Коллекции современного искусства и их значение для крупных городов России

Ведущий конференции: Сегодня у нас в гостях заведующая отделом современного искусства ЦВЗ «Манеж» в Санкт-Петербурге - Марина Борисовна Джигарханян. С 1996 года Марина Борисовна занимается комплектованием коллекции создаваемого в Санкт-Петербурге Музея современного искусства, который планируется разместить в здании будущего «Охта-центра». На сегодняшний день собрание насчитывает 3000 единиц хранения. Его формирование началось еще в 1992 году. Стоит отметить, что Санкт-Петербург - второй по величине город России, но в нем до сих пор нет Музея современного искусства, тогда как в Москве их два. Почему так произошло, что северной столице даст вновь создаваемый музей – об этом мы поговорим сегодня.

Необходимость создания Музея современного искусства в Санкт-Петербурге настолько актуальна! Странно, что его до сих пор нет, в то время, как во вех европейских странах, в каждом городе такие музеи существуют. Музей современного искусства так же, как классические музеи определяют культуру, лицо города, определяет художественное лицо современного города. Не иметь его означает отстраниться от тех проблем, которые нас волнуют в современной жизни. Современное искусство всегда отражает идеи, эмоции сегодняшнего дня, поэтому эта необходимость назрела давным-давно. Не иметь такой музей для «северной столицы» очень позорно. Мы получаемся вне мирового контекста, вне тех современных процессов, которые имеют место быть. Я очень рассчитываю, что в скором времени такой музей появится в нашем городе.

С чем связаны препятствия, которые мешают появлению музея?

Нет здания, в котором нашу коллекцию можно расположить. Найти такое здание очень непросто в городе классического содержания. Хотелось бы, чтобы наша коллекция современного искусства расположилась в архитектурном здании, которое соответствует современным течениям, чтобы это был музей с интересными современными архитектурными решениями. Тогда в комплексе это будет смотреться очень привлекательно для зрителя.

Музеи, которые находятся в Москве, могут служить образцом для будущего музея современного искусства?

Замечательно, что они есть. У зрителя существует возможность ознакомиться с современным искусством, хотя бы в той степени, в котором оно представлено в Москве. Я бы не сказала, что это музеи высокого европейского уровня с точки зрения коллекции. Все-таки, это коллекции, которые собирались Зурабом Константиновичем Церетели. Это частный взгляд на проблемы современного искусства. Я не могу сказать, что это очень богатая коллекция. Там есть и огромнейшая коллекция самого Зураба Константиновича, который является частью современного контекста. Безусловно, с искусством надо знакомить, его представлять, но современное искусство не исчерпывается только этими тенденциями. Это очень сложный, пестрый процесс, который состоит из разных художественных явлений, направлений, школ, это разные художники. Музей современного искусства как раз должен отражать все эти современные процессы - тогда становится понятно, что есть современное искусство. На эту тему возникает очень много вопросов именно из-за отсутствия информации, отсутствия музеев европейского уровня, которые есть на Западе. Чтобы человек пришел, и ему стало ясно, что есть современное искусство, каков путь его развития, из чего оно появилось, как соприкасаются различные художественные направления, как они друг с другом противоборствуют, как друг на друга влияют.

Создавая музей современного искусства, мы должны опираться на европейские тенденции, которые существуют, не так ли?

С точки зрения системы: как это организовывать, экспонировать, на что ориентироваться, безусловно, да! Не потому, что это европейские тенденции, просто не надо изобретать велосипед. Это достаточно сложная система, через которую надо пройти. Если это хороший опыт, то, конечно, его надо воспринимать.

Это сложный вопрос. Петербург, конечно, город классического искусства, найти помещение, адекватное современному искусству – очень непростое дело. Центр города задыхается, этот вопрос обсуждался на разных уровнях. Последняя выставка, которая состоялась в «Манеже», где мы представляли нашу коллекцию очень широко, была в 2007 году. Тогда нашу выставку посетил губернатор нашего города Валентина Ивановна Матвиенко, и мы этот вопрос обсуждали. Пришли к мнению, что наверняка будет резонным расположить нашу коллекцию современного искусства в каком-то современном здании. Появилась возможность этот музей создать на территории «Охта-центра», чему мы были очень рады. Потому что появление музея с новым пространством, новым подходом изменит облик нашего города, наша коллекция получит новую жизнь.

