Россия нуждается в планировании

Академик Абел Аганбегян:

Временами наше государство бесцельно тратит огромные средства на отдельные отрасли, которые не дают позитивных результатов. Причина тому — отсутствие планирования. 

Чему научил кризис 2009-го?

Вспомним предыдущий кризис 2009 года. Он коренным образом изменил условия и факторы социально-экономического роста — в России сократилась роль нефти и газа, начался отток капитала, намного увеличилась роль банков и внебанковских фондов «длинных» денег в финансировании инвестиций. Увеличилась роль вложений в человеческий капитал. 

Россия не приняла эти новые вызовы и в большей мере перешла на ручные методы управления. К тому же вдвое у нас возросло огосударствление экономики: доля частного и иностранного секторов  сократилась с 2003 г. в производстве ВВП с 65 до 29% (по данным Всемирного банка). С 20 до 40% ВВП увеличилась доля консолидированного бюджета, возникли крупнейшие холдинги, контролируемые государством — Роснефть, Ростех, РЖД, объединения по производству электроэнергии и тепла, ЖКХ, были созданы государственные концерны развития. Удельный вес банков, контролируемых государством в банковских активах, достигла 73%. По примеру федеральной власти тысячи предприятий и организаций тоже были огосударствлены в регионах. Государственные монополии и возрастающие олигархические структуры подорвали конкурентную среду — двигатель экономики.

«Великая» пандемия. Чем нынешний кризис отличается от кризиса 2008-2009? Подробнее

Центральный банк отвернулся от задач социально-экономического роста, до минимума снизил инвестиционный кредит в основной капитал и роль внебюджетных фондов «длинных» денег. Фондовая биржа стала преимущественно спекулятивной, основанной на «коротких» деньгах. Всё это подорвало рынок капитала — основной локомотив рыночного хозяйства. 

Результат: вдвое снизились темпы роста во время восстановительного подъема в 2010-2012 гг., а с 2013 г., за полтора года до присоединения Крыма, страна «скатилась» в стагнацию — остановилась промышленность, перестали расти инвестиции, сначала в 3 раза, а потом в 6 раз снизился прирост ВВП (1,3% в 2013 г. и 0,6% в 2014 г.). Со второй половины 2014 г. против России были введены серьезные финансовые и секторальные санкции. По инициативе Саудовской Аравии и стран ОПЕК сначала вдвое, а потом втрое снизились цены на нефть, что было направлено против добычи сланцевой нефти в США. В связи с этим вдвое девальвировал рубль и втрое, по сравнению с 2012 г., с 5,1 до 15,5 процентов, возросла годовая инфляция. Поэтому 2015 г. стал годом рецессии с небольшим падением ВВП (менее 3%), но зато с 11-процентным сокращением инвестиций и объемов строительства и с 10-15-процентным падением объемов розничной торговли, реальных располагаемых доходов, конечного потребления домашних хозяйств при увеличении числа бедных на 5 млн человек. Если бы управление страной базировалось на народно-хозяйственном планировании, как в Китае, ничего подобного бы не случилось.

Переход к стагнации был рукотворным. Он был вызван снижением государственных инвестиций в течение 2013-2015 гг. на 31% при уменьшении инвестиционного вклада в экономику со стороны крупных корпораций, контролируемых государством, на 30% и снижением объема инвестиционного кредита по основному капиталу на 25%. Эти инвестиции превышали 50% их общего состава. Так что продолжающийся рост инвестиций частного сектора в размере 10% не смог препятствовать 11% падения всей суммы инвестиции в народном хозяйстве. Последствие — прогрессирующее старение основных фондов, особенно машин и оборудования, 23% которых работают свыше сроков амортизации. Началось ускоренное отставание страны по уровню научно-технологического развития. По мировому рейтингу Россия здесь опустилась примерно на 70-е место, отставая не только от 25 развитых стран, но ещё от 45 развивающихся стран и постсоциалистических стран Европы.

Пора посмотреть в зеркало. Есть ли у России шанс на серьёзные реформы? Подробнее

При отсутствии планирования социально-экономическая политика базируется на госбюджете, который составляет Минфин без целевых показателей, на достижение которых должны ориентироваться расходы бюджета. Нецелевое использование более трети всего ВВП в виде безвозвратных бюджетных средств, выдаваемых в основном в виде авансов, недостаточно эффективно. В управлении преобладает фискальный подход. Пятый год идет сокращение ввода жилья, увеличивается бедность, ухудшается положение среднего класса, численность которого ежегодно снижается. 

