«Смешарики»: секреты создания героев

Сериал рассчитан на 260 серий 6-минутных, сейчас мы сделали 140. Уже это невиданно для нашей действительности. Что-то в этом роде делает «Лунтик», но это сериал для очень маленьких детей, от 2 до 4 приблизительно. Герои взрослеть не будут, но мы планируем сделать два дополнительных сериала – один про то, как «Смешарики» были малышами, для маленьких детей, 2-4 лет, и другой – для подростков, где мы уравняем наших героев по возрасту, и сделаем сериал, как развивались истории, когда они все стали подростками. Реальных прототипов, конечно, нет, мы собирали с миру по нитки, долго работали над характерами и чертами героев, это отражено и на сайте. Было сначала 20 персонажей, потом осталось только 9. Поросенок Нюша раньше была дискжокеем и парнем, а девочка была буренкой. Работы было очень много. Только на Ежика, думаю, повлиял норштейновский «Ежик в тумане» по какому-то ощущению, у нас тоже Ежик тихий, интеллигентный, очкарик, ботаник. Для мультипликатора дух Норштейна в нас, он не может не действовать. Неожиданно уде через два года мы сняли фильм «Ежик в туманности», который посвящен не Юрию Норштейну, а его фильму «Ежик в тумане». Главное правило истории, на которое мы постепенно вырулили, - история должна быть интересна для взрослых и понятна детям. Просто потому что мы поняли, что дети невероятно взрослы сегодня. И мы всегда недооценивали их восприятие взрослой жизни, которая течет рядом с ними. Современные дети просто все чувствуют. Ребенок в 5-6 лет практически погружен во всю психологическую палитру взрослой жизни, семьи, родителей, родственников. Тем более была идея – мы делали истории навырост. Мы говорим об опережающей драматургии. То есть то, что ребенок смотрит вместе с родителями, и потом родители объясняют, что происходит в истории, какие смыслы, что там еще может быть. И сериал становится совместным семейным времяпрепровождением, это важно, потому что сейчас мало времени родители и дети проводят вместе. Через сериал прошло больше 80 детских драматургов в попытках написать. Но практически только 3 человека пишут постоянно. В каком-то смысле писать для «Смешариков» очень трудно. Нас засыпают разными сценариями, и видно, как мы испорчены непонятно чем. Вроде была хорошая детская литература в Советском союзе, хорошие мультфильмы. Но почему-то считают, что если детское, то нужно сюсюкать. Никто из драматургов не может избежать банальных сюжетов, которые не интересны ни нам, ни зрителям. Мне кто-то даже говорил, как сейчас родители определяют, что это детское кино: если нам неинтересно, значит, это для детей. То есть формула: то, что интересно для детей, не может быть интересно для взрослых, - она у нас в головах. Но это неправильно. Нужно, чтобы то, что сделано для детей, было сделано так, чтобы оно захватывало и взрослых, тогда оно захватывает и будущее детей, детей вырастающих. Это важно.

