Демчог Вадим Викторович 08:37 06/04/2013
Ведущий конференции: Друзья, добрый день! Мы находимся в пресс-центре «Аргументы и факты». Меня зовут Наталья Кожина. А в гостях у нас сегодня Вадим Демчог. Здравствуйте.
Демчог Вадим Викторович: Здравствуйте.
Ведущий конференции: Вадим, несмотря на то, что у нас много вопросов от наших читателей, хочу начать с вопросов по поводу «Арлекиниады». Когда я вышла после спектакля, я поняла, что Вы нажали какие-то точки во мне. Прошло уже довольно много времени, но я так и не поняла, что со мной произошло, какие струны души, сердца, ума затронул этот спектакль.
Демчог Вадим Викторович: Сложно начинать интервью с такого глубокого вопроса, но давайте попробуем, потому что нужно сначала разогреть аудиторию к такому ответу.
Люди, которые были на «Арлекиниаде», наверное, поймут, а те, кто не были, воодушевятся и заинтригуются тем, как это работает. Работа над «Арлекиниадой», это мой первый режиссерский проект, хотя я не люблю слово «режиссер» и всячески от него бегу, как не люблю и слово «актер». Для меня это больше человек играющий, выходящий за рамки театральной конструкции и традиции. В работе над «Арлекиниадой» мы экспериментировали, апробировали очень непростую технологию, которая аннулирует разделение между зрителем и актером, то есть ум артиста в момент действия (есть специальные тренинговые системы, как это делается) специально качает мышцы ума, чтобы не отделять себя от зрителя. Он изначально единая модель. У него зритель в нижней части живота. Это связано с практиками дыхания, визуализации, медитации и разных пластических, звуковых, тренинговых моделей. Ребята, которые экспериментируют вместе со мной на свой страх и риск, потому что много лет я экспериментировал только на самом себе и отвечал только за себя, а теперь вокруг меня команда из 12 актеров, которые отдали свою психо-физиологию в распоряжение моего эксперимента, и я думаю, что они не прогадали. Они сами получают очень продвинутые моменты осознания, как мощно это работает.
Актер, который выходит на сцену, удерживает триединую модель: зритель, актер, роль. Зрителя он помещает в нижнюю часть живота, он как актер, как творческая личность проявляется на уровне сердца, и на верхнем уровне, на уровне головы, он проявляется как множество ролевых функций. Поэтому у нас в спектакле артисты переключают себя как каналы в телевизоре, они меняются, играют по несколько ролей, переключаются моментально. Фактически они могут играть только с самими собой, как дети. Эта триединая модель прослеживается на протяжении всего действа, и это собственно и есть человек играющий.
Есть очень мощные практики, связанные с таким персонажем как Повелитель Игр. Мы придумали себе совершенную модель артиста, которая выносится вовне, и есть концентративные техники, когда мы опрокидываем на себя Повелителя Игр, и он как раз является носителем этого триединого взгляда: я – смотрящий, я – творящий, (т. е. могущий брать эту энергию смотрения в руки и лепить ее как глину), и я – множество форм, которые из этой лепки возникают. Когда эта триединая модель усваивается организмом и психо-физиологией и становится органичной для артиста, то он способен делать чудеса. Например. Если вы идете на боксерский бой или на футбольный матч, то у вас невольно сокращаются мышцы, потому что восприятие физиологично, оно отзывается в мышцах. В экстремальный момент зрители не отделяют себя от спортсмена. Есть такие экстатические, трансовые состояния, когда хоккеист мчится по льду, шайба на кончике клюшки, он – маг и волшебник. И зритель в этот момент привстает. Он как шайба, готов влететь в ворота. На этом основаны все технологии восприятия спортивных игр. Или например - почему никогда нигде не снят рукопашный бой во время войны? Хотя есть информация, что указания такие, и со стороны русских, и со стороны немцев, были. Потому что это невозможно. Энергетика такая сильная, что человек просто не способен оставаться смотрящим.
Ведущий конференции: На Ваш взгляд, что человек должен вынести, посмотрев спектакль? У Вас же есть какое-то послание?