Временами государство бесцельно тратит огромные средства на отдельные отрасли, которые не дают позитивных результатов. Например, с 2000 по 2005 гг. небывало выросли госрасходы на здравоохранение на фоне общего подъема доходов населения и экономических показателей. При этом смертность не снизилась, а повысилась, низкая продолжительность жизни не увеличилась. Но как только появилось подобие плана в виде принятых конкретных программ «Демография» и «Здоровье», которые начали осуществляться с 2006 г., при намного меньшем приросте финансирования за 2006-2013 гг. были достигнуты впечатляющие результаты. (См. изограмму) 

Все попытки восстановить хотя бы 3-процентный рост, когда цена на нефть в 2016-2018 гг. удвоилась и страна получила большой прирост валюты, в бесплановом хозяйстве было обречено на неудачу. А как только цена на нефть перестала расти, даже 5-процентный рост ВВП и 8-процентный рост инвестиций в 2017-2018 гг. при увеличении финансового результата (прибыль минус убыток) деятельности всех предприятий и организаций в 2018-2019 гг. на рекордные 72% не улучшили, а вдвое ухудшили социально-экономические показатели 2019 г. Эти заработанные средства при отсутствии индикативного плана для частного сектора не были направлены ни на инвестиции, ни на соответствующий рост заработной платы. Дополнительные суммы «упрятали» на счетах отечественных банков, которые у них выросли до 30 трлн руб., и перевели десятки миллиардов долларов в офшоры и на счета зарубежных банков. 

Все по 30. Что дальше будет с ценами на нефть? Подробнее

Новый кризис 2020-2021 гг. и как его преодолеть

На негативные показатели предшествующей семилетней стагнации с марта наложились тяжелые экономические последствия коронавирусной пандемии и сокращения выручки от нового снижения цен на нефть и газ в 2,5 раза. Новый кризис, на наш взгляд, является социальным и финансово-экономическим кризисом с худшими последствиями, чем кризис 2009 г. (См. изограмму)

Мы прошли примерно полпути первой волны пандемии, достигнув пика числа заболеваний, который постепенно начинает снижаться. Число заболевших превысило 300 тыс. человек и, по-видимому, дойдет до 450-500 тыс. Подавляющая часть промышленности и строительства начала работать, с июня начнется постепенный выход из самоизоляции. Но к прежней жизни мы сможем вполне вернуться только после вакцинации населения, которая вряд ли завершится в 2020 г. К тому же, судя по Китаю, высока вероятность второй волны коронавируса. Трудности восстановления экономики будут связаны с низким спросом из-за ограничений во внешней торговле и значительным снижением платежеспособного спроса со стороны населения. Многие пребывающие в кризисе сферы экономики (туризм, гостиницы, общественное питание, авиатранспорт, производство легковых автомобилей и др.) вряд ли скоро восстановятся.

Так что на преодоление социально-экономических последствий кризиса нам потребуются большие средства в сравнении с антикризисной программой 2009 г. Тогда было израсходовано 10,9% ВВП (применительно к ВВП 2019 г., равному 110 трлн руб., аналогичная сумма составит 12 трлн руб.).

В отличие от стагнации, которая обычно является многолетней и не содержит механизма подъема экономики, кризис, в том числе структурный, имеет такой механизм. Экономика поднимется после начала работы промышленности и других отраслей. Станут расти доходы работающих, которые вряд ли в 2020 г. пойдут в отпуск и будут работать интенсивно, чтобы восполнить потерянные доходы. Постепенно повышаются цены на нефть и газ, которые достигли минимального уровня в апреле (цена на нефть Urals в среднем составила 18,22 доллара за баррель). О цене 2019 г. на нашу нефть, когда она была равна 63,5 доллара, по-видимому, придется надолго забыть. По прогнозам экспертов, в лучшем случае к концу 2020 г. цены на марку Urals поднимутся до 30 долларов, а в 2022 г. — до 40 долларов. Но и такое повышение цен на нефть, а значит, и на газ, пополнит нашу казну примерно на 2 трлн руб.

Где деньги лежат. Как «перепрыгнуть» от кризиса к росту? Подробнее

Если этот подъем серьезно поддержать, ежегодно обеспечивая форсированный рост инвестиций в основной капитал и вложений в человеческий капитал по 10-15% начиная с 2021 г., то у нас есть уникальный шанс «перепрыгнуть» от кризиса через стагнацию и в 2022-2023 гг. обеспечить экономический рост в размере 3%, в 2025 г. — 4%, а к 2030 г., если этот финансовый форсаж продолжить, 5-6%. (См. изограмму)

Самое главное — чтобы форсированный рост инвестиций и вложений в человеческий капитал были бы эффективны. Именно для этого, на наш взгляд, жизненно важным для нас является переход в 2021-2025 гг. к пятилетнему плану, благодаря которому успешно развивается Китай, а также Малайзия и ряд других стран. 

Чтобы социально-экономический рост был эффективен, необходимо, во-первых, быстро, за 2-3 года, восстановить потерянные доходы и потребление населения, превзойдя ранее достигнутый высший уровень 2013 г., что потребует их 20-процентного роста. Одновременно до минимума снизится число бедных и увеличится численность среднего класса. 

Во-вторых, нацелить инвестиции в основной капитал в большей своей части на массовое техническое перевооружения действующего производства и утроить долю высокотехнологических производств в ВВП, чтобы за 15 лет достигнуть экономического уровня развитых стран, подняв производительность труда в 2,5 раза, энергоэффективность в 2 раза и снизив материалоемкость в 1,5 раза. 

В-третьих, органически встроить в систему пятилетнего планирования разработанные национальные проекты, доработав их и дополнив проектами, нацеленными на научно-технологическое развитие базовых отраслей народного хозяйства. 

В-четвертых, создать благоприятные условия для планируемого увеличения инвестиций и вложений, а также экономического роста. Для этого ввести стимулы — до 3% снизить ключевую ставку ЦБ, в 3-5 раз увеличить инвестиционные низкопроцентные кредиты, прежде всего на технологическое перевооружение. Чтобы стимулировать частный бизнес участвовать в национальных проектах, следовало бы сократить налог на часть прибыли, из которой черпаются инвестиции (это даст дополнительно 1 трлн руб.), и в 1,5-2 раза по примеру «рейганомики» сократить сроки амортизации, увеличив инвестиции из возрастающего амортизационного фонда в связи с этим ещё на 1 трлн руб.

Какие предприятия и почему сегодня надо поддержать? Подробнее

В-пятых, все окупаемые проекты, включая создание современной транспортной инфраструктуры с окупаемостью в 20-25 лет, целесообразно инвестировать в виде низкопроцентных (от 0 до 5 процентов) долговременных кредитов, используя проектное финансирование вместо залога. С помощью такого кредита можно будет использовать и значительную часть золотовалютных резервов, оставив на безопасность финансовой системы не более 300 млрд долларов из их достигнутого объема в 565 млрд долларов. Также в виде кредитов нужно использовать  средства от наращивания долговых обязательств государства, которые пока у нас находятся на минимальном уровне (сумма внешнего и внутреннего долга составляет 14,9% при считающемся безопасном международном нормативе до 60%).

По нашим расчетам, для обеспечения намеченного социально-экономического роста суммарный объем дополнительных средств потребуется в размерах 8 трлн руб. в 2020 г. (пока выделено 2,1 трлн руб.), 12 трлн руб. в 2021 г., 14 трлн руб. в 2022 г. и 15-16 трлн ежегодно на 2023-2025 гг. Из этой суммы одна треть придется на безвозвратные дополнительные бюджетные средства, которые могут быть сформированы из Фонда народного благосостояния, за счет перехода к дефицитному бюджету и за счет эмиссии денег в связи с замедлением их оборота в период кризиса. Две трети средств могут быть направлены по линии инвестиционного кредита в основной капитал и человеческий капитал. Если кредит будет предоставляться по более низкой ставке и будет невыгоден банкам, следует предусмотреть в бюджете средства на возмещение этой ставки. Они будут относительно небольшими – в 20-30 раз меньше объема этого кредитования. 

Наша страна — страна огромных возможностей. Об этом свидетельствует позитивный опыт нашей борьбы с коронавирусом: мы сумели за 2 месяца ввести 140 тыс. коек, построив несколько госпиталей, организовали 506 лабораторий, сумели провести более 7 миллионов тестов (больше всех в мире на тысячу человек населения) и первыми перейти к массовой диагностике наличия антител. Мы сумели сдержать рост заболевания коронавирусом и обеспечить среди крупных стран мира самую низкую смертность — около 1% от числа заболевших, в 5-15 раз меньше, чем в крупных странах Западной Европы и США. 

Эффективность использования государственных расходов на здравоохранение в 2001-2005 гг., когда оно развивалось без целевых программ, и в 2006-2013 гг. при осуществлении крупных программ «Демография» и «Здоровье»

Социально-экономические показатели в период кризисов в новой России

Зависимость темпов социально-экономического роста от доли в ВВП инвестиций в основной капитал и вложений в человеческий капитал — сферу «экономика знаний» (НИОКР, образование, информационно-коммуникационные технологии, биотехнологии и здравоохранение)

*В странах Западной Европы — 30%, в США — 40%.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции