Для алтайского парня, которого называли «белый Болт», Олимпиада в Рио должна была стать звездным часом, но смотрел он её по телевизору. В интервью «АиФ» Сергей рассказывает о том, как оказался в «безбарьерной среде», потому что он — русский.
Дмитрий Гранцев, «АиФ»: Сергей, как вы вообще оказались в барьерном беге?
Сергей Шубенков: Мама (Наталья Шубенкова, участница Олимпийских игр в легкоатлетическом семиборье, — Ред.) считала, что нечего бездельничать после школы. Она была знакома со многими барнаульскими тренерами, поэтому чем я только ни занимался: и плаванием, и волейболом, футболом, хоккеем, и даже спортивной аэробикой, а после того, как год я ходил на бокс, потом попросился в легкую атлетику. Когда туда попадаешь, то у тебя есть базовый выбор: либо спринт, либо всё остальное. Я решил, что будет спринт, затем попробовал барьеры и получилось. Вот так на барьерах и застрял (улыбается). Хотя на самом деле, тут большую роль сыграл тренер, который смог разглядеть мои потенциальные возможности.
— Читал интервью, где рассказываете про школу и университет, которые были для вас на первом месте. Получается, не надо жертвовать всем ради спортивных результатов?
— Говорить за всех не буду. Мне в этом плане повезло и с родителями, и с тренером. Не было с их стороны никаких накачек: «Ты должен, должен, должен!». Накачки были: «Ты должен хорошо учиться и поступить в хороший ВУЗ». Грубо говоря, я не лез из кожи вон на тренировках, а первый значимый свой результат (2-ое место на юниорском чемпионате Европы) показал больше благодаря таланту. Такого, чтобы «забить» на учёбу (учился на юридическом, — Ред.), пойти на тренировку, а не пару — у меня никогда не было. В общем, в таком режиме я смог дослужится до мастера спорта. А уже потом, ближе к получению диплома (благо, преподаватели уже помогали, ибо знали, кто я и чего хочу от жизни), я поставил тренировки на первое место, то прогресс у меня стал очень сильным. В 2012-ом из 13.56 мой результат превратился в 13.09 (полсекунды в спринте — это просто пропасть). С таким результатом мне удалось выиграть взрослый настоящий чемпионат Европы, что и стало сенсацией.
— Тренер не говорил «ты должен!». Но ведь считается: чем жестче со спортсменами, тем лучше. А то получится, как с теми футболистами и их шампанским в Монте-Карло.
— Меня убеждать в чём-то не надо. Сам понимаю, что мне нужно, а что нет, какие последствия будут, если начну балбесничать. Вообще многое зависит от возраста. Подростку тяжело погрузится в самодисциплину, не распылятся. С годами это проходит. Правда не у всех — некоторые так и застревают в 16-летнем возрасте. С такими моему тренеру, например, проще расстаться, чем воспитывать. Потому, что когда заставляешь людей, это совершенно иная мотивация, а, следовательно, и отдача. А по поводу наших футболистов — отдельная песня. Если до них самих не дойдет, что они подобными выходками позорят себя, наш спорт, вряд ли им кому-то сможет это объяснить. Мне все равно, как и на что они тратят свои деньги не против того, что они тратят свои деньги, как умеют. Позор в том, что при таком образе жизни они ничего выиграть не могут. Результаты у них, мягко говоря, нулевые.
Читайте также: «Горемыки». Футболисты сборной России устроили вечеринку на 250 тысяч евро
— Говорили, что напьетесь с тренером, если не допустят до Олимпиады. Удалось?
