегодня мы явно уже исчерпали. За рулем высокий улыбчивый парень. Его позывной Зоркий, и за баранку он сел, полгода отработав снайпером.
«Пошел по мобилизации. Работал снайпером, поскольку это была моя специальность на срочке. Потом сел за руль и занимаюсь эвакуацией и подвозом, — рассказывает Зоркий, давя на газ по харьковскому бездорожью. — Теперь меня тут называют самым безбашенным водителем».
Зоркий быстро довозит нас до медпункта, где Седому оказывают всю необходимую помощь. Выглядит он уже в разы лучше, а от обезболивающего по-прежнему отказывается. Ему предстоит эвакуация в госпиталь, а нам дорога в Белгород. По сути, с Седым у нас один маршрут, но чуть разные конечные точки.
Мы навестили нашего героя — Седой спас нам жизнь, приняв весь удар камикадзе на себя, — на следующий день в госпитале. Он в порядке. Ранения оказались средней степени тяжести. С ним в палате такие же герои спецоперации. Раненые, перебинтованные. Кто-то временно обездвижен. Боевые действия для этих парней на время закончены, но все они вернутся назад к своим боевым товарищам. Иначе они просто не могут.