Демчог Вадим Викторович: Несомненно. Мы специально не создавали никаких мощных формул: «Вы должны понять это и это». Но это несомненно серия вирусов, которые засаживаются в подсознание, и которые со временем будут давать всходы, то есть посредством «Арлекиниады» в сознание заколачивается несколько гвоздиков, которые формулируют определенные вопросы. У современного театрального зрителя еще, возможно, нет органов, которые могли бы воспринять информацию, которая сейчас интуитивно в этом эксперименте нащупывается. Я это говорю не с точки зрения высокомерия, что мы, мол, знаем, теперь вам нужно догнать. Нет, мы сами ищем и сами отдаемся этому поиску, и мы сами не знаем, каков будет результат. Это эксперимент и мы просто в потоке чувствования времени пытаемся воплотить его в формы и создать ситуацию, где не отделимы от зрительского восприятия. То есть зритель становится составляющим звеном в этом процессе. Он так же, как и мы, озадачен этим. Осознание должно прийти позже. Поэтому никто не даст ответов. Каждый приходит со своей подготовкой, со своим внутренним багажом и каждый сканирует те смыслы и уровни, какие способен сканировать: кто-то просто зрелищную форму, кто-то энергетику, а кто-то смысловые, глубокие вещи, просто потому, что готов.
Ведущий конференции: У Вас команда – 12 человек. А как Вы ее нашли?
Демчог Вадим Викторович: Я ее не искал. Я написал очень забавные книги, тоже в таком интуитивном порыве – осмыслить себя в профессии, осмыслить себя во времени. Очень много вопросов поставил танковой атакой прокатившийся по моему мозгу постмодернизм, когда все слова, все ценности, все смыслы оказались просто опрокинутыми, осмеянными. И в этой среде нужно было осознать себя как артиста. Я уходил из театра, у меня было много кризисных периодов в жизни, когда я никому не был нужен, когда перед тобой был только лист бумаги и ручка и ты наедине что-то записывал и себя осмыслял. И так родился текст. В 2004 году было первое его издание. Очень запутанный, тяжеловесный текст, в интернете он до сих пор гуляет. А в 2012-м издали более упрощенную версию, потому что, вероятно, уже запрос созрел - люди хотят играть. Понятие игры со временем становится все более манким. Команда молодых артистов, начитавшись этих текстов… Как они говорят, они сидели на мастерстве со своими педагогами и тайком читали Демчога. Это была запретная литература. Мне нравится этот стиль, я люблю тщеславного персонажа, который живет во мне. Во мне вообще живет много всяческих персонажей и тщеславный, конечно же, тоже. Главное – уметь держать его в поле осознанности и дозировать, понемногу выпускать, и понимать, что это ролевая функция, которой можно кликнуть на кнопочку и он займет свое место. Но отделять от себя этих персонажей: тщеславных, агрессивных, любвеобильных, сентиментальных, любящих какие-то странности, я думаю, что нельзя. Это целая палитра внутреннего мира человека, и сужать его до узкого понимания, говоря, что нельзя гордиться, нельзя быть тщеславным, нельзя это, это, это… Иначе человечек сужается до какой-то маленькой плоской карикатуры. И самое страшное – этим человеком легко управлять, он такой предсказуемый. У него черта здесь, черта здесь, здесь и здесь, все поделено на клеточки и он не имеет права шагнуть туда, сюда... , чтобы не испытывать чувство стыда.
В общем ребята начитались этих книг, прижали меня к стене, стали бомбардировать телефонными звонками: «Вадим, давай, отвечай за базар». Я говорю: «Ребята, я готов, но у меня съемки и т.д., нужно найти какое-то помещение. У меня есть что предложить, давайте экспериментировать». Они нашли Булгаковский дом, театр имени Булгакова. Это чудное место, с невероятно тонкой и приятной средой, в которой можно экспериментировать, можно искать себя цельного. Вибрации Михаила Афанасьевича в воздухе витают. Там на маленькой сцене мы стали экспериментировать. Поэтому никакого кастинга у меня не было. Это какая-то воля силовых полей преподнесла мне такой подарок. Каждый из них – бриллиант, каждый из них – уже звезда, они уже те, кем хотят стать.