Каждому свое. Рецептов тут нет. Насколько разнообразна, интересна наша жизнь, настолько интересно современное искусство, которое эту жизнь отражает. У каждого - в силу мировоззрения - духовная пища, которая обогащает, - своя. Современные процессы утверждаются в этой жизни, влияют на нас, меняют наш менталитет, обогащают нас – это современная динамика жизни. Наша задача - отслеживать все эти процессы, представлять на суд зрителя, а что останется или не останется в истории, будет видно.

Абсолютно уверена! Потому что именно появление таких крупных культурных объектов, как Музей современного искусства, в микрорайонах полностью изменит инфраструктуру этого района, отношение людей к нему. Изначально предполагалось, что туда будут подведены транспортные коммуникации. Если это будет комплексная программа, рассчитанная именно на «Охта-центр» в том виде, как это заявлено по Генплану, то этот район изменит весь свой образ. Он будет очень востребован нашими жителями. Надо сказать, что такой опыт возвращает к опыту европейских стран. Например, Музей современного искусства «Луизиана» находится далеко от Копенгагена – это 30 минут езды на электричке. Я сама туда не один раз ездила. Но люди едут - специально для того, чтобы познакомиться с ним, потому что востребован сейчас интерес к современному искусству, он очень большой. Есть Музей современного искусства в пригороде Хельсинки Эспоо. Это тоже минут 20 на машине. Он тоже невероятно посещаем, отличается своей экспозицией, чем тот музей современного искусства, который находится в самом Хельсинки. Музей современного искусства в Стокгольме находится за городом, на отдельном острове, куда надо специально добираться. И люди туда едут! Я уверена, что появление такого музея в этом районе при том отношении, желании расширения инфраструктуры, будет очень востребован.

Экспонаты отбираем очень разные. Современное искусство – это очень сложный процесс. Задача Музея современного искусства - как можно шире представить картину современного искусства, отслеживать все процессы, которые развиваются в нашем художественном пространстве, отслеживать, какие явления возникают, отслеживать творчество художников, рассматривать вопрос, насколько они плодотворно работают. Очень часто появляется какое-то художественное направление или художник, которые исчезают через несколько лет. Задача музейного сообщества, которое занимается комплектованием фонда, коллекции, - ставить перед собой широкие задачи исторического спектра. Мы собираем не только на сегодняшний день, а на историю, чтобы показать современное искусство во всем спектре его развития. С чего началось, по какому пути движется, на каких площадках выставляется, как развивается творчество того или иного художника, какова востребованность его со стороны выставочных залов. Мы что-то отбираем, а дальше предлагаем на рассмотрение Фонда закупочной комиссии, которая существует в ЦВЗ, она утверждает это или нет. После этого мы выдвигаем это на рассмотрение фондозакупочной комиссии – экспертного совета, который существует при комитете культуры. В него входят крупные эксперты из разных музеев, творческих художественных организаций. Это достаточно сложный путь, но это ограждает от субъективизма, личностного подхода при отборе произведений в музейную коллекцию. Это очень важно, чтобы музей находился в равной степени отдаленности от всех художественных явлений, которые происходят. Не должно быть никаких клановых, концептуальных предпочтений. Именно этим и отличается государственный музей от частных коллекций. Действительно, появились два частных музея в Санкт-Петербурге. И это замечательно, что проявляется интерес к современному искусству (чего не было раньше), что появляются собиратели этого искусства, музеи. Но это частный взгляд на современное искусство, на что коллекционер имеет полное право - таким образом, он представляет только то, что ему нравится, то, что для него является предпочтительным в данной ситуации. А музей собирает для истории, старается показать всю панораму современного искусства объективно, независимо от того, нравится это нам или нет. Как раз, экспертный совет, который существует и помогает комплектовать эту коллекцию, исключает частные, субъективные моменты. Наша коллекция прошла длительный путь, ей уже 20 лет. Идея о необходимости организации музея современного искусства в городе принадлежит Собчаку, это были годы перестройки, когда ЦВЗ было рекомендовано начать формирование коллекции произведений санкт-петербургских художников. Это очень важно, поскольку искусство Санкт-Петербурга как мало было известно тогда, мало известно и сейчас - оно растворяется в российском контексте. Для нашего города с таким большим культурным наследием и традициями было очень важно популяризировать современное искусство нашего города. Почему поручили «Манежу»? Наша площадка – центральная площадка города. Все современные культурные события в нашем городе происходят здесь. Поэтому нам было проще отслеживать все эти процессы, выбирать произведения. Был сформирован специальный отдел современного искусства, который я возглавила в 1996 году. Если говорить о том, как мы отбираем эту коллекцию, что является приоритетом… Поскольку мы начали собирать свою коллекцию в 1990-е годы, то основную ее базу составили молодые художники, которые очень активно заявляли о себе в то время на разных выставках, которые противопоставляли себя тогда драматическому искусству, они в тот момент расценивались очень актуальными и модными. Мы сразу понимали, что новое смотрится новым тогда, когда есть сравнение, перспектива, когда можно понять, из чего возникло новое. Мы решили собирать коллекцию, ориентируясь на первую половину XX века. Мы продолжаем собирать произведения художников разных поколений, стараемся соблюсти баланс, представить нашу коллекцию в будущем в музее современного искусства, современную тенденцию, которая сейчас развивается, и тех, кто продолжает развивать традиционную линию и исторический материал. Спектр очень широкий, жанры разные: и живопись, и скульптура, и декоративно-прикладное искусство, и инсталляции, и объекты, которые появились в перестроечное время.