Спасибо, Надежда. Хочу отнести вашу благодарность не ко мне, а ко всей команде, нас больше 200 человек. Это командный труд. Если Людмила Улицкая, или Пелевин, или Пушкин пишет произведение - он автор, он один. Сделал – молодец. Но кино – это всегда командный труд. Нам было очень трудно, даже неудобно, что Госпремию получили мы втроем, но по статусу премии больше нельзя. Как правило, премия дается одному человеку. Мы бы хотели, чтобы больше нашей команды получили это признание. С переводами очень сложная ситуация – мы переведены на английский, украинский, казахский и на сербский. Все советуются с нами, мы утверждаем голоса, потом смотрим, что получается. Сербский – удачная ситуация, казахский – наполовину удачная, там до сих пор «Смешарики» идут на русском. На Украине начали только полгода назад процесс дубляжа, и мы слушали голоса и утвердили всех, очень удачно. С Америкой была самая сложная ситуация. Пин изменил принципиально свой тембр, для них, американцев, немец означает высокий голос с подвизгиванием. А остальные более-менее остались на месте, очень хорошая получилась Нюша, не очень – Лосяш и Карыч. Это все объяснял продюсер компании «Фо Кидс», и он сказал: вас очень трудно дублировать, потому что есть разница между зрителями. Например, они добавляли музыки, говорили, что наша слишком артистична, они добавили музыку, которая привычна для американского зрителя. Иногда они дописывают концовки наших диалогов, чтобы «наш зритель все-таки понял ту тонкость, которую вы имели в виду». Мы не хотим грешить на американского зрителя, но американские продюсеры в попытках донести, доразъяснить тонкие смыслы наших серий что-то предпринимают. Но они довольны нашим рейтингом, мы идем на одном из крупнейших телеканалов Америки CW по субботам утром. В Европе проще, мы идем на крупнейшем детском телеканале Европы специализированном Kika. В Германии два крупнейших канала сложились и сделали один детский канал – и это здорово и правильно. А у нас Первый и Второй никак не могут договориться. Вышел позавчера указ президента, там сказано, что будет сделан один детский канал на основе «Теленяни» и «Бибигона». Я считаю, что это правильно. Так будет лучше детям. Усилия финансовые и творческие двух крупных каналов – Первого и Второго – будут соединены.

Спасибо большое еще раз. Сделано около 140 серий, мы делаем 3-4 серии в месяц. Хотим больше, но не удается. Сериал с самого начала сильно вырос, до сих пор растет в подробностях художественных. Поэтому серии все более трудоемкие и даже артистически это трудно, но мы стараемся, чтобы сериал рос. Зрители требуют всегда какой-то новизны. У нас вышло номерных сборников то ли 13, то ли 15, еще выходят разные сборники. Мы планируем сделать еще странную подборку с названием условным «Смешарики для взрослых». Там не будет ничего, что обычно подразумевают под этим термином, там будут просто собраны самые тонкие истории с «двойным дном», которые важны в такой же степени для взрослых, как и для детей. Об этом просили нас некоторые зрители.

Удивительно было, что Дмитрий Анатольевич знает «Смешариков», как потом выяснилось. После вручения мы были приглашены на президентский прием в честь Дня России. В нескольких минутах разговора и с супругой президента, и самим Дмитрием Анатольевичем, выяснилось, что они смотрели «Смешариков», следят за ними. Я не спросил только, какие серии им больше всего нравятся, разговор был краткий. Удивило и обрадовало, что знают. Премию вручали неожиданно очень торжественно. Вообще, мы узнали накануне объявления, это была для нас громадная неожиданность. Хотя полгода назад нас известили, что мы поданы на Госпремию, мы ни на что не надеялись, было уже и это приятно, и за массой хлопот было не до этого. Когда узнали, что получили премию, я несколько обалдел. И потом балдел все больше, потому что выяснилось, что Госпремия – сейчас высшая награда РФ. «Смешарики» и высокая награда вызвали интересную реакцию в Интернете. Процентов 40-50 в блогах написали, что это здорово. Процентов 15 ограничились перепечаткой официальных известий, где было, в частности, указано, что присудили премию как социально-воспитательной программе (поскольку у нас помимо сериала еще комплекс проектов, это действительно целая программа), и вот информационные агентства написали – телепрограмма «Смешарики». А процентов 30 в блогах написали: «Смешарикам»? госпремию? они там что, с ума посходили? То, что делается для детей, и такая крупная награда несовместимы для большого числа наших людей. Ну или эти люди считают, что «Смешарики» плохо работают для детей, не заслужили, тут я не могу комментировать, у каждого свое отношение ко всему. Все состояло из цепи неожиданностей. Там, где нас собирали, (помещение, которое я для себя назвал «лауреатский накопитель») – очень красивый Малахитовый зал. Все было в Георгиевском зале. Я был там в детстве, классе в 4-ом на елке. Отец тогда учился в Академии Фрунзе, он достал билет на елку, и я там был. Тогда мне зал показался просто величиной со внутренний ангар Киевского вокзала, совершенно невероятно. Я вспомнил детские впечатления. Действительно, белоснежный зал с замечательными досками мемориальными в честь каждого из лауреатов и полных кавалеров Георгиевского креста. Я даже не знал, что будет трансляция. И вот это все: эта торжественность момента, великолепие убранства - было каким-то легким, мне не показалось, что оно вымученное, слишком театральное. Я как человек театральный смотрел – была какая-то легкость, соответствующая значимому моменту большого государства. Это меня удивило. Мне казалось, что будет более тяжеловесно. Меня удивило, что народ хлопал. Потом я понял, что народ хлопает из вежливости и благодушия, не сильно различая астрофизику, «Смешариков» и Касперского. Возможно, народ больше воодушевился присутствующей элитой, больше хлопали Терешковой. Мы все на Валентину Терешкову, конечно, таращились, как на икону. Просто подойти и потрогать для меня был кусочек истории. Она выглядит очень строго, с таким неподвижным лицом, а когда заговаривает, оказывается, она очень легкая женщина. Я помню, с Майей Плисецкой год назад был на встрече, она там смотрела хронику начала своей карьеры, я удивился, какой она оказалась хрупкой и невысокой, на сцене казалась совершенно монументальной. Терешкова женщина легкая и достаточно простая. Потом мы все сказали какие-то слова. Я думал, что сказать, и понял, что говорить о «Смешариках» не очень интересно, благодарить бесконечно – похоже на «Оскар», который мы уже насмотрелись, когда люди выходят и по бумажке начинают зачитывать благодарности Богу, себе, племянникам, четырем продюсерам, трем соседям и так далее. Я понял, что мне имеет смысл сказать что-то о детях, о детстве. Так получилось, что у меня много профессий, первая профессия – вообще физик-теоретик, я закончил физфак МГУ, одна из моих нынешних – культуролог. И это сказалось на некотором бэкграунде нашего сериала и понимании, как мы его делаем. Я был связан с психологией и культурой детства. Мы сильно изучали детей, дошкольников особенно, для нужд сериала. Мы многое поняли. Например, что в стране существует и работает с детьми колоссальное количество замечательных людей. Меня просто потрясло количество людей, которые реально любят чужих детей, с которыми работают. Это потрясает, это невероятно здорово. Одновременно сегодня требуется значительно большее. О том, что требуется сегодня детям и детству как социокультурному феномену, который определит будущее страны, я сказал несколько слов. Мне сказали (я сам не мог его видеть), что Дмитрий Анатольевич даже слушал. Потом мы сфотографировались в Александровском зале, тоже очень красивый зал. По-моему, на равных ходили фотографироваться и с Медведевым, и с Терешковой. Два предмета одинаковой притягательности. У нас было некое количество билетов по протоколу, мы отдали их в основном нашей команде, а не родственникам. 8 человек нашей команды были на церемонии награждения в Кремле, а потом на приеме в честь Дня России в белых шатрах на Ивановской площади. И мы уже отмечали там с нашей командой. Это прежде всего наш ведущий режиссер Денис Чернов, наш ведущий сценарист Алексей Лебедев, который сделал, конечно, невероятную работу, потому что большая часть сценариев – его, и это все очень тонкие истории, которые одинаково интересны и детям, и взрослым. Наши композиторы – Марина Ланде и Сережа Васильев, замечательные композиторы, у которых сейчас выходит диск песен, они уже всем известны. Наш директор студии Надя Кузнецова, наш общий друг и мой ученик Костя Бронзит, режиссер-мультипликатор. Мы начали праздновать там. А тусовку на студии питерской никак не можем собрать, потому что кого-то все время нет. У нас больше ста человек на студии, еще около ста человек в издательстве, в веб-отделе, в отделе промышленного дизайна и так далее. Так что мы никак не можем сойтись вместе для настоящей пьянки.

То, что наших мультиков становится больше, - это здорово. Мы над этим работаем. Встает ли вопрос, что надо убирать Шопена и Вагнера и замещать Чайковским и Мясковским? Надо ли убирать импрессионистов или Тернера и замещать Левитаном и, не дай бог, Глазуновым? Русское не означает всегда отличное, а зарубежное не всегда ужасное. Мировая культура сейчас становится реальностью. Вопрос не в национальной принадлежности или где кто делал, а что сделано. Есть очень добрые мягкие мультики английские, чешские. Есть сложности с японской культурой. Это связано со специфическим строем японской культуры вообще. Тут действительно есть некоторые опасения. Там отчетливый, жесткий культ силы, брутальности, презрения смерти, наличия крови как знака смерти. Это все действительно черты, которые нам не свойственны, возможно, это не имеет смысла. Основная проблема – какой месседж несут те предметы искусства, которые нас окружают.

Что бы вы пожелали своим зрителям, поклонникам?

С одной стороны, спасибо за вашу любовь к нам. Мы будем стараться изо всех сил, так же вкалывать, как и раньше мы это делали, закончить наш сериал, то есть еще 120 серий сделать с тем, чтобы не разочаровать вас, а это очень трудно. Но истории уже есть почти все, просто их нужно еще сделать. И хотелось бы призвать всех, и родителей, и выросших детей, и подрастающих, тех, у кого нет детей, у кого только будут, как-то очень по-новому отнестись к детям и к своей позиции родителя и человека, общающегося с детьми. Три основные позиции профессиональные в мире: родитель, врач, педагог. И никакой артист, художник, шоумен близко к этим профессиям по важности и серьезности не стоит. Товарищи родители, отнеситесь к этому с максимальным серьезном. То, что вы делаете для ваших детей, не сможет сделать никто. Делайте это так, как бы вы это делали в последний день вашей жизни.

Есть такое понятие – уровень компетентности. И есть такая известная ироническая формула: компетентный человек растет до тех пор, пока он переходит на уровень некомпетентности. Так, в частности, растут политики. Мне не хотелось бы повторить путь политиков. Я люблю и знаю очень хорошо анимацию. Игровое кино меня по разным причинам не привлекает. Я не с восторгом отношусь к актерам, к ажиотажу вокруг игрового кино, когда оно считается бриллиантом в оправе, а документальное кино, научное, мультипликация – это какие-то побочные закорючки, которые обрамляют этот бриллиант. Для меня это не так. Оно для меня как продюсера интереса не представляет, я этого делать не буду. В анимации у нас много проектов, новые уже есть. И начат уже новый проект. Через год зрители уже увидят. Это будет сериал для мальчиков, ранних подростков от 8-9 до 14 лет. Он будет про приключения, про то, что больше волнует мальчиков. Планируем снять сериал отдельно для девочек такого же возраста, но у нас просто нет сил, нет команды, чтобы сейчас все запустить. Проектов довольно много.

Все вопросы по правам – к нашему продюсеру Илье Попову, я художественный руководитель, у нас очень четко разделены функции. Могу сказать, что никаких смешных денег не было. Были долгие переговоры, деньги какие-то вроде – нормальная рыночная цена. Больше не в курсе.

Да, есть замысел. Он кроется в понимании современного ребенка – то, что называется педагогическим термином «старший дошкольник», который уже сегодня требует взрослого, серьезного уважительного отношения к нему. Поэтому формула «Смешариков» простая – это взрослое кино, предназначенное для детей. Это странная формула. Некоторые коллеги даже упрекают нас в этом. Например, Саша Татарский сказал: у меня к ним одна претензия: у вас персонажи на один возраст, а истории – на другой. Я говорю: в этом же и есть изюминка! а у тебя в «Колобках»? Кино как бы детское, а это же гениальный фильм для всех абсолютно. Та же самая ситуация. Мы понизили еще этот уровень уважения к детям – то есть понизили возраст, с которого… На самом деле надо относиться с уважением, еще когда ребенок в животе у мамы. В целом мы пытаемся раскрутить эту проблему в деятельности нашего Национального детского фонда, но это другая тема. Для нас в выборе персонажей было несколько моментов. Выбор персонажей длился около полугода. Поняли простую вещь: это должны быть животные средней полосы. Там не должно быть кошек, собак и мышей. Потому что это самые популярные животные в мультипликации, их достаточно. Вдруг мы поняли, что должен быть один особенный персонаж. То, что называется чужак, который приехал откуда-то и живет. И мы думали, как это, что… И поняли вдруг – о, пингвин! Тут же нашлось ему имя, стало понятно, что у него все другое, он даже спит в холодильнике. И стало понятно, что нужно обозначить, что он по речи какой-то несколько другой. Мы стали думать, как может выглядеть антарктический акцент. Мы не нашли этого. Была идея первоначально, что у Пина будет вселенский акцент – то грузинский, то эстонский, то немецкий, то французский… Но это задача была непомерная для актера, хотя у нас замечательные актеры. И так получилось, что идея вселенского акцента сдвинулась в сторону немецкого, потому что он оказался наиболее характерным. Английского не хотелось, сегодня он уже немного общий для России, в этом смысле неинтересный, не художественный. А в немецком, учитывая громадную историю взаимоотношения культур Германии, Голландии, акцент которых похож на немецкий, и России за три последних века… Мы подумали, что остановимся на нем. Одна из моих профессий – культуролог, я ведущий научный сотрудник Российского института культурологи. Поговорю пару минут серьезно, научно. Когда мы говорим «зомбирование и привыкание» – это один сленг, когда говорим «я люблю» – другой сленг. Выясняется, что все привычки, то, что мы любим, – это и есть вариант зомбирования, так называемого культурного наркотика. Вообще, известно с точки зрения теории культуры, что культура является самым мощным наркотиком, однако без которого из нас получились бы маугли. И момент, как нас «зомбируют» на то, что у для нас полезно – навыки, способности, умения, качества, привычки… Например, Платон (Сократ, записанный Платоном), напоминаю, это было 2,5 тысячи лет назад, резко выступал против введения письменности. Логика его была, на мой взгляд, абсолютно правильная. Он говорил: человек помнит то, что ему надо, и забывает, что не надо. Если он хочет помнить, он приложит интеллектуальные усилия, чтобы это запомнить. Теперь, когда все записано, не нужно усилий. Записывается и ерунда, и очень важные мысли, и мы не можем различить, что важно, что неважно. И тогда нарушается баланс памяти и важности информации для человека. Сейчас, когда у нас есть всемирная помойка Интернета, где все важное и неважное, в том числе и наш разговор, который я не знаю, как оценить, свалено в одну кучу, мы можем вспомнить слова Платона об этой новой черте человечества, когда появилась письменность. В этом смысле кино тоже является культурным наркотиком. Весь вопрос – как мы оцениваем. А оценки сильно меняются и гуляют. Важную роль играет телевидение. Если показывают часто фильм, он запоминается. Если там нечему запоминаться, запоминается не так активно, если есть – очень ярко. Например, «Чебурашка» – сделано всего 4 фильма. Почему он запомнился? Запомнился, потому что он был точно и тонко сделан, и он показывался сотни раз. Вопрос: «Чебурашка» зомбировал нас или нет? В этом смысле многое, и реклама очень сильно зомбирует. Этот вопрос очень сложный, я бы сказал с грустью небольшой, что практически все на планете являются культурологически неграмотными. Все слыхали про законы природы, все вроде знают Первый и Второй законы Ньютона, хотя никто ими не пользуется, но никто ими не пользуется. Но есть законы культуры, которых колоссальное количество, они значительно более важные, чем законы природы, но никто их не знает, не изучает. В школе не уделяется никакого внимания. Взрослые люди не знают, что эти закономерности есть и очень мощно работают. Мы все в каком-то смысле являемся психическими автоматами, то есть наши реакции на 90% как минимум предопределены культурными психосоматическими автоматизмами, которые в нас заложены психической конституцией и воспитанием, то есть первыми 5 годами жизни. Это к вопросу о важности первых 5 лет жизни ребенка, о которых упоминал еще Толстой. Никакие не хотим и не получится. Есть такой замечательный афоризм: нельзя научить, но можно научиться. То же самое для детей с 0 лет. Нельзя воспитать, но можно воспринять рядом текущую жизнь. Если в вашей семье любовь, спокойствие, уважение друг к другу, это будет воспринято детьми. Если у вас напряжение, пусть психологическое, пусть вы не материтесь ежедневно и не бьете жену сковородкой, но напряжение есть, - дети это чувствуют. И когда у вас возникает улыбка к детям, а в семье конфликт, - это фальшь, а дети чувствуют фальшь очень точно… И это классика психологии, это секрет Полишенеля. Нельзя никого воспитывать, не получится. Если ты живешь и делаешь то, что считаешь нужным, возможно, люди вокруг – один, два или пятнадцать миллионов - ощутят, поймут, что им нужно делать что-то другое. Один из духовных учителей 20 века Кришнамурти сказал потрясающую фразу: делайте то же самое, только по-другому. А как по-другому? В этом и заключается формула жизни, любви, отношения к детям. Давайте забудем про эти культурные идиотизмы, стереотипы: как мы будем воспитывать детей? что вы хотите привить нашим детям? От этого идет школьная дедактика, знаменитая система Каменского средневековая, от которой, при всем том, что она уже была очень важна в соответствующие века, сегодня уже необходимо отказываться. Идет та самая дедактика, когда считается, что дети живут так называемой отложенной жизнью. Отсюда все ощущение родителей, что это детство, а потом будет жизнь, что детство – это что-то прикладное, детство – для того чтобы воспитывать. Это не прикладное. Это то, что сейчас происходит. Это самый счастливый и самый драматический период жизни. Это просто когда нужно серьезно думать как о самой большой профессии и долге перед собой в жизни – общении с ребенком как с взрослым. Это очень трудно. Мы все время над этим думаем.