Ведущий конференции: Вы сказали, что в человеке есть разные роли и ничего страшного, если проявляется желание погордиться или желание нахамить. Это допустимо? Вы говорите, что не надо устанавливать какие-то рамки…
Демчог Вадим: Я считаю, что самая большая проблема в современном обществе – это разделение на добро и зло, потому что чем жестче эта линия, тем больше запретных вещей уходит в подсознание и начинает там бродить. А мы знаем, что это за эффект. В Думе и других политических структурах нет детского психолога, который бы на пальцах объяснил, что значит запрет для ребенка, что значит отнимание игр и желание ребенка испытать разные аспекты, допустим насилия, болевых ощущений других. Это все в итоге уходит в подсознание и потом взрывается таким мощным выносом мозга, что мало не покажется. В общем, я считаю что мы сами сажаем кактус, на котором очень скоро обнаружим свой зад. Мир требует новых мировоззренческих моделей, переосмысления религиозных структур, переосмысления разных юридических, эстетических, этических, нравственных категорий. В ближайшие 10-30 лет это будет переосмысляться. Я такой счастливый человек. Я думаю, что проживу эти годы и посмотрю, как это все разовьется. Мне очень хочется это увидеть.
Подрастает удивительное поколение, которое уже выросло в средах, которые наше поколение уже не способно понять. Мы создали определенные среды и что в них вырастет, мы не способны осознать. Если мы опишем эти среды, то увидим перенасыщенность технологическими средствами – телефонами и др., все становится прозрачным, все можно снять, реальность можно отснять, отмонтировать и тут же переслать в другой конец света, то есть мы уже творцы реальности и это всасывается с молоком матери. Мы можем кликать и переключать себя как каналы в телевизоре, отождествлять себя с разными компьютерными персонажами, где я могу быть и героем, и любовником и т.д. Потом столетие кино, которое задало столько поведенческих трафаретов, что даже не переживая это, я уже знаю это из мультфильмов с детского возраста. Я уже изначально актер, который может собой управлять. Это все среды, в которых вырастают маленькие детки, и это не так, что их научили, они вырастают в этом. Перед тем, как прийти к вам, я зашел в ресторан. Рядом сидела семья с маленькой трехлетней девочкой, которая играла с телефоном. Ее тексты – это нечто потрясающее. Потом она делала вид, что набирает смску… Или пример, когда на оконном стекле девочка разводит пальцы, как будто расширяет картинку. Это новое поколение, они могут увеличить реальность, отмонтировать ее, передвинуть – таковы среды. И мы не можем объяснить, какой тип персонажей в этих средах вырастает. Этим я озабочен и об этом «Арлекиниада». Это интуитивный поиск ответа, каково новое поколение, каким оно себя еще не знает и нам срочно нужно предложить ему новейшую мировоззренческую модель. Я считаю, что эта мировоззренческая модель – Игра, но правильно понятый концепт игры.
Ведущий конференции: Вашему сыну 8 лет, как Вы ему это объясняете?
Демчог Вадим: Я ему это не объясняю, хотя мы с ним беседуем. Когда он испытывает какие-то мощные эмоции, я просто обращаю его внимание на это и говорю: «Это кто сейчас? Ты? Это кто сейчас в тебе сучит ножками и стучит по полу, требуя игрушку?». Мы его называем конкретным именем: «Ага, Сережа проснулся, давай, пойдем, я с ним поговорю об этом». И у него уже есть коллекция персонажей, которые он знает. Он уже их контролирует. Или вот показательный пример. В 6 лет я прихожу за ним в садик. Они играют с мальчиком в группе. В этот момент я открываю дверь. Они строили башню из кубиков. Мальчик упал, ударился бедром и стал плакать. Вильям подскакивает к нему и кричит: «Сыграй это!» - т.е. переведи болевое ощущение в игровую плоскость и боль засветится всеми красками твоей творческой потенции, то есть не тебе больно, больно роли, которая упала. Для меня это был шок, когда я это услышал. Это персонажи, которые впитывают эти возможности из среды. Наш мир уже такой и он вклинивается в детей и формирует этот тип осознанности. Поэтому вырастает удивительное поколение. Оно игривое изначально. То что в 80-ых годах называлось в Реестре медицинских психологических заболеваний как заболевание множественной личностью, сейчас это факт, и молодое поколение уже нужно рассматривать как людей, которые очень хитро реагируют на реальность. Они будут обходить все углы, просто перевоплощаясь и становясь разными. Это будет неуловимая когорта молодых людей, которая будет выскальзывать как кусок мыла, и проявится в очень агрессивных формах если мы не предложим им хоть какую-нибудь мировоззренческую модель, которая их объяснит и трансформирует их разрушительный потенциал в созидательный.
Ведущий конференции: А кто может предложить эту модель?