Я уже говорила о том, что Абрамович или кто-либо другой имеет право собирать свою коллекцию современного искусства. Но это частный взгляд на частные проблемы. В музее должно быть как можно больше - в том числе, и частных экспонатов. Даже если есть пересечения, в этом нет никакой беды. Если в Париже, например, музей Д’Орсе, где представлена вторая половина XIX века. Он в чем-то пересекается с коллекциями музея импрессионизма. Это только обогащает каждую коллекцию, потому что расширяет наши знания, наше понимание, осмысление тех процессов, которые происходят в современном искусстве. Я думаю, что мы не будем пересекаться с Абрамовичем. О той конкуренции, о которой часто говорят, речи быть не может. О ней можно говорить, когда искусство становится предметом продажи. Государственная коллекция неделима, неизменна - в отличие от частной коллекции. Я не в курсе, какую коллекцию будет собирать Абрамович. Может, она будет очень достойной, может, в нее попадут произведения известных авторов… Я допускаю, что она может быть очень интересной. Но это будет срез художественного процесса, показана сторона современного искусства. Это не будет представление современного искусства в целом, потому что частный коллекционер никогда не ставит перед собой таких задач, в отличие от государственного музея. Это очень длительный процесс, который требует большого опыта, это работа не одного человека. Ведь музей – это не просто коллекция, экспозиция. Это - ее содержание, реставрация, исследовательская, научная работа - например, такая, которую проводили, когда организовывали нашу выставку. Это и сбор биографических сведений, иногда очень не простых, это работа с наследниками. Это очень сложный процесс. Но я думаю, что одно другое совершенно не исключает.

Слово «шедевры» неприменимо к современному искусству. Шедеврами мы называем те произведения, которым не менее 50 лет, это то произведение, которое прошло проверку историей, осталось в нашем наследии. Но есть произведения, которыми мы, действительно, очень гордимся, это 1920-1940-е годы. У нас нет, конечно, ни Кандинского, ни Малевича, но мы и не ставили цель приобрести произведения этих авторов, потому что, во-первых, это очень сложно - надо гоняться за ними и покупать их на аукционах. К тому же было очень много учеников этого круга, нам хотелось его показать. Надо сказать, в нашу коллекцию попали произведения, которые потом другие музеи при организации различных выставок просили для предоставления этих экспонатов на их мероприятии. Это «Круг художников», который очень мало известен широким массам, одним из основателей его был Вячеслав Пакулин, представитель русского авангарда. 1960-70-е годы – известный период хрущевской оттепели, который очень активно развивался в Москве, а в Петербурге он принял свои формы. Это был особый язык, характерный для этого города, нам было очень важно показать его. Это очень значимые произведения, период истории, часть коллекции, которой мы гордимся.