В том, что, наверное, мы перешли от драматургии хорошего героя – плохого героя, которая самая популярная в мире, к тому более тонкому пониманию жизни, когда есть разные характеры, они живут вместе. Как они должны не перессориться, не передраться, не сделать друг друга врагами. Это важная проблематика 21 века. Для нас она главная. Если зрители ее чувствуют – это наша победа. Далее – наши истории позволили внимательнее относиться, видеть детям больше в нашем сериале, чем у-тю-тю. И наша очень талантливая команда, которая очень тяжело вкалывает в течение 6 лет. Вот и все.

Дети «всехние» наших сотрудников все время что-то предлагают, как и другие дети, мы получаем массу писем. В основном относятся к новым персонажам. Мы как взрослые и профессионалы понимаем, что ввести новые персонажи очень трудно. Это в «Санта-Барбаре» на 156-й серии входит новый персонаж, который приехал откуда-то… У нас это сложнее. Мы нашли способ введения нового персонажа. У нас появились Мышарик, Муля и Муня, следующий год – появится тоже новый замечательный персонаж. В этом смысле есть какие-то персонажи второй линии, которые будут появляться и время от времени участвовать.

Мы делаем 3-4 серии в месяц. Просто вопрос выпуска новых сборников зависит от дистрибьюторов. Сборники выходят 3-4 раза в год. На СТС мы партиями подкидываем новые наши фильмы.