Ситуация с антиисламскими с настроениями в России намного лучше, чем в европейских странах, чего не скажешь об отношении к мигрантам. Об этом свидетельствуют данные, приведенные в 
ежегодном докладе Института изучения проблем национальной политики и межнациональных отношений (ИИМО). Какие угрозы пока не дают о себе знать, чем российским властям заменить советскую национальную идею и почему тема гомофобии долгое время оставалась в стороне, рассказывает директор ИИМО Валерий Энгель.
Валерий Энгель: Да, сохраняется. В России существует довольно жесткое антиэкстремистское законодательство, причем касающееся в том числе ненасильственных преступлений, распространения вражды в интернете. А это очень важно, поскольку любой преступник, прежде чем взять пистолет или нож, идет в сеть, где пытается найти сообщников и распространить свои взгляды. Российское законодательство — одно из немногих в Европе, которое предусматривает уголовную ответственность за распространение вражды, в том числе в интернете — это и 280 статья УК РФ («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» — прим. ред.), и часть 282-й («Возбуждение ненависти либо вражды»). Это основные статьи, по которым в 2016 году люди привлекались к ответственности.
Вторая причина улучшения ситуации — это раскол радикальных организаций, они сегодня довольно слабые. Обе тенденции сохранятся и в этом году.
— Если говорить о преступлениях экстремистской направленности в интернете — есть тонкости, связанные, например, с делами, возбужденными из-за репостов в соцсетях. Удается ли российским законодателям подстраиваться под новые вызовы?
— С репостами не всё так просто. Верховный суд РФ уже сделал заключение по этому поводу. Нельзя привлекать к уголовной ответственности, а тем более лишать свободы людей только за то, что они сделали репост какого-то человеконенавистнического материала. Это с одной стороны. А с другой, именно за счет них организуются самые ксенофобские кампании. Я был свидетелем организации подобных антиисламских, антисемитских кампаний. В странах Восточной Европы такая технология очень активно используется при развязывании антицыганских кампаний. Самое сложное в такой ситуации — определить первоисточник информации. И это тенденция довольно опасная. Я бы рассматривал это как минимум как административное правонарушение, но лишать свободы только за репост все же недопустимо.
— Отношение к мигрантам в России, согласно данным доклада, в целом улучшается, однако показатели всё равно остаются высокими. Как наша ситуация выглядит на фоне Запада?
— Мигрантофобия остается одной из самых серьезных проблем российского общества — по итогам 2016 года ее уровень оценивается в 65%. Но в других странах примерно те же показатели или чуть выше. Ситуация разнится только в том плане, что на Запад приезжают люди совершенных чуждых культур — с Ближнего Востока, из Африки. У нас в основном это люди из бывших стран Советского Союза, государств СНГ. Они в той или иной степени владеют русским языком, знают о наших традициях, у нас была долгая совместная история. В этом смысле нам легче. Тем не менее, уровень неприятия традиционным обществом изменений в социально-культурном плане достаточно серьезный.
— Беспорядки с участием мигрантов, произошедшие в сентябре у ТЦ «Москва» в Люблине — плохой знак? Отражают ли они какие-то перемены в поведении самих мигрантов?
— Случившееся говорит о том, что, к сожалению, межнациональные отношения в России достаточно напряжены, и это несмотря на падение уровня преступности и числа межэтнических столкновений (их практически не было в последние два года). Поэтому расслабляться нельзя, нужно работать и властям, и неправительственным организациям, чтобы не допустить трансформации бытовых конфликтов в межнациональные.
Эта так называемая кондопожская технология (в 2006 году в карельской Кондопоге произошли массовые беспорядки из-за убийства двух местных жителей группой уроженцев северокавказских республик. — Ред.), когда бытовой конфликт трансформируется в межнациональный или межрелигиозный, она вообще характерна для России. До 2014 года каждый год фиксировались не менее десяти подобных конфликтов. Практически за каждым крупным столкновением стояли какие-то экстремистские организации, которые содействовали этой трансформации.
В ситуации с ТЦ «Москва» этого не было. Однако она говорит о том, что проблема есть. И если не уделять ей внимания, будет только хуже.
В России есть ещё одна довольно серьезная проблема, которая осознается властью, и сейчас даже разрабатывается закон о государственной национальной политике. Любому государству, любой нации нужна какая-то объединительная идея. Идея превалирования именно российского гражданства, принадлежности к общей нации над этнической идеей, конечно, напрашивается. Работу над этим законом надо форсировать, потому что советской надэтнической идеи, которая прежде объединяла народ, больше нет. К европейской модели, которая формирует нацию на основе традиции титульного народа, Россия так и не пришла, и слава богу. Нам необходимо выработать свою модель для мультиэтнического государства с превалирующим титульным этносом. Как только она будет сформирована и начнет внедряться, я думаю, что опасность этих конфликтов будет сведена на нет.
— На ваш взгляд, существуют ли скрытые угрозы? Есть ли предпосылки для всплеска радикальных и ксенофобских настроений?
— У нас есть две серьезные проблемы — мигрантофобия и гомофобия. В значительной степени это результат тех вызовов, с которыми столкнулось российское общество. Люди жили в абсолютно традиционной среде и вдруг узнали, что есть какие-то гомосексуалисты. Я убежден, что всплеск, который начался с 2012-2013 годов, это результат обсуждения в СМИ закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди детей. По данным соцопросов, 90% людей, настроенных гомофобно, никогда не встречали этих людей и никогда с ними не общались. Это говорит о том, что проблема во многом искусственная. С другой стороны, она дает понять, что общество у нас традиционных укладов, мы от этого никуда не денемся. Его довольно тяжело ломать, да и, по всей вероятности, делать этого не нужно.
Какие скрытые риски существуют сегодня? Если мы, как европейцы, начнем принимать мигрантов из абсолютно чуждых культурно регионов, могут начаться действительно серьезные проблемы, связанные с конфликтом цивилизаций. Такие риски есть. Однако, повторюсь, главная задача на сегодня — формирование своей модели национального государства.