— Выпили по бокалу красного вина, когда стало окончательно ясно: всё, никто никуда не едет. Я ведь долго на что-то надеялся, писал апелляции. Даже, когда спортивный арбитражный суд отказал, продолжал в жестком режиме тренировался ещё неделю. Мы были готовы показать на Олимпиаде всё, на что способны. Получилось бы? Я не знаю... Понимаете, спорт такое дело, что тут всё про эмоции. Чтобы быстро бежать — нужен положительный заряд. Мне задают вопрос: а как же спортивная злость? Но мне злость — не помощник. Мне нужна радость, я должен быть счастливым здесь и сейчас, чтобы выйти и сделать то, что умею. А тут... Какое счастье, если тебя до старта всего измордовали? Да обидно. Но ничего не поделаешь. Себя упрекать мне не в чем, совесть чиста — боролся до последнего. В такой ситуации единственное, что можно сделать успокоиться и работать дальше. Жизнь-то на Рио не заканчивается.
— Смотрели, как в Рио делили без вас олимпийские медали в беге с барьерами?
— Да, хотя не сильно приятно было. Всё, что там произошло — достаточно предсказуемо, да и результат для олимпийского золото получился низковатый. Но тут претензии ни в коем случае нет к Омару Маклеоду (Результат ямайского чемпиона — 13,05 сек., у Сергея лучший результат −12,98 сек, — Ред. ). Он честно боролся.
— Кто-то из иностранцев вам слова поддержки говорил?
— Еще в мае мне написал Хэнсл Парчмент (ямайский барьерист, — Ред.). Маклеод тоже выразил сожаление, что русские не участвуют в Играх. Но, как правило, иностранцы не очень вникают в суть проблемы. Считают так: решение — есть решение, наше дело — соревноваться. Исключение — британские спортсмены. Вот они в основной своей массе брызжут слюной по любому случаю в наш адрес. Не все, но тендеция ненависти к России сильней всего именно в Британии.
— Что думаете про ситуацию с отстранением российских спортсменов от Паралимпиады?
— Опять же к вопросу о британцах. Даже не американцы, а именно они прессингуют нас по-полной. Их СМИ давно накаляют страсти вокруг России. Тему про государственную допинговую систему они стали раскручивать еще до известного доклада Макларена (Глава независимой комиссии Всемирного антидопингового агентства,- Ред.). И мне понятно, почему британец Филип Кревейн ( глава Международного паралимпийского комитета, — Ред.) вынес такое решение в отношении наших паралимпийцев. Спортсмены просто попали под раздачу из-за политики. Вот почему эти действия нельзя оправдать.
— С Григорием Родченковым, который сбежал в США и чьи откровения легли в основу доклада Макларена, вы были знакомы?
— Знаком не был, но мы с тренером слышали о Родченкове — начальнике московской антидопинговой лаборатории. Знали, что с ним нельзя иметь никаких частных дел, хотя бы из-за уголовного дела его сестры (Незаконный оборот анаболических стероидов, — Ред.). Потому и старались держаться подальше от этого человека.
— Сергей, а что дальше? Ведь ни конца ни края не видно этим разборкам с российской легкой атлетикой. Может пора искать себе другое применение?
— Что дальше? — об этом знает лишь Себастьян Коу ( Глава Международной ассоциации легкоатлетических федераций (ИААФ), — Ред). Один единственный вопрос, который я хочу ему задать: «Когда россияне смогут вернуться на международные соревнования?». Просто потому, что я не готов менять спорт на что-то другое. Как я могу махнуть рукой на дело моей жизни?
— В своё время на выборах главы ИААФ Россия поддержала не Сергея Бубку, а именно британца Коу? Похоже, просчитались тогда.
— Задним умом все сильны. Кто знал, что всё сложится так? Хотя, чуть-чуть имея представление об этой кухне, могу предположить, что не все в вопросе отстранения российских легкоатлетов зависело от Коу. Он может и был бы рад допустить нас до Олимпиады, но кто бы ему дал проявить лояльность в отношении России? Всё руководство ИААФ заняло жесткую позицию и стояло на своём до конца. Чего, как я считаю, и не хватало нашим руководителям.
— Мы все время говорим о лицемерных и несправедливых действиях международных спортивных организаций. Но сами мы разве не допускали ошибок, которые в итоге привели к грандиозному скандалу?
— Конечно, допускали. Собственно, не будь этих ошибок, к нам бы и не смогли подкопаться. Думаю, всё началось с ходоков и их тренера Виктора Чегина. Заигрались ребята сильно. У Чегина второй десяток спортсменов, дисквалифицированных за допинг, пошел, а его все равно в высокие кабинеты приглашали, чествовали. Наверное, это не правильно! Министр спорта говорит «Мы ведем работу, боремся с допингом», но при этом людей, пойманных на применение запрещенных препаратов, назначают на руководящие посты — замдиректора спортивной школы (Ольга Каниськина, спортивная хотьба — Ред.), советник губернатора по спорту (Алексей Ловчев, тяжелая атлетика, — Ред.). На Западе всё видят, ведь там не дураки сидят. Нельзя же так самим подставляться. Надо не только защищаться от их нападок, но и иногда в зеркало смотреться.
— Вопрос, который неоднократно задавали читатели «АиФ»: «Зачем нам министерство спорта? Вот в США его нет, а заодно и нет скандалов?»
Так нас этим Запад постоянно и упрекает: «Ой, у вас системное, государственное управление допингом». Конечно, в США государственного управления спортом нет, и спортивные центры там сами по себе, но скандалов от этого меньше не становится. Давайте вспомним велокоманду USA Postal с Лэнсом Армстронгом, лабораторию BALCO, откровения доктора Уэйда Экзома о сокрытии положительных проб Олимпийским Комитетом США. Конечно, с точки зрения закона это всё «независимые» «частные лавочки», но разгул иногда такой, что кажется, что все всё обо всём знают. Однако же только по отношению к России при подобных подозрениях применены тотальные организационные меры.
На самом деле это очень сложная тема. Когда я изучал международное право, то ознакомился с интересным документом. Он находится в состоянии проекта в ООН на протяжении нескольких десятков лет. Называется «Ответственность государств за международно-противоправные деяния». Самая интересная часть там — в каких случаях деяния отдельных граждан считаются деяниями соответствующего государства. Так вот поэтому это до сих пор и проект, что в случае его принятия, очень много нехороших вещей из творящихся в мире считались бы политикой тех или иных государств.
— С точки зрения того самого международного права, возможно ли вам получить компенсацию за пропуск Олимпиады?
— Ситуация такая: мне чистому и честному спортсмену отказали в Играх. Притом, что конкретно ко мне претензий нет ни у кого. По сути я имею все основания претендовать на компенсацию. Другое дело, что взыскать что-то с международных спортивных организаций, неподконтрольных никому, очень тяжело. Но даже если бы я смог отсудить компенсацию, она вряд ли бы покрыла расходы на юристов, судебные издержки. Но сейчас главное — получить допуск к международным соревнованиям. В этом направлении работает ВФЛА (Всероссийская федерация легкой атлетики, — Ред.), и, как я понимаю, дипломатический метод здесь будет эффективнее и быстрее, чем какие-либо судебные разбирательства
— «Если люди так за спорт нынче переживают, то почему на легкой атлетике трибуны пустые?» — написали вы в своем Твиттере. Вы, правда, считаете, что интерес к легкой атлетике появился только не фоне скандала с отстранением сборной?
— Думаю, что люди переживают не за спорт, а просто «За державу обидно»!. На примере спортсменов увидели, как прессуют Россию. Но если честно, то, к сожалению, большинство вспоминает о легкой атлетике, как и о других олимпийских видах спорта, когда надо чтобы мы принесли медали на соревнованиях. А так только и разговоров, что о футболе. И это печально.
CAS не нашел доказательств причастности ПКР к «госсистеме допинга» 
Беззаконие и бесчеловечность: российским паралимпийцам отказано в Играх 
Мутко: не справились с медальным планом? Расстреляем! 