И тот и другой мне близок. Одно без другого невозможно. Отгораживаться от того, что происходит в нашей жизни, глупо. Классическое искусство – это классическое, современное – это современное. Хотим мы или не хотим, оно развивается. Та же самая архитектура тоже развивается, она должна появляться в нашем городе, такие образцы только обогащают наше наследие. Я рассказывала, как интересно смотрится Лиссабон, не говоря о столицах Европы, искусство которых приводим в пример - тот же Париж и Рим. Современные постройки внедряются в классическое пространство. Например, Музей современного искусства «Макси-музей XXI века» в Риме. Невероятно деликатно это сооружение вписалось в архитектурное пространство - от этого оно только выиграло, выразительность старых архитектурных сооружений только повысилась от такого соседства. Другой вопрос - как это сделать, с каким чувством такта, с какой деликатностью. Архитектор Заха Хадид учла все эти моменты. Музей пристроен к старому архитектурному зданию, и это тоже является частью музея – все эти элементы учтены, и это работает. А музей современного искусства XX века находится на территории виллы Боргезе. А, к примеру, под Музей современного искусства в Мадриде отдано старое зданием - это было решение королевской четы. Оно прекрасно смотрится, но коллекция расширяется, пространства старого здания не хватает. К старому зданию Музея современного искусства Мадрида пристроено новое сооружение в стиле хай-тек - прямо на пересечении старых музеев, которое является центром классического искусства. Варианты могут быть разными, мегаполис развивается. Мне очень импонирует то, что наш город будет развиваться. Надо дать возможность этому развитию, привлекать талантливых людей для того, чтобы наш город приобрел современную форму, наполнился новым содержанием, чтобы мы гордились не только классическим искусством, но и современным. Пройдет какое-то время, и в XXII веке будут обсуждать архитектуру XXI века. Тогда современные нам здания будут считаться классикой, наследием.

Инициатива исходила от администрации нашего города. Все приобретения происходят за счет государства. Выделяются специальные средства для проведения закупок. Суммы немаленькие, они распределяются на все музеи. В силу того, что наша коллекция является очень крупной, нам всегда даются приоритеты для приобретения этих произведений искусства. Мы, конечно, ориентируемся на аукционные цены. Тем не менее, мы принимаем в расчет и те рыночные расценки, которые сейчас фигурируют в нашем художественном пространстве - для того, чтобы эти приобретения были адекватны тому творческому труду, таланту, в результате которого все эти произведения появились. Говорить о суммах, которые были потрачены за 20 лет, невозможно в силу тех экономических потрясений, которые происходили. Даже если я их озвучу, они не будут отражать сути реальной картины. Это достаточно сложный процесс. Нам помогают, мы благодарны, хотя очень много пожертвований, дарений. Наследники художников предпочитают видеть произведения своих родственников в государственных коллекциях, а не распространять их по частным собраниям, потому что многое вывозится за границу. Нам важно сохранить это для нашего культурного наследия. Живые художники для своего имиджа иногда с большим удовольствием передают в дар свои произведения. Другое дело, что мы не у всех принимаем. Оценкой занимается закупочная комиссия - что соответствует качеству музея, что должно быть сохранено для истории, что еще не прошло апробацию временем и т.д.

Что мы понимаем под классикой, а что – под современным искусством? Ведь все произведения претендуют на определенную исключительность и новизну. Но по отношению к тому, что было создано чуть раньше, тогда это новое слово. В данный момент это новое воспринимается определенным кругом людей, по большей части молодежью, потому что в современное искусство хорошо введены новые технологии, технические возможности, которых не было ранее. Оно более коммуникативно, более информативно. А вот другому пласту молодежи могут быть нужны совершенно другие эмоциональные импульсы. Нельзя говорить о том, что кто-то ретроград, а кто-то современен. Сегодня это авангард, а ровно через 5 лет это может превратиться либо в банальность, либо в классику. Это естественный процесс жизни. Конечно, современное искусство – прерогатива молодежи, их запала и категоризма. Чем больше у человека знаний и опыта – тем запал его все более утихомиренный и успокоенный.

Развитие искусства никогда нельзя ставить в прямую зависимость от прибыли. Оно никогда не являлось коммерческой сферой. Если мы будем так рассуждать, то искусство погибнет. Оно должно быть доступно. Надо сказать, что в Лондоне все музеи бесплатны - кроме коммерческих выставок, которые устраиваются на территории музея. Этим может похвастаться только Лондон. Во всех других европейских городах, существует небольшая входная плата - это тот вклад, который мы можем внести, купив билет, в развитие музея, потому что это не только коллекция. Это еще и ее содержание, реставрация, выставки, эксплуатация здания, техническая составляющая для того, чтобы сдержать этот музей, чтобы мы могли его посещать и наслаждаться. Я бы не стала расценивать современное искусство как коммерческое мероприятие, оно должно обязательно поддерживаться государством. Искусство всегда существовало благодаря меценатству. Продержаться на плаву, сохранить для истории наше культурное наследство только на входную плату невозможно. Это сфера, которая требует поддержки, потому сейчас существуют в бизнес-сообществе клубы поддержки крупных музеев, попечительских советов, фондов, которые помогают организовывать все выставки, вывозимые в Европу, тем самым идет популяризация нашего наследия.

Бизнес должен помогать искусству – это естественно. Тем самым он помогает нашему населению расти духовно, потому что, чем больше этого искусства, тем быстрее мы развиваемся. С этой точки зрения инициатива возникновения Музея современного искусства в «Охта-центре» мне кажется очень позитивной, перспективной. Найти место для Музея современного искусства в нашем городе очень сложно, а это новая территория, которая будет включать в себя много архитектурных объектов различного культурного и социального содержания. Благодаря этому сам центр, как архитектурный комплекс, станет востребованным, интересным нашему жителю. Я надеюсь, что это будет очень современное по своему архитектурному образу здание. Это очень позитивный момент. Искусство всегда существовало только на меценатстве. Наша любимая Италия, куда мы постоянно ездим для духовного обогащения, стала такой, какая она есть, только благодаря меценатству. Кто являлся заказчиком? Это церковь, все соборы, которыми мы так восхищаемся – был заказ, была возможность художникам творить. Все эти росписи, станковые произведения, все фрески, которые сохранились – все это именно благодаря поддержке меценатов. Бизнес должен помогать, тем самым способствовать развитию нашего населения. Я очень приветствую возникновение «Охта-центра» с теми объектами, которые в нем появятся. Процесс обсуждаем - каким ему быть, в каком направлении пойдет строительство, надо учитывать интересы наших горожан. Но то, что необходимо развитие таких центров, надо учитывать. Этот опыт очень широко внедряется на Западе. Я недавно в Лиссабоне с большим удовольствием весь день провела время в Парке наций - это абсолютно новый район, куда включен торговый центр, аквариум, смотровая площадка, кафе и рестораны. Туда можно добраться на фуникулере. Сам комплекс работает до 24.00, там постоянно люди. При этом он находится далеко от города. Я выделила, несмотря на то, что была в этом городе всего четыре дня, один день, чтобы там побывать, и не пожалела, потому что современная архитектура – это часть современного искусства. Она дает столько же эмоций, также обогащает нас духовно, как и классическое искусство. Где можно будет провести досуг так, как это будет возможно в нашем «Охта –центре»? Изначально было заявлено, что там будет и концертный зал, и Музей современного искусства, и спортивный комплекс, и кафе, и рестораны. Отстраниться от современного искусства невозможно. Главное – направить его в нужное русло, дать понимание зрителю, что это такое: количество культурных центров. С такими архитектурными сооружениями, возможностью вписывания их в городскую среду. Только так можно понимать, что такое современное искусство – это не только музейная площадка, это сам город, его развитие. Как его развивать, с каким чувством такта, культурой – это другой разговор. Я понимаю, что у нашего населения вызывает раздражение современные застройки. Надо сказать, что современная архитектура у нас находится в очень плачевном состоянии. Вся современная архитектура, которая появляется, ничего порой не дает, а только разрушает образ старого города. Это вызывает раздражение. Если это поставить на высокий, современный, европейский уровень, приглашать архитекторов, делиться опытом, в этом нет ничего бедственного. Если мы воспримем этот хороший опыт, научимся организовывать центры современного пространства, это будет хорошо.

Мне этот вопрос часто задают, потому что существует, в силу отсутствия музея современного искусства, полная путаница. Современное искусство – это все то искусство, которое создается при нашей жизни. Оно очень разное, не зависит от поколения, к которому относится художник. Все они отражают нашу современную жизнь в своем искусстве, творческом продукте, те идеи, которые волнуют художников. Порой художник старшего поколения очень остро чувствует нашу современную жизнь, которая очень динамично меняется, в которую внедряются постоянно новые технологии, меняется менталитет, мировоззрение - это все отражается в современном искусстве. Художники старшего поколения порой создают более современные произведения искусства, они более остро чувствуют этот нерв... Если говорить о тренде, часто подменяются понятия. То, что модно сейчас, какое-то модное направление, появляются модные трендовые художники - они тоже должны быть представлены в музее современного искусства, но насколько они современные, может показать только время. На моем опыте то, что было модно в 1990-е годы, сейчас считается классической банальностью, а то, что было модно 5 лет назад, сейчас превращается в нечто традиционное. Если в 1980-90-е годы мы впервые услышали слово «инсталляция», для нас это было новое, а на Западе это было придумано еще сюрреалистами. Возврат к этому в европейском искусстве был еще в 1960-70-х годах. Для нас в том время это являлось трендом, сейчас это стало нечто традиционным. Появился видеоарт – это тоже тренд. Сейчас в современное искусство внедряются новые технологии, и это тоже тренд. Что есть современное и несовременное, сказать очень сложно. Если говорить о моих предпочтениях, то мне более близки те направления, которые применяют новые формы, материалы, новые технологии. Такие яркие имена как Ричард Сюра, Аниш Капур, к сожалению, в нашем художественном пространстве отсутствуют, не потому что у нас нет талантов, а потому что новые технологии требуют больших финансовых вложений. Трендовое искусство вышло из пространства мастерских, это работа в цехе. К примеру, как Сюра в музее Бильбао установил свои объемные скульптуры, созданные из металла. Аниш Капур делает большие металлические объекты, которые украшают пространство города, музейное пространство… Там, где вкладывают деньги в развитие течений, оно проявляются естественным образом. У нас, к сожалению, много проблем, которые надо решить… Если говорить о наших именах, то в музейном пространстве очень хорошо утвердился Илья Кабаков – его работы есть во многих коллекциях музеев мира. Если в 1990-е годы он издавал одни инсталляции на тему наших коммунальных квартир, которые были очень востребованы на Западе, то сейчас он немного изменил стилистику и делает работы другого плана. Что является современным искусством? То, что Кабаков делал тогда, или то, что он делает сейчас? Это вопрос критериев. И в Москве, и в Петербурге существует много мастеров, как например, Гутов, группа «АЕС», которые очень интересно работают, Петр Белый – участник очень многих биенале. Я повторяю, называя эти имена, это не является критерием новизны или тренда. Посмотрим, что останется от этих художников лет через 5-10, можно ли будет назвать, что это те современные художники, которые вошли в нашу отечественную культуру, историю.

Современное искусство понятно узкому количеству ценителей, или оно способно дарить радость широким кругам?

Конечно, оно способно дарить радость широким кругам. Именно появление музея современного искусства снимет эти вопросы, это та трендовость, о которой я говорю. Тренд и современное искусство – понятия очень разные по стилистике, тематике, образному воплощению: одному интересно одно направление, другому – другое. В силу отсутствия музея на нашей художественной арене существует перекос в сторону трендовых явлений - это активно культивируется, рекламируется СМИ. Подчас у зрителя создается представление, что только это и есть современное искусство. Оно интересно определенному кругу. Оно, конечно, востребовано большей частью современной молодежи. Трендовое искусство активно откликается на современную процессы, динамику технологий, которые внедряются в нашу современную жизнь. Но есть же еще и другое искусство - традиционное или нетрадиционное, которое создается на стыке этих форм. Я сомневаюсь, что Аниш Капур, который активно работает в Лондоне, в том же традиционном двухмерном измерении Джон Карри – автор традиционного современного искусства, могут быть не востребованы у нас. Мы ничего об этом не знаем, нет информации, нет музея, где мы могли бы показывать современное искусство таким, какое оно есть - во всей противоречивости, в отрицании одного и утверждении другого. Как только он появится, все эти вопросы будут сняты. Будет ясно, что оно интересно абсолютно всем.

В прошлом году часть коллекции 1920-40-х годов была показана в Новосибирске. Есть запрос от Омского музея, Минска. На следующий год мы повезем нашу коллекцию в Пизу, будем показывать ее в выставочном зале и фонде Теодоракиса. Не говоря о том, что она [коллекция] очень активно работает в нашем городе, к нам обращаются постоянно, просят выдать какие-то произведения на разные групповые выставки. Наша коллекция активно работает. К сожалению, она недоступна для широкого обозрения, публики. Мы имеем возможность в Петербурге показать ее раз в несколько лет. Я надеюсь, в скором времени, с появлением музея, картина немного изменится.

Как вы относитесь к перспективе переноса проекта «Охта-Центра» на другое место, будет ли музей включен в другой проект?

Где бы он ни появился, я уверена, что «Охта-центр» полностью изменит инфраструктуру района, где он будет расположен. «Газпром» с самого начала заявил, что основная часть территории будет отведена для различных архитектурных объектов разного культурного и социального назначения, а это значит, что это место превратится в место досуга, культурного времяпрепровождения для наших жителей, когда отдых можно будет совмещать с культурной программой. В нашем городе практически нет таких центров, а необходимость в них есть. Сейчас очень важно, чтобы в результате этих обсуждений интерес к этому проекту не пропал, чтобы эта идея Музея современного искусства была бы сохранена - тем более, что концепция уже разработана, мы ее отсылали в администрацию города. Если это будет в том виде с культурными объектами, и объектами социального назначения, то неважно, где этот центр появится, главное – чтобы он появился. Я уверена, что это будет способствовать изменению нашего отношения к современной культуре, потому что в нашем городе она отсутствует.

Марина Борисовна, спасибо большое. Мне бы хотелось, чтобы Вы обратились к нашим читателям с пожеланиями.

Я, как занимающаяся современным искусством, мечтаю, чтобы желание наших зрителей, горожан в возникновении такого музея совпало с моим желанием. Чтобы к нашему мнению прислушалась администрация города, чтобы этот проект был, наконец, реализован, чтобы мы этот музей получили, чтобы интерес, который проявляет человек к современному искусству, развивался, чтобы мы друг другу помогали в этих вопросах.

Если говорить это применительно к нашей коллекции, то это, к сожалению, пока неосуществимо. Потому что вся просветительская работа должна быть подкреплена выставочными проектами. У нас нет такой возможности, потому что ЦВЗ – это выставочный зал, в котором происходят выставки разного направления. Наша коллекция хранится в фонде. О ней можно узнать по отдельным статьям в специализированных журналах, по каталогам, которые мы издаем с большим научно-исследовательским аппаратом, на круглых столах, на которые мы приглашаем узкий круг профессионалов и любителей искусства. Я думаю, что наша просветительская деятельность будет иметь развитие, когда появится музей. Тогда будет возможно обсуждать современные процессы, организовывать конференции, приглашать авторитетных людей, которым интересно современное искусство. А результат вывешивать на сайт, давать возможность обсуждать это на форуме.