Наверное, ни одно из высказываний Президента России в последние годы не вызывало столь бурной реакции на Западе на самых разных уровнях, как слова о том, что «либеральная идея себя изжила, и она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения».
Константин Косачев, председатель Комитета Совета Федерации по международным делам:
Почему же именно это так задело американцев и европейцев? В. В. Путин явно затронул самый нерв нынешних процессов.
Во-первых, это своего рода «священная корова» западных политиков и элит – тема ценностей. Они считаются неоспоримыми и неприкасаемыми, а также объясняющими практически все действия Запада, включая откровенно преступные и нарушающие резолюции СБ ООН или столь нелепые и безрезультатные, как те же обоюдоострые санкции против такого важного партнёра, как Россия. Ещё важнее – через ценности принято объяснять и действия оппонентов Запада. То есть когда Россия выступает против приближения НАТО к её границам, против госпереворота на Украине, против откровенного подкупа политиков, СМИ и НКО на постсоветском пространстве под видом «поддержки демократии», против усилий по развалу интеграционных структур во главе с Россией – это всегда очень выгодно объяснять неким страхом Кремля перед «приближением демократии». Когда мы говорим, что нас пугают ракеты и танки у наших границ, аудитории на Западе объясняют в более привлекательном ключе, мол, это «авторитаризм боится либерализма». Хотя нам непринципиально, какова политическая система у той страны, которая вступает в военный альянс, объявляющий Россию чуть ли не своим главным оппонентом в мире.
Большевизация идеи
Когда Фрэнсис Фукуяма в своём эссе 1989 года «Конец истории» объявил о «завершении идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления», мало кто осознал, что это было по сути самоотрицанием либерализма. То есть отказом от идейного многообразия, свободы и сосуществования разных точек зрения, которые являются основами любой демократии, в отличие от авторитаризма.
Но именно это постигло современную версию либерализма (как раз о её упадке говорит Путин, а не о либерализме вообще как одной из идей, наряду с консерватизмом, левой социальной, национальной идеей и т. п.). Произошла унификация, догматизация и радикализация, я бы даже сказал, большевизация либерализма, именно когда он вдруг стал очередным «единственно верным учением». Это свойственно любому, даже самому гуманному учению, когда его возводят в абсолют и придают государственную силу.
Скажем, никто не будет отрицать, что христианство – религия любви, милости к слабым и смирения. Но что мы видели, когда её абсолютизировали на том же Западе? Чудовищное явление инквизиции, сжигание людей заживо.
Или столь благородное чувство, как патриотизм, осознание себя частью прекрасного содружества по культурному, языковому и иному признаку. А что увидело человечество, когда эту национальную идею абсолютизировали опять же на Западе уже в XX веке? Ещё более уродливые явления фашизма и нацизма, и опять – массовое уничтожение людей «не той» нации, мировая война, гибель миллионов.
Не менее благородная социальная идея – мечта о светлом будущем, преодолении нищеты и бесправия трудящихся. Во что это вылилось с подачи Маркса в интерпретации Ленина и Сталина? В ГУЛАГ, расстрелы и репрессии.
И вот сейчас на Западе происходит очевидная абсолютизация либеральной идеи. В политическом мейнстриме не осталось ни классических консерваторов, ни социалистов, ни «зелёных» – сегодня это просто разные оттенки либерализма. А когда люди стали нуждаться в подлинном многообразии на фоне этой фикции, в появлении реальных правых и левых, система просто ополчилась на них, причём в абсолютно нелиберальном ключе. Если классический «вольтеровский» либерализм гордо провозглашал: «я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать», то нынешний неолиберальный Запад действует в прямо противоположном ключе – в ходу полная дискредитация и самих идей, и их носителей, которых объявляют популистами, фашистами, распространителями фейков, «ботами», «агентами Кремля» и т. п. В ходу нечистоплотные предвыборные трюки, прямые запреты и откровенная травля за политические убеждения, если они не вписываются в либеральные рамки.
Опять двойные стандарты
Ключевая же проблема современной версии либерализма в том, что он на самом деле… нелиберален! Это парадокс, но сегодня он в исполнении нынешних защитников либерализма всё чаще противоречит тем идеалам, за которые сражалась Великая французская революция. Он начинает отрицать саму демократию. Неолиберализму сегодня мешает не столько тот карикатурный авторитаризм, за который он выдаёт всех своих оппонентов в мире, сколько реальная демократия, то есть воля народа, выражаемая демократическим путём.
В итоге: с чем сегодня ассоциируется, например, у обычного россиянина либерализм в его актуальной западной версии? С тем, что может подниматься огромный шум, например, в связи с приговором девицам, танцевавшим в храме. Но одновременно будет стоять полная медиатишина, когда заживо сжигают людей в Одессе, когда обстреливают спящих людей в Цхинвале, когда отключают воду и свет Крыму, когда убивают сербов в Косово или рушат православные храмы. Это – лицемерие, двойные стандарты, или, что ещё хуже, это и есть современный либерализм? Избирательная трактовка прав и свобод, избирательное внимание к нуждам, избирательное применение закона и морали.
Потенциальный будущий британский премьер Борис Джонсон, оппонируя Путину, прославлял недавно либерализм в СМИ: «Главная прелесть либеральной демократии заключается в том, что все люди в ней равны. Все равны перед законом. У всех есть равное право голоса на выборах – и в возможности широко высказать своё мнение, и в доступе к бюллетеню для голосования». Я бы просто внёс эти строки в «паспорта» «неграждан» в странах Балтии, лишённых по национальному признаку права участвовать в выборах и определять нормы, по которым живёт их страна.
Подмена понятий
Итак, чем же примечателен современный «либерализм», об упадке которого справедливо говорит В. В. Путин?
Вместо многообразия мнений – откровенная и нечестная борьба с инакомыслием.
Вместо законности – «хайли лайкли» как достаточная причина для наказания, экстерриториальное применение права и фейковые основания для преследования.
Вместо уважения прав меньшинств – навязывание прав «особых» меньшинств обществам с иными мировоззрениями.
Вместо уважения демократических институтов и мнения избирателей – поддержка прозападных госпереворотов и любых антиправительственных сил в государствах, не следующих в фарватере Запада.
Вместо поощрения либеральных и демократических основ межгосударственных отношений – диктат сильного, помощь в обмен на «правильное» голосование в ООН, силовые операции под выдуманными предлогами.
Таким образом, репутацию либерализма сегодня хоронят прежде всего сами «либеральные» (номинально) страны, проблема которых в том, что они, по сути, НЕлиберальны. То есть не придерживаются тех ценностей, которые сами же прокламируют, а применяют их только тогда, когда это соответствует их прагматичным интересам, и используют как прикрытие для своекорыстной политики.
Нет никаких сомнений, что эта дискредитировавшая себя версия «государственного либерализма» действительно отживает свой век, что, впрочем, никак не сказывается на актуальности идей демократии и свободы. Эти идеи живы и нашли своё отражение в соответствующих международных документах, конвенциях и пактах, в уставах международных структур, являясь достоянием всего человечества, а не догматами некой группы государств, взявших на себя миссию карать другие страны за несогласие с этими догматами. «Либеральная инквизиция» современному миру точно не нужна.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Владимир Соловьев: «Не насилуйте Россию демократией» 
Михаил Веллер: «В Европе сегодня идёт культурное и этническое замещение» 
Михаил Веллер: «В Европе фашизм обстроился уже целым рядом укреплений» 
