В начале ноября СМИ наперебой сообщали пугающие новости о состоянии здоровья 12-го чемпиона мира, оказавшегося в Институте Склифосовского. Анатолий Карпов рассказал корреспонденту aif.ru, что произошло на самом деле, а также о том, что происходит сейчас в закулисье шахматного мира.
Чего только не писали
Владимир Кожемякин, aif.ru: — Анатолий Евгеньевич, как ваше здоровье? Недавно, как сообщали, вы получили травму, были в больнице...
Анатолий Карпов: — Я действительно лежал в Институте Склифосовского, в довольно сложном состоянии. В разных источниках тем временем писали, что у меня переломаны рёбра, ноги, другие части тела, что на меня напали неизвестные, я не могу ходить и т. п. Но всё это глупости. Я поскользнулся, упал и получил не слишком серьёзное сотрясение мозга, однако последствия этого падения были далеко не столь плачевными. Кроме того, уже в больнице у меня выявилась проблема с лёгкими, которую врачи, по счастью, смогли быстро нейтрализовать. В пятницу, 28 октября, я упал, а 2–3 ноября уже был в норме.
Никто из Федерации шахмат не пришёл проведать меня в больницу.
— Сегодня вы вице-президент Федерации шахмат России. 17 декабря пройдут выборы главы этой организации. Там конкурируют гроссмейстер Сергей Карякин и действующий глава Федерации шахмат России (ФШР) Андрей Филатов. Вместе с ним на выборы пойдёт команда из пяти вице-президентов, но вас в их числе нет. Почему?
— Если послушать некоторых моих коллег по этой федерации, то получается, что на посту вице-президента ФШР я не сделал ничего полезного. Поэтому, мол, и недостоин избираться. На самом деле за все время вице-президентства я посетил по делам шахмат 35 регионов России — от Анадыря до Смоленска и от Салехарда до Махачкалы. Я один объехал больше регионов, чем всё руководство ФШР, вместе взятое. Даже в небольшом посёлке на Чукотке, где всего-то 2 тысячи жителей, договорился об открытии своей шахматной школы. При этом ФШР не оказывала мне в этих поездках никакого содействия. Никто даже не поинтересовался, нужна ли мне помощь. Хотя могли бы подойти, сказать: «Анатолий Евгеньевич, мы знаем, что вы продвигаете шахматы во многих областях и республиках. Не надо ли вам чего?» Но, увы. И в больницу, кстати, проведать меня никто из Федерации не пришёл.
— Поговорим о Международной шахматной федерации (ФИДЕ), которая недавно выступила относительно будущего российских шахматистов: отстранение сборной от турниров продлено, индивидуально спортсмены могут участвовать, но не под флагом России.
— Честно говоря, ФИДЕ удивила меня резкими решениями в отношении наших шахматистов. Говорят, они были приняты по рекомендации Международного олимпийского комитета. Но причём тут МОК, который никогда не принимал участия в шахматной деятельности? Да и что такое рекомендации — это же не приказ. Им можно следовать, а можно и нет. К тому же звание чемпиона мира по шахматам — самое древнее в истории спорта: первый официальный матч за этот титул прошёл в 1886 году — корону тогда завоевал австриец Вильгельм Стейниц. И только спустя десять лет после этого в Афинах были восстановлены Олимпийские игры. Я бы на месте нынешнего президента ФИДЕ (Аркадий Дворкович — прим. ред.) напомнил членам этой федерации об истории шахмат и призвал отозвать дискриминационные решения, поскольку они не способствуют никакому развитию.
Я не понимаю, зачем шахматисты лезут в политику. Это тот вид спорта, который объединял мир. Зачем разрушать его такими дрязгами?
И все дружно осудим Корчного
— Шахматисты стали проявлять необычную политическую активность: публично осуждают то, поддерживают это... Как вы к этому относитесь?
— Я вообще не понимаю, зачем они лезут в политику. Шахматы — тот вид спорта, который действительно объединял мир. Зачем разрушать его такими дрязгами? В этой связи можно вспомнить, что Международная шахматная федерация была создана почти сто лет назад в Париже во время проведения Олимпийских игр. Её девизом стали слова «Мы все — одна семья». Их смысл был в том, что в новом мире после мировой войны надо было развивать шахматы, которые могут объединить людей из разных стран. Вот к чему надо стремиться!
Думаю, что, если шахматист высказывает свою политическую позицию — это его личное дело. Но когда, скажем, из шахматистов группируется целый политический штаб — это в истории советских и российских шахмат дело поразительное.
Я помню единственный такой случай: когда в СССР осудили бегство Корчного (в 1976 году гроссмейстер Виктор Корчной попросил политического убежища и затем поселился в Швейцарии, за которую и стал выступать — прим. ред.). Это была инициатива министерства спорта и ЦК партии. Тогда ведущих шахматистов буквально заставили подписать письмо, осуждающее Корчного. Я в то время был в санатории в Ялте. Мне позвонили, передали это письмо и заявили, что большинство шахматистов его уже подписали и если я, чемпион мира, его не подпишу, то это будет выглядеть странно. Я тогда ответил, что никогда в жизни групповых писем не подписывал и делать этого не буду.
— Американский гроссмейстер с российскими корнями Гата Камский заявил: «Честным шахматам приходит конец». По его мнению, у шахматистов в ФИДЕ нет права голоса, спортивный дух и отбор там уже никому не нужны, а в кандидатские турниры стали включать людей вообще без всякого отбора. Это так?
— Я бы согласился с Гатой и знаю это более глубоко, чем он. Когда, будучи чемпионом мира, я являлся председателем совета гроссмейстеров ФИДЕ, то всегда удивлялся тому, как мало ведущие шахматисты занимались оргвопросами. Недаром на международных шахматных олимпиадах мне с трудом удавалось собрать их, чтобы обсудить цеховые проблемы — как организовывать турниры, какие отношения должны быть у организаторов и участников спортивных состязаний. В этом смысле шахматисты уже давно пассивны и потеряли желание как-то влиять на правила в своей организации.
Интриг в мире шахмат предостаточно.
Интриг в мире шахмат предостаточно. В 2010 году, спустя месяц, после того как в Ханты-Мансийске я бился за пост президента ФИДЕ с Кисаном Илюмжиновым (Илюмжинов тогда победил — прим. ред.), председатель шахматной федерации Словакии гроссмейстер Петр Габа получил от Илюмжинова в подарок 20 комплектов дорогих электронных досок для шахмат — за то, что подписал «левое» соглашение и поддержал его. А все ведущие шахматисты Словакии были на моей стороне. Таких вопиющих примеров на этих выборах было предостаточно. Например, делегата шахматной федерации Эфиопии попросили подписать документ о том, что он передает свое право голоса кому-то из тех, кто выступал за Кирсана. А чтобы в день голосования этот эфиопский шахматист нигде не «отсвечивал», рано утром его с сопровождающим отправили на самолете в Москву, а оттуда — в Аддис-Абебу.
Формы отказа
— В 1975 году Роберт Фишер отказался от матча на первенство мира с вами (Фишер уже владел званием чемпиона мира по шахматам, а Анатолий Карпов был победителем очередного турнира претендентов. Решением ФИДЕ шахматная корона была отдана ему без игры — прим. ред.). В 2022 году действующий чемпион планеты норвежец Магнус Карлсен отказался играть за корону с Яном Непомнящим. Что в этих отказах общего?
— Западный мир превозносит Карлсена как величайшего шахматиста современности. На самом деле его матчи на первенство мира по уровню далеки от моих. Там он частенько бывает недоподготовлен, а блестяще играет только в турнирах. Его отказ бороться за звание чемпиона мира — большая ошибка, поскольку, думаю, его сегодняшней славы хватит на то, чтобы продержаться на ней три-четыре года. А когда придёт новый сильный чемпион — Ян Непомнящий, китаец Дин Лижэнь (Дин Лижэнь и Ян Непомнящий поспорят за шахматную корону в апреле 2023 года — прим. ред.) или кто-то другой, Карлсен вообще может оказаться на обочине. Сейчас он недопонимает своё положение и потенциал.
Фишер отказался играть со мной, поскольку впервые его соперником в матче за корону мог стать гроссмейстер моложе его. Он всегда боролся за звание чемпиона мира с более опытными шахматистами старше себя: был моложе Спасского на шесть лет, Петросяна — на 14, Тайманова — на 17. Я же был младше Фишера на восемь лет. Это ему было неприятно. Кроме того, он считал, что чемпион мира не имеет права проигрывать не то что турниры и матчи, но даже одну партию. С таким отношением тяжело вступать в борьбу. Три года он не играл ни в турнирах, ни в матчах, занимался шахматами дома. И, наверное, его «домашняя» турнирная система оказалась не готова к борьбе с таким соперником, как я.