Демчог Вадим: Мы. Мой творческий нюх совершает такие акции, пытаясь писать книги, говорить в интервью как попугай, повторяя одно и то же, за что меня уже критикуют, а для меня важно насадить эту информацию, потому что я - интуитивит, это единственная моя ценность, я могу просто на нюх чувствовать время, просто в силу того, что я – актер, больше ничего не умею и это мой единственный работающий орган. Именно поэтому мне так нравится говорить с молодыми, у них как угли горящие глаза, они как гуси, у которых в носу есть перепонка и если молоко развести в воде, они высосут жиры, а воду оставят. Они сейчас такие. Они с волчьим вопрошанием смотрят на нас, чтобы мы предложили им хоть что-то, что не было бы опошлено, осмеяно. Впихивать их в старые модели: религиозные, философские или психологические, это все уже не работает. Они вправе переключать себя как каналы в телевизоре, они имеют право быть разными и запрет на это будет вводить их в агрессию, загонять этот запрет в подсознание. Там это будет бродить и потом выстрелит спонтанным, абсолютно неконтролируемым выбросом как индивидуальным, так и коллективным.
Ведущий конференции: Вы меня просто поглотили, я уже забыла, что к нам в эфир стучатся зрители с вопросами…
Демчог Вадим: Я не отделяю Вас от себя. Это тот же самый механизм. Вы - часть моего ума и поэтому это происходит, если Вы будете это осознавать, то рано или поздно Вы сформируете достойную этой моей энергии пару и в следующем интервью это будет просто искрящийся танец. Вы будете знать, что эту лавину нужно уметь выдерживать. Это тоже технологии, но если ими пользоваться правильно, то они направлены на созидание. Если же ими пользоваться в угоду мне же самому, тогда это будет манипуляцией. А есть разница между манипуляцией и созидательными процессами.
Ведущий конференции: Когда начался спектакль и Вы вышли на сцену, молодой человек рядом со мной произнес: «Купитман», достал телефон и начал снимать, то есть он назвал Вас по имени персонажа. Ваши ощущения по этому поводу.
Демчог Вадим: Меня это не расстраивает. Я рассматриваю это как часть естественного процесса. Смотря на ребят моей команды, очень многие говорят: «Они во многом повторяют тебя. Это такие маленькие ты». Это естественный педагогический процесс. Человек, который подпадает под очарование того или иного мастера, естественным образом начинает его «съедать», тем более что я очень много показываю во время репетиции. И они конечно же подражают, но в определенный момент эти шоры спадут и на свет выйдет их, и только их, индивидуальность. То есть технологии впитываются в кости через подражание. Мы все – маленькие обезьянки. Дети не учатся на прописных истинах, они учатся на конкретных примерах своих родителей и общества, которое их окружает. Точно также и молодые артисты.
Я очень благодарен «Интернам», потому что благодаря сериалу всплыла «моя подводная лодка» из андеграундных слоев, меня стали узнавать. Если раньше я в какие-то места стучался, то теперь я просто открываю дверь и меня приветливо встречают, а раньше: «Вы кто такой?» Использовать эту энергию на то, чтобы идти дальше – это основная задача. Купитман сделал меня популярным - это энергия, которую теперь нужно правильно использовать. 10 апреля снова запускается 100 серий. И я, и Ваня, и вся команда, мы уже устали. Персонажи уже показали себя со всех сторон, и вроде бы уже должно быть скучно, но зритель любит их. Если вернуться к вопросу, смущает ли это меня, нет, не смущает. Есть файл под именем Купитман, у меня рука на кнопке, я могу кликнуть в любой момент, это все свернется и будет поставлено на полку. Полтора или два года назад меня останавливали на улице и говорили: «Спасибо Вам за Френки, спасибо Вам за Фримана», за «Величайшее шоу на земле», есть масса других проектов и чаша уравновешена.
Сейчас мы начнем снимать новый сериал, не буду пока называть какой и где. Я выращиваю этого персонажа. Это фриковый, очень жесткий персонаж, который будет испытывать реальность на прочность и вскрывать как хакер людей, а не сайты. Я думаю, что это будет мощный противовес, когда люди в массовом восприятии увидят, что в основе-то лежит артист, а Купитман – это одна из его ролей. В одном «Френки-шоу» сыграно 316 ролей. Я – очень счастливый артист. Умереть 316 раз – это хороший опыт (смеется).